Греческая революция и 300 спартанцев - Алексей Николаевич Кукушкин
Операция по поджогу османов состоялась в ночь на 6 июня, по Юлианскому календарю, 1822 года. Ветер был благоприятным для курса греческих кораблей, ночь была темной, и османы праздновали Рамадан Байрам[222]. Андреас Пипинос попытался сжечь флагманский корабль контр-адмирала, но, хотя ему были нанесены некоторые повреждения, он не загорелся, так как экипаж быстро осознал опасность и не позволил пожару с брандера перекинуться на линейный корабль. Дело поджечь корабль противника оказалось не легким, да и османские моряки в борьбе за живучесть преуспели. Однако Канарису удалось прочно закрепить свой брандер у дубового борта османского флагманского корабля с 84-орудиями и красивым названием «Мансур аль-Лива». Огонь перекинулся на османский корабль, стал пожирать его, и в конечном итоге достиг крюйт-камеры[223], в результате чего произошел взрыв, уничтоживший корабль. Около двух тысяч моряков были убиты или утонули, в том числе адмирал османского флота Насухзаде Али-паша[224], который был убит падающим лонжероном.
По словам Томаса Гордона, сожжение флагманского корабля Османской империи на Хиосе было одним из самых удивительных достижений в истории, и он объявил Константиноса Канариса героем, которым Греция может гордиться.
Художник Никифорос Литрас: «Сожжение турецкого флагмана на Хиосе Константином Канарисом».
Ещё шесть османских кораблей были повреждены, две тысячи моряков погибли, причем на сгоревшем флагмане, находилась голова француза Иосифа Балеста, того самого, кто по приказу Дмитрия Ипсиланти сформировал первый батальон регулярной греческой армии в августе 1821 года и возглавляя их не позволил солдатам султана высадиться на побережье Каламаты. Победа молодого греческого флота, была выдающейся!
После того как сепаратист Али-паша Тепеленский в городе Янина в Эпире, еще в начале года, был побеждён армией султана, освободившиеся османские силы и мобилизованные подкрепления были переориентированы на юг. Командование группировкой, которой предстояло действовать против молодого греческого государства, было поручено Махмуду Драмали-паше (потому, что родился он в городе Драма). Победителю Али-паши и последнему правителю Пелопоннеса, Хуршиту-паше, султан предписал оставаться в городе Лариса, для обеспечения снабжения экспедиционных сил. Греция не видела османских сил подобного масштаба в течение века, с последних турецко-венецианских войн. Эта группировка османских сил насчитывала от 30 до 40 тысяч воинов. Три четверти воинов были при конях, но кавалерия как таковая, насчитывала 8000 клинков. За армией с припасами шли 30 000 мулов и 500 верблюдов. Уильям Мартин Лик[225] пишет, со слов турецкого врача, что армии и обозам понадобилось 5 дней, чтобы перейти мост реки Аламаны между Ламией и Фермопилами. Половину армии Драмали-паши составляли разношерстные мусульмане с Балкан, но костяком его армии служили отборные 8000 кавалеристов и 7000 башибузуков, опытных в ведении горной войны. Значение, которое османы придали армии Драмали, подчеркивало присутствие ещё семь пашей, включая Эрип Ахмет-паши, бывшего министра внутренних дел, а также самое богатое вооружение и снаряжение, которая империя могла собрать.
Перед Драмали-пашой была поставлена сложная задача: подавляя восстание на своем пути, пройти через Восточную и Среднюю Грецию, выйти к Коринфу. Необходимо было снять осаду с крепостей Нафплиона, и отбить у греков столицу Пелопоннеса — Триполицу. Так как с моря, из-за действий греческих брандеров, снять осаду не удалось. Драмали выступил из Ламии в конце июня 1822 года, прошёл через область Беотия и 1 июля сжег город Фивы. Он не предпринял попыток отбить у греков Афинский Акрополь, который пал в руки повстанцев девять дней тому назад. Но пока что его армия не встречала сопротивления. Две дороги вели на Коринфский перешеек. Первая, через прибрежные Скироновы скалы. Но с древности, все армии избегали его, опасаясь, сходя камней. Другая дорога вела на Коринфский перешеек, через горы Герания. По следам Драмали шли со своими отрядами, забывший об обидах греческого правительства, Андруцос и Никитарас, ожидая, что греки остановят Драмали, и они ударят ему в тыл.
Греки послали небольшие силы остановить Драмали в проходах гор Герания (вновь сюжет перекликается с 300 спартанцами). Правительство поручило командование двум полководцам, первый из которых — Георгиос Секерис, был парижским студентом, когда как второй — Николаос Скуфас жил в Москве и в 1814 году был посвящен в «Филики Этерия». Секерис был патриотом, но никаким военным опытом не располагал. Второй, Ригас Паламидис, был писарем (в будущем, при короле Оттоне[226] станет министром). Кроме военного опыта, он не располагал ещё и мужеством, но именно он и был назначен командиром. Под их командованием было 650 повстанцев, но как только 6 июля показалась армия Драмали, несостоявшиеся герои разбежались, распространяя панику на своем пути. Такие греки тоже, к сожалению, были, стоит это признать. Единственное, что немного задержало Драмали, это флаги, развевающиеся на брошенных позициях. В тот же день армия Драмали вошла в Коринф. Драмали послал Хуршиту, а тот в свою очередь султану, весть, что с восстанием покончено. Дворцы украсились флагами, в мечетях пели благодарствия Всевышнему. Одним из первых рэйс-эфенди (министра иностранных дел) поздравил посол Британии Перси Смити, 6-й виконт Стрэнгфорд.
Крепость города Коринфа, Акрокоринф была взята повстанцами сразу после падения Триполицы. Её положение было первостепенной важности на пути к Аргосу и Нафплиону. Было бы естественно, если правительство разместило здесь отборный гарнизон, во главе с испытанным военачальником. Но правительство выделило для этой цели только 150 человек и главное, верное своей неприязни к военачальникам, поручило командование самому непригодному для этой цели — дьякону Якову Теодоридису. Но у Теодоридиса и мысли не было защищаться и задержать Драмали. В крепости держали самого богатого бея Пелопоннеса — Кямил-бея, и его гарем. Кямил-бей никак не соглашался указать, где скрыты его сокровища. Теодоридис в панике даже не подумал, что Кямил-бея и гарем можно будет обменять и решил разделаться с беем и гаремом, и взорвать пороховой погреб. Бей был убит, но гарем не тронули, и Теодоридис переспав с женой бея и её служанкой «забыл» взорвать погреб. Акрокоринф в ночь позорного бегства 7 июля остался с открытыми воротами. Не веря своему везению, Драмали вошёл в крепость.
