Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине) - Кожемяко Иван Иванович
Конница – это разящий и непредсказуемый для врага меч в руках военачальника. И на поле боя победит тот, кто сумеет наиболее эффективно применить эти маневренные и подвижные войска.
И Алексей Каледин стал последовательно излагать своё видение применения кавалерии и казачьей конницы в оборонительных сражениях, в наступательных операциях, для ведения разведки в глубине обороны противника, расстройства его тылов, системы управления и мобилизационных мероприятий врага в приграничной полосе.
Великий князь делал пометки по ходу выступления юнкера, глаза его горели дивным светом и он всем своим видом, жестами и краткими репликами высказывал полное одобрение выступлением юнкера и свой восторг в наиболее острых местах его доклада.
– Безусловно, – завершил своё выступление юный Каледин, – мы все готовы отдать жизнь за Веру, Государя и Отечество.
Но это – самое простое. А вот чтобы непорушной была наша Вера, прочным положение Отечества и непоколебимым трон Государя – мы должны в любом бою сломить волю противника, победить его и выжить.
Выжить не любой ценой, нет, войны без жертв не бывает, а сохранить войска, их дух, веру в победу – в этом всё искусство командира, военачальника.
Сегодня жить только опытом прошлого нельзя. Это прямой путь к поражению.
Насыщение войск средствами связи, появление первых аэропланов, а они непременно будут в войсках, уже совсем скоро, пулемётов и масс артиллерии, ставит на повестку дня вопрос нашего соответствия требованиям времени.
Мы не можем дать противнику шанса опередить нас в решении современных подходов к ведению боя. Это лишняя и ничем не оправданная, невосполнимая кровь наших солдат, лишние жертвы и даже проигрыш в войне, если мы не будем вооружены лучшей техникой, лучшим оружием и лучшей тактикой ведения боя.
Впервые в то время, именно в выступлении Алексея Каледина прозвучал термин – взаимодействие всех родов войск.
Об этом ещё никто не говорил в русской армии, а молодой юнкер уже обеспокоенно и по-юношески остро, ставил вопросы манёвра огнём артиллерии, сопровождения её ударами наступления в глубину обороны противника.
Не обошёл он своим вниманием и начавшуюся моторизацию войск, и её сопряжение с действиями кавалерии.
Звершил же он своё выступление словами:
– Ваше Высочество!
То, что мы все готовы отдать жизнь за Отечество, не подлежит никакому сомнению.
Но это, как я уже говорил, самое простое. Главное же, я думаю, в любом сражении, в любом бою, надлежит быть способным противопоставить противнику такую тактику ведения боя, такие приёмы и средства его организации, чтобы он изначально был обречён на поражение.
Любое сражение за Отечество, даже бой – это не просто столкновение чисто военных интересов. Это борьба двух культур. Двух мировоззрений. Я думаю, и убеждён в этом, что это самое главное. Поэтому нам надлежит быть как можно ближе к главному действующему лицу сражений – простому солдату.
Уверует он в нас – тогда не будет неодолимых для нас препятствий, преград. Тогда мы все преодолеем и всё превозможем.
– Поэтому, господа будущие офицеры, – и он повернулся к массе юнкеров, которые сидели в центре зала, – только наш личный пример – самое главное, самое решающее условие победы. И об этом мы должны помнить всегда.
Пошёл юнкер и дальше, чем крайне напугал руководство училища:
– Ваше Высочество!
Наш солдат одолеет все невзгоды и испытания войны. И Вы, не раз смотревший смерти в лицо, тому свидетель. Но он должен всегда знать высшие цели военного противоборства, он должен чувствовать себя гражданином Великого Отечества, которому близки и понятны все действия верховной власти, направленной на возвеличение нашей Родины.
Без осознания целей военного противоборства – армия будет парализована, она не выполнит возложенную на неё миссию. Она никогда не сможет стать народной, в полном смысле этого слова…
Зал, по инициативе сокурсников и товарищей Каледина, взорвался овациями.
Сам Великий князь, забывшись, истово аплодировал юному юнкеру.
По завершении конференции он пригласил Каледина на беседу.
