Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд
Французские записи свидетельствуют о том, что Хо снова приземлился во Франции, всего за несколько недель до того, как он попытался встретиться с президентом Вильсоном. Хрупкий на вид и потрепанный в одежде, он поначалу казался маловероятным революционером. Он заикался, когда его просили выступить на публике, и казался настолько неуверенным в себе, что некоторые парижские радикалы называли его «немым с Монмартра». Но он быстро проявил себя как плодовитый пропагандист — «неутомимый», по словам одного из разведчиков, и все больше презирал пожилых вьетнамцев-эмигрантов, которые призывали к терпению, полагая, что Францию можно как-то убедить реформировать свое правление. Он вступил во Французскую социалистическую партию, потому что считал ее примером ценностей либерте, эгалите и братства, вдохновивших Французскую революцию, и был горько разочарован, когда его товарищи оказались в основном не заинтересованы в распространении защиты этих принципов на жителей французских колоний. Но затем он открыл для себя труды вдохновителя большевистской революции Владимира Ленина. Ленин разделял ортодоксальное марксистское мнение о том, что настоящая революция может быть совершена только в индустриальных странах. Но он также считал, что антиколониальные движения должны сыграть важную роль в свержении глобального капитализма. Он утверждал, что агенты должны создавать коммунистические партии в колониальных странах, объединяться с другими националистическими группами, а затем, когда их колониальные хозяева будут свергнуты, отбросить своих некоммунистических союзников и захватить власть во имя международного коммунизма.
Когда много лет спустя Хо спросили о том, как на него повлияли труды Ленина, его скованный язык не смог скрыть его первоначального восторга: «Сколько эмоций, энтузиазма, ясности и уверенности они в меня вселили! Я был счастлив до слез. Сидя в одиночестве в своей комнате, я кричал вслух, словно обращаясь к большой толпе: «Дорогие мученики, соотечественники! Это то, что нам нужно, это путь к освобождению».
В 1920 году, когда радикальное крыло Французской социалистической партии откололось и образовало Французскую коммунистическую партию, он пошел с ними.
Министр колоний Альбер Сарро, реформатор, искренне желавший улучшить жизнь вьетнамских подданных Франции, но не предоставлявший им политической автономии, вызвал Хо в свой кабинет и попеременно то угрожал ему, то пытался перекупить. Он предупредил, что те, кто присоединится к «большевикам», будут раздавлены, но если Хо будет готов сотрудничать с французскими властями, его будущее может быть очень светлым. Хо не поддался на уговоры, так он вспоминал много лет спустя. «Главное в моей жизни и то, что мне нужно больше всего, — это свобода для моих соотечественников», — сказал он, поднимаясь со стула. «Могу я идти?»
Правительство аннулировало паспорт Хо, намереваясь держать его во Франции под постоянным наблюдением, но в июне 1923 года ему удалось выскользнуть из страны под видом китайского бизнесмена и отправиться в Москву. Там он прошел обучение в недавно созданном Университете тружеников Востока и доказывал Коммунистическому Интернационалу, что если он хочет победить империалистические державы, то сначала нужно отнять у них колонии и столь важное сырье, которое они поставляют; в противном случае, говорил он, Коминтерн будет бессилен, как человек, который пытается убить змею, наступив ей на хвост.
На фотографии, сделанной другим членом Французской социалистической партии на ее ежегодном съезде в Туре в декабре 1920 года, Хо Ши Мин пытается убедить своих коллег-делегатов «эффективно действовать в пользу угнетенных коренных жителей» его родины. Когда они этого не сделали, он оставил их и помог создать Коммунистическую партию Франции.
Его отправили в Южный Китай, где он решил применить заветы Ленина на практике среди живущих там вьетнамских студентов. В 1925 году он создал Революционную лигу молодежи Вьетнама, которая принимала как коммунистических, так и некоммунистических националистов и подготовила многих будущих вьетнамских лидеров. Он также разработал «Путь революции» — учебное пособие, в котором марксистские догмы проницательно сочетались с конфуцианскими заповедями и практическими соображениями. «Крестьяне верят в факты, а не в теории», — писал он. В 1930 году он помог основать то, что стало Индокитайской коммунистической партией.
Он постоянно находился в движении, ускользая от французских агентов, меняя имена и места назначения. Он маскировался под буддийского монаха и китайского репортера, провел два года в британской тюрьме в Гонконге, многие его старые товарищи считали его погибшим, а когда ему удалось вырваться на свободу, некоторые в Москве заподозрили его в заключении сделки с врагом и отодвинули на второй план.
ЭТИ СИНЕГЛАЗЫЕ ЖЕЛТОБОРОДЫЕ ЛЮДИ
Французский флот атакует цитадель Сайгона 17 февраля 1859 года. Три года спустя сам город пал перед французами, а в 1863 году они предъявили права на три окружающие его провинции, первый плацдарм французской империи в Индокитае. Картина Антуана Леона Мореля-Фатио.
Мнимый правитель Аннама, император Кхай Динь, и человек, обладавший реальной властью, французский генерал-губернатор Альбер Сарро. Относительно прогрессивный французский чиновник, выступавший за образование и медицинское обслуживание вьетнамцев, Сарро, тем не менее, видел в них детей, которым можно было лишь постепенно позволять играть роль в управлении собой.
Как национальное государство Вьетнам моложе Соединенных Штатов. S-образный регион, который мы сегодня знаем как Вьетнам, простирающийся более чем на тысячу миль от южной границы Китая до полуострова Ка Мау в Сиамском заливе, не был эффективно объединен под властью единого правителя до 1802 года. В том году генерал, называвший себя Гиа Лонг, вышел из тридцатилетней гражданской войны и основал династию Нгуен.
Но корни вьетнамской цивилизации уходят гораздо дальше, в века до христианской эры, когда китайские летописцы писали о «сотне вьетов» — множестве некитайских народов, рассеянных по дельте Красной реки на севере страны. («Вьет» в переводе с китайского означает «чужеземцы».) На протяжении тысячи лет китайские правители пытались покорить эти народы, а вьетнамский фольклор наполнен историями героев и героинь, которые оказывали им сопротивление.
Возможно, вьетнамцы часто обижались на своего могущественного северного соседа, но их повседневная жизнь оказалась под сильным влиянием китайской культуры — от палочек для еды, которыми они орудовали, до способов управления. Системы образования и государственной службы следовали строгим конфуцианским принципам: чтобы служить императору, мандарины, или ученые-чиновники, должны были пройти строгие тесты по предметам, включавшим классическую китайскую историю, литературу и каллиграфию. Придворные
