Зона поражения - Гарри Маккалион
Последний этап отбора, посвященный выживанию в боевых условиях, начинался в следующее воскресение. В субботу я еще находился в больнице, однако мне удалось убедить врача, что достаточно хорошо себя чувствую и готов выписаться.
— Вы же не собираетесь подвергать себя чрезмерным нагрузкам? — Спросил он меня на прощанье.
— Ну что вы, что вы, конечно же нет! — Воскликнул я.
В воскресенье я присоединился к оставшимся двенадцати кандидатам для прохождения общеармейского курса по выживанию в боевых условиях. В «Синем зале» собрался весь цвет офицерского и сержантского состава Британской Армии. Лофти зачитал список. Моей фамилии в нем не оказалось. Я поднял руку, и сержант-майор взглянул на меня.
— Гарри, я думал, что ты умер!
— Пока еще нет, Лофти.
После этого он внес меня в список.
Той ночью нам дали небольшое задание по ориентированию ночью. Для тех, кто прошел отборочный курс, такого рода упражнения не представляли никакой сложности. Работал я в паре с Филом Ди. Фил рванулся вперед, я же, сделав несколько шагов, остановился, начав задыхаться. Мой напарник вернулся и взволнованно спросил, все ли со мной в порядке. Я кивнул, с трудом переводя дыхание: мне казалось, что мою грудь сжимает гигантская рука, но я знал, что через пару дней приду в норму. Фил помогал мне всю ночь; думаю, что без него мне не удалось бы справиться с заданием. К финишу мы пришли предпоследними, чем сильно удивили некоторых инструкторов — мы едва уложились в норматив по времени. Помогая мне, Фил сильно рисковал слететь с курса, за что я всегда буду ему благодарен. Но все же я оказался прав, — через две недели слабость прошла, и я стал чувствовать себя так же хорошо, как и обычно.
Во время трехдневного упражнения по выживанию, когда мы сами строили шалаши и питались тем, что могли поймать, раздался голос из моего прошлого.
— Давно не виделись, Джок.
Я стремительно повернулся. Передо мною, во всей своей красе, стоял Грэм Уилсон, руководившей операцией «Молоковоз». Я высунулся из кустов, и мы, к величайшему удивлению сопровождавшего его полкового адъютанта, по-братски пожали друг другу руки.
Грэм, ныне командир полка Специальной Авиадесантной Службы Родезии, прибыл передать полковые регалии на хранение в 22-й полк САС. После завершения упражнения мы с ним отправились в бар. Там он с горечью признался, что война проиграна. Он покидал Родезию и переезжал в ЮАР. Мы выпили и вспомнили общих знакомых, некоторых из которых уже не было в живых, а когда расставались, он произнес:
— Эх, Джок, славные были деньки. — И на его серьезном и волевом лице промелькнула ироничная улыбка. — Кто бы мог подумать, что так все закончится.
Глядя на него, как он удалялся в темноте, меня захлестнула печаль. Уходил человек, который проиграл свою войну, потерял свой полк и свою страну.
Отборочный курс завершало упражнение на сопротивляемость допросу. На следующий день, в 09:00 нас построили, тщательно обыскали, и выдали униформу и шинели времен Второй мировой войны. После этого нас перевели в пересылку и поручили заботам подразделению «охотников», гуркхов, которые обрабатывали нас на протяжении следующих 12 часов. Им приказали устроить нам «веселую жизнь», и они, со свойственной им исполнительностью, нас не щадили, ни на минуту не оставляя в покое, заставляя отжиматься в лужах, часами стоять у холодных стен или сидеть со скрещенными ногами и с руками за головой на бетонном полу. Охотники были всегда рядом, подгоняя нас прикладами и выкрикивая оскорбления на своем гуркхали.
Вдруг раздался оглушительный взрыв, сопровождавшийся беспорядочной стрельбой. Какие-то люди, одетые в полувоенную форму, ворвались к нам, крича:
— Мы — бойцы сил сопротивления, следуйте за нами!
К нам подошел человек, лицо его было скрыто капюшоном, а в руке он держал затененный фонарь.
— Так, ребята, мы вас вызволили, но по дороге к границе полно блокпостов. Я раздам вам схематичные карты, а вы разобьетесь на пары, после чего пройдете по цепочке наших агентов до самой границы, где мы вас встретим и переправим в безопасное место. Выбирайте напарников и готовьтесь — начинаем через двадцать минут.
Наш грузовик мчался в темноте, и от реализма всего происходящего всех охватило возбуждение. Я работал в паре с Филом Ди. Вскоре нас высадили в темноте, торопливым шепотом сообщили координаты местонахождения первого агента, и мы побежали по темным лесам и холмам. Отбежав подальше от места высадки, мы с Филом, с которым к тому времени я уже успел подружиться, остановились переговорить.
— Ну надо же, повезло мне, получил инвалида в напарники, — произнес Фил.
Я ухмыльнулся в темноте и шепотом ответил:
— Ага, вес этой кислородной палатки прибьет меня.
Фил наклонился поближе и прошептал мне в ухо:
— Смотри, не потеряй ее — она нам еще пригодится по завершению отбора.
Мы засекли направление, отыскали на небе Полярную звезду и побежали на север, в направлении своего первого пункта встречи.
Следующие семь дней нас неотступно преследовали безжалостные «охотники». Мы шли ночами, прячась в светлое время суток и питаясь куском хлеба, который при встрече передал нам один из агентов. Ночи уже стояли холодные, и мы жались вместе под шинелями, пытаясь согреться. Местные жители, предупрежденные о нашем возможном появлении, были настроены враждебно и о малейших своих подозрениях сообщали гуркхам.
Наконец, уставшие, замерзшие и голодные, мы добрались до последнего места встречи. Там нам дали пару кусков хлеба и снова погрузили в грузовик. И опять рядом с нами появилась фигура с закрытым лицом.
— Отличная работа, парни. Скоро мы переправим вас через границу, и вы будете в безопасности. Я…
Его слова прервал скрежет тормозов, крики и выстрелы. Задний борт
