Путь на Рейхстаг начинался в окопах Первой мировой - Владимир Робертович Анищенков
«Утром 14 сентября, после короткой мощной артподготовки, 10 стрелковая дивизия совместно с частями соседних соединений и при поддержке авиации нанесла стремительный удар по врагу. В результате напряженного боя оборона была восстановлена. Понеся большие потери, противник оставил ранее захваченные Сосновку и Финское Койрово».
Первая попытка прорыва блокады Ленинграда на Демянском участке в сентябре оказалась неудачной. Линия обороны стабилизировалась и осталась без существенных изменений до января 1943 года.
Наряду с регулярными войсками защищали свой родной город многочисленные добровольцы. В Ленинграде были сформированы десять дивизий народного ополчения, насчитывавшие сто шестьдесят тысяч человек. Командующим этой Ленинградской народной армией был назначен генерал-майор А. И. Субботин.
Г. К. Жуков писал о них: «История войн не знала такого примера массового героизма, мужества, трудовой и боевой доблести, какую проявили защитники Ленинграда… За первые три месяца войны здесь были сформированы десять дивизий народного ополчения… Были подготовлены десятки тысяч медицинских работников, развернуты многочисленные госпитали».
Одновременно с формированием народного ополчения было создано около четырёхсот партизанских отрядов.
Несмотря на тяжелейшие условия блокады, голод и нескончаемые бомбёжки, люди трудились на своих рабочих местах «не покладая рук», создавая всё необходимое для отражения врага.
Война становилась по-настоящему народной – Отечественной войной.
Вот почему так тщательно разработанный план германского рейха начал давать сбои в самом начале.
Только за первые два месяца войны сухопутные войска вермахта потеряли 400 тысяч человек (!). Притом, что вне советско-германского фронта они потеряли всего лишь 9 тысяч человек. К зиме потери противника составили уже 800 тысяч солдат и офицеров.
Это был важнейший этап Большой войны. Очень тяжёлый, трагический, с окружением и отступлением. Но он предопределил весь последующий ход событий. Армия выстояла. Сохранила боевой дух. Получила крещение огнём.
Битва за Москву
После разгрома войск Юго-Западного фронта и блокирования Ленинграда главный удар вермахта был вновь нацелен на Москву. Потери, которые понесла Красная армия в этом направлении, были очень серьёзными, и восполнить их было чрезвычайно сложно. Подготовке столь необходимых резервов помогла задержка крупных сил вермахта на южном и северном направлениях. Но противостоять мощной ударной силе, направленной на советскую столицу, полноценно было ещё невозможно. Сказывалось превосходство противника в боевых средствах, господство в воздухе. Стратегическая инициатива по-прежнему была в руках германского командования. На Московское направление были стянуты лучшие силы. Группа армий «Центр» была пополнена 4-й танковой группой и 8-м авиационным корпусом. Были возвращены с юга 2-я армия и 2-я танковая группа. Против Западного, Резервного и Брянского фронтов враг сосредоточил 74 дивизии численностью более миллиона человек.
30 сентября были нанесены удары по войскам, прикрывавшим Московское направление. Все три наших фронта вступили в тяжёлое, кровопролитное сражение. Началась великая Московская битва. Противнику удалось прорвать оборону советских войск и окружить 19, 20, 24 и 32-ю армии в районе Вязьмы. Советские войска, оказавшиеся в окружении, упорно сопротивлялись.
На рубеж Осташков – Сычевка были оттеснены 22, 29 и 31-я армии. Образовались зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось.
3 октября моторизованные соединения фашистов ворвались в Орёл. Оборона Брянского фронта была прорвана в трех местах. Начался отход его войск в крайне тяжёлых условиях.
К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты.
Ставка решила перевести Резервный фронт в состав Западного и назначить его командующим Г. К. Жукова. Сюда были направлены создаваемые резервные части. В тот же день началась переброска войск и с соседних фронтов на Можайскую оборонительную линию. 5, 43, 49 и 16-я армии, по сути, формировались заново. О том, насколько сложно было в эти дни под Вязьмой, подробно рассказывал К. К. Рокоссовский, который прибыл сюда для принятия под своё командование 16-ю армию. Но войска эти отыскать удалось с трудом.
По прибытии Рокоссовского в Вязьму, при встрече с руководством города в подвале вяземского собора, произошло следующее: «Не успел я спросить Никитина (начальник гарнизона генерал И. С. Никитин) насчёт разведки и наблюдения за подступами к городу, как в подвал вбежал председатель Смоленского горсовета А. П. Вахтеров:
– Немецкие танки в городе!
– Кто сообщил?
– Я видел их с колокольни!
– Алексей Андреевич, позаботься, пусть приготовят машины, – обратился я к генералу Лобачеву.
Мы с Лестевым и Поповым быстро взобрались на колокольню. Действительно, увидели эти танки. Они стреляли из пулеметов по машинам, выскакивавшим из города».
Нужно было немедленно выбираться. Вязьму в данное время защищать было некому.
«Самым ёмким оказался мой ЗИС-101, „газики“ Лобачева и Попова поменьше. Забрав всех товарищей, мы покинули город. Вырваться удалось благополучно. В одном месте чуть не столкнулись с танком, но успели нырнуть в переулок, и врагу не удалось обстрелять нас прицельным огнем…
Малинин доложил, что попытки разыскать какие-либо дивизии под Вязьмой тщетны. Предстояло подумать, что предпринять в этом странном положении».
Было принято решение прорываться на северо-восток, где у противника недостаточная плотность. Там больше возможностей встретить выходившие из окружения наши части. В районе Туманово действительно встретили эскадрон войск НКВД.
«Начинаем поход в ночь на 8 октября… Движение – тремя колоннами: правую ведет генерал Казаков, центральную – я, а второй эшелон, в котором следуют и все автомашины, – полковник Орёл. Организовано охранение и разведка. Тут нас выручал кавалерийский эскадрон НКВД, действовавший на удаленных дистанциях».
По дороге при остановке в одной из деревень произошёл такой разговор:
«Товарищ командир, что же вы делаете!..
Я повернулся и присмотрелся. На кровати лежал седобородый старик. Оказалось, отец хозяйки. Пронзительно уставившись на меня, он говорил голосом, полным горечи и боли:
– Товарищ командир… сами вы уходите, а нас бросаете. Нас оставляете врагу, ведь мы для Красной армии отдавали всё, и последнюю рубашку не пожалели бы. Я старый солдат, воевал с немцами. Мы врага на русскую землю не пустили. Что же вы делаете?..