Выслушав рапорт бравого юнкера, среднего роста, коренастого, с традиционным смоляным чубом, пробивающимися на верхней губе усами, степенно подошёл к нему, сердечно протянул руку и надолго задержал в своей, огромной, подрагивающую от волнения горячую кисть Каледина.
– Здравствуй, молодец! Благодарю тебя за отличный доклад. Сделать такое сообщение может только человек светлого ума, пытливый, неугомонный, увлечённый, который серьёзно готовится к стезе защитника благословенного Отечества и престола.
Хвалю! И поздравляю тебя со старшим урядником. Заслужил. А ещё – с отпуском за отличную учёбу. Проведай отца. Знаю и помню его, как достойнейшего офицера. Кланяйся ему от меня. За честь почитал, всегда, иметь под своим началом таких воинов.
Не только лихой казак, а умный, знающий офицер. Берёг своих казаков и всегда добивался в бою, чтобы его верх был…
Вдруг о чём-то задумался, зашёл в дверь смежной с кабинетом комнаты, и вышел оттуда, через минуту, держа в руках богатую, в серебре, шашку.
– Передай полковнику Каледину на добрую память, старший урядник, от корпусного командира. И кланяйся ему сердечно от меня.
И тут не сплоховал юный Каледин. Благоговейно обнажил клинок, на треть, из ножен, поцеловал его и обратился к Великому князю:
– Ваше Высочество! За отца своего, которого чту безмерно – позвольте сердечно поблагодарить Вас за высокую честь.
За весь род Калединых – уверяю Вас, что всегда будем ревностно служить во имя Великой, Единой и Неделимой России, во имя нерушимости Российского трона.
И приложив правую руку к сердцу, поклонился Великому князю.
Тот откровенно любовался так понравившимся ему юнкером:
«Хорошего сына воспитал Максим Каледин. Достойную замену вырастил. Далеко пойдёт этот юноша, если наши… чинодралы не загубят. И умён, и воспитан».
Вслух же сказал:
– Садись, старший урядник. Есть несколько минут – поговорим.
Дождавшись, пока Великий князь сядет в кресло, Каледин скромно присел у стола и приготовился слушать.
– Порадовал ты меня сегодня, молодец. Спасибо. Очень верно ты заметил, что будущие войны, а их и на твой век хватит, я в этом уверен, так как многие государства в мире могущества России страшатся и будут предпринимать любые меры, чтобы её ослабить, – будут совершенно иными.
А у нас, что весьма прискорбно, многие этого не хотят понимать и учат людей по старинке, совершенно не учитывая опыта передовых государств, да и своего собственного.
Командный состав боится новой техники и вооружения, плохо осваивает тактику ведения современного боя, не готовится к тому, что будущие войны будут маневренными, с привлечением больших масс войск, насыщенных автоматическим оружием, артиллерией.
Обо всём этом ты говорил совершенно правильно. И я пожелаю тебе, мой юный друг, не останавливаться в своих познаниях, готовить себя к предстоящим испытаниям с юных лет. В военном деле нельзя останавливаться, совершенствование познаний законов вооружённой борьбы не имеет пределов.
Но я хочу пожелать тебе и ещё одного – твёрдой воли, настойчивости в достижении поставленной цели.
У нас в России пока достигнешь её – лоб расшибёшь о косность и чванство чиновников. Поэтому – не страшись. Ничего не страшись. Правда – она одна. Верно служи Государю, береги солдат – и я верю, что военное счастье не минёт тебя.
Ревностная служба всегда будет замечена. И всегда пробьёт себе дорогу.
Удачи тебе, старший урядник. Хотел бы дожить до той поры, когда полки будешь водить в защиту Отечества.
Каледин встал из-за стола, вытянулся в струнку.
Великий князь подошёл к нему, уважительно похлопал по плечу:
– Ступай, голубчик. И отцу, отцу – кланяйся…
Расспросам начальства не было конца. Все, наперебой, выспрашивали у Каледина, что Его Высочество говорил, были ли у него какие-нибудь нарекания на порядок в училище, каково его мнение о конференции.
