Агапея - Булат Арсал
Надо сказать, что сообщество городских скамеечных пенсионерок весьма отличается от деревенских бабулек, встающих чуть свет на дойку и выгон скота на пастбище, до сих пор делающих своими руками сметану, творог и ряженку, каждое утро собирающих из-под кур яйца, ежедневно кверху задом пропалывающих огород и делающих ещё много чего такого, что не даёт им заплыть жиром, обзавестись вторым подбородком и уйти в мир иной раньше срока… Перевези такую в город — и можешь считать дни да заказывать место на кладбище.
Основным и ежедневным делом городских бабок является сбор, собственная художественная интерпретация и передача по цепочке «проверенной информации», в миру называемой сплетнями или перетолками. Всё-то они знают, всех-то они обсуждают, и нет для них вещи в окружающем мироздании, о которой не сложилось бы собственное устойчивое мнение. Дошла очередь и до Агапеи, которая как-то весело прошла мимо скамеечки своего подъезда, радостно поздоровалась и улыбнулась сразу всем дружно кивающим в ответ дрязгуньям и вестоплёткам.
— Вот ведь, Матрёна Иванна, Агапея-то повеселела вся, — заговорила Марья Петровна и продолжила чуть слышно: — И чегой-то с девкой деется?
— А ты не знаешь? Ишо в позавчера она тута с солдатиком возвращалась. Молоденькай такой…
— Дак ведь она тока-тока мужа похоронила. Вот тебе и скромница, бабушкина внучка…
— А им-то, молодым, чего стыдиться? Вона, юбки задерут — и в кусты. Тьфу! Страмота одна!
Так в один из дней старые распустёхи разошлись не на шутку молодёжь чихвостить, поминая всуе и Агапею, как не заметили вышедшую во двор Оксану Владимировну, натужно переваливающуюся с одной опухшей ноги на другую. Марья Петровна, заметившая соседку, ткнула говорившую в бок, но та никак не унималась:
— Агапею-то чего «азовцы» забирали да отпустили? Небось, муженёк спас. А вот убили его, так она тут же ополченца за штаны хватает. Ох и наглая она…
Заметив, что все молчат, болтливая старуха повернула голову и обомлела. Оксана Владимировна стояла, грозно уперев руки в бока, высоко подняв голову и злобно улыбаясь плотным рядом жёлто-стальных зубов.
— Чего замолчала, соседка? Чего язык свой поганый проглотила? Гляди не подавись! — громко начала она по-русски, а продолжила на мове: — Як же тобі безсоромно, не совісно? Такий бруд несеш, що ухи в'януть! А ви, старі клячи, чого юшки розвісили і радієте, як на Агапею грязь льють! А разьве не вона вас, невдячних, неблагодарных, тут рятувала, спасала? Їду діставала і від ворогів захищала? Немає у вас ні совісті, ні сорому[32]. Тьфу на вас!
Договорив, она подошла близко к той, что смела поливать грязью Агапею, и грозно гаркнула:
— А ну, вставай і йди на хрен отседова, поки я тобі волосенки з корінням не повисмикувала![33] Чего глазёнки свои поросячьи вылупила?
Та послушно встала и, что-то бормоча под нос, опираясь на палочку, прошкрябала тапочками по бетонному полу в подъезд. Остальные продолжали сидеть, не смея не только произнести хоть слово, но и пукнуть невзначай…
Оксана Владимировна, несколько успокоившись, наконец обратилась к оставшимся бабкам:
— Никто и никогда не скажет ничего худого про мою доченьку. Да! Вона мені ближче всякої дочки. Не було у мене такої, а ось зараз Бог послав. А то, що у неї хлопець з'явився, то я про це знаю і сама їй советовала не сидіти вдома, а жизнь новую починати. Вам теперь всё ясно? Ось так! І всім у дворі скажіте, що так воно і є[34].
На скамейке замолчали, и каждой было чем хорошим вспомнить Агапею, и ни одной не пришло хоть какое плохое воспоминание в голову о слабой на вид, но сильной духом девушке, сумевшей не только не сломаться, но и помочь остальным выжить на этой войне.
Больше разговоров подобного толка во дворе не слышалось, да и вообще, стали бабки реже засиживаться, особенно если спускалась на посиделки Оксана Владимировна.
* * *
На следующий день после первого свидания Пашка надел гражданское, привезённое из отпуска, и произвёл хорошее впечатление на Агапею.
— Ну вот. Ты выглядишь ещё моложе, и теперь тебе не угнаться за моими годами, — пошутила она и тут же взяла под руку.
Пашкины щёки вспыхнули от волнения, а спина непроизвольно выпрямилась.
— У меня сегодня последний день отпуска. Теперь только по два выходных раз в две недели будут давать. И то если не будет приказов и передислокации. Но ты не волнуйся. Я буду звонить часто.
— Ты такой самоуверенный, — ответила девушка, хотя как раз бравады она в Павле за всё время ни разу не заметила. — А почему ты думаешь, что я буду волноваться?
— Наверное, мне так хочется думать, и ещё я сам буду волноваться и грустить.
— Скучать?
— Нет. Именно грустить по тебе. А скучать нам Петрович и Рагнар не дают. Всегда найдётся работёнка или наряд. Да и пацанов сейчас не хватает. Ни у нас, ни на передовой. Бывает, что и нашу братву туда посылают.
— Ты ведь не погибнешь, Паша? — Она взяла Павла за запястья и постаралась прочитать в его глазах что-то недоговорённое им. — Скажи мне и обещай, что ты не будешь рисковать головой зря и постараешься вернуться домой.
— Домой вернуться я маме обещал. Мы к ней вместе вернёмся. Хорошо?
— Это хорошо, что ты так настроен. Мне было бы очень больно тебя потерять.
— Но мы с тобой мало знакомы… Я, конечно, рад, что ты говоришь такие слова… Насколько они искренние? Ответь.
— Я хочу, чтобы ты понял меня, услышал. Я не могу сказать, что люблю тебя, и женщина не должна этого говорить сама и первой. Но после того, что я пережила, начиная с осени прошлого года до конца этой весны, мне показалось, что у меня наконец появился лучик надежды, если не на счастье, то на спокойную жизнь с надёжным человеком рядом. Это
