Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Владимирович Олейников
Начальник отдельного полевого караула в Тибе, услышав выстрелы, с четырьмя пешими драгунами, пройдя рощу между Тибе и Эглинек, вышел во фланг немцам — открыв по последним огонь. Немцы вели огневой бой до тех пор, пока были в состоянии держать в руках винтовки. Большинство самокатчиков было убито, а остальные ранены (причем некоторые имели по нескольку ран).
Бой драгун и самокатчиков у госп. дв. Эглинек, июнь 1915 г.
На вопрос командира эскадрона к одному из сравнительно легко раненных немцев, чем объяснить их действия, немец сообщил, что накануне их батальон прибыл на смену батальону, стоявшему здесь около двух недель. Командир батальона, состоявшего в большинстве из необстрелянных резервистов, отдал распоряжение, чтобы рота, заступившая в охранение, не позже 12 часов сама добыла более точные сведения о противнике. Командир роты вызвал добровольцев из чи-ела умеющих ездить на самокатах — для того чтобы идти в разведку. Таковых оказалось 11 человек. Лейтенант, имевший от местных жителей сведения, что русские невнимательно несут службу охранения, решил налетом захватить заставу, месторасположение которой вызвался указать один из лесников помещика барона Фиркса. Самокатчики получили категорический приказ без сведений о противнике не возвращаться.
В одном из убитых латыши (жители господского двора Эглинек) действительно признали вышеупомянутого лесника. Между прочим, проводник немцев уверенно заявлял, что у русских на заставе нет пулеметов (последние были тщательно замаскированы).
Мы видим, какие просчеты были допущены разведчиками (на этот раз германскими самокатчиками) — двигавшимися без дозора и доверившимися проводнику из местных жителей.
Таким образом, мы видим, что залогом успеха русских кавалеристов были суворовские принципы «глазомер, быстрота, натиск». Но в тех случаях, когда самокатчики имели возможность «превратиться» в обычную пехоту, кавалеристов могли ожидать тактические неудачи.
§ 6. Прорваться из окружения
Оперативная подвижность выручала русских кавалеристов и тогда, когда они оказывались в окружении.
После завершения Галицийской битвы 15 сентября 1914 г. русская 14-я кавалерийская дивизия отошла к мест. Хмельник, оставив для разведки 2 эскадрона.
В связи с изменением тактической ситуации на следующий день дивизия, сняв южный разведывательный эскадрон, отошла в район дер. Оцесенки. Второй (6-й эскадрон 14-го уланского Ямбургского полка) эскадрон под командованием ротмистра Слободчикова продолжал вести разведку. Дивизия отходила на северо-восток, но уланский эскадрон продолжал слать разведывательные донесения.
Утром 18 сентября для его смены был выслан 5-й эскадрон 14-го гусарского Митавского полка под командованием ротмистра Пушкина.
Но уже 19 сентября связь с эскадронами прервалась — унтер-офицерский разъезд с дубликатом приказа эскадронам вернуться к дивизии уже не смог пробиться на запад, натолкнувшись на сильные разъезды немецкой конницы.
Становилось ясно, что оба разведывательных эскадрона отрезаны как конницей, так и следовавшей за ней пехотой противника.
Какова же была судьба оставленных эскадронов? Какова участь двух сотен людей, не раз уже смотревших в глаза смерти, а теперь вставших лицом к лицу перед позорной сдачей в плен? Фронт ушел далеко, стабилизировался, начались упорные пехотные бои.
Первым делом гусарский и уланский эскадроны объединились в одну группу. В соответствии с принципом старшинства командование над ней принял ротмистр Пушкин.
Эскадронам стала очевидна картина безвыходности их положения. Но кавалеристы не падали духом — если на левом берегу Вислы противник успешно продвигался вперед, то на правом, в Галиции, наши армии гнали австрийцев. По мысли командиров эскадронов, именно движение на юг открывало возможность избежать плена.
Встретив по пути и присоединив к себе оказавшийся в аналогичном положении 1-й эскадрон 5-го гусарского Александрийского полка, ротмистр Пушкин у местных жителей выяснил сложившуюся обстановку. Русские армии уже были за р. Сан — и у отрезанных эскадронов была отнята последняя надежда на спасение.
Но, несмотря ни на что, русские кавалеристы действовали активно — трепали тылы противника. Нападение александрийских гусар на германский транспорт и появление русских разъездов в тылу обеспокоило вражеское командование — оно направило для уничтожения конной группы отряд в составе полка кавалерии и батальона пехоты.
Предупрежденные местным польским населением о грозившей опасности, эскадроны решили снова двинуться на север — в район г. Кельцы, где горный и лесистый характер местности давал возможность продолжать скрываться от преследования противника.
Обходя крупные населенные пункты, встречая радушный прием польских крестьян, охотно снабжавших русских запасами продовольствия и фуража, отряд ротмистра Пушкина благополучно избежал окружения противника и скрылся в горах Святого Креста.
Не сумев поймать ускользнувшие эскадроны, противник расклеенными в деревнях воззваниями приглашал русских кавалеристов сложить оружие и сдаться на милость победителя. Однако, как ни тяжела была обстановка, как ни печально рисовалось будущее, мысль о сдаче отвергалась всеми — от начальника до рядового бойца.
И предчувствие их не обмануло! Потерпев поражение в Варшавско-Ивангородской операции, противник отступал по всему фронту.
Почти ровно через месяц русские эскадроны вышли навстречу преследующей противника пехоте 9-й армии и в 20-х числах октября присоединились к своим дивизиям в районе г. Калиш.
Особенно впечатляет в этой истории то, что не разрозненные группы, а организованная кавалерийская часть, полностью сохранив дисциплину и организацию, долгий срок находилась в тылу противника. Главным фактором успеха была твердость духа отрезанных эскадронов, решивших испить чашу страданий до конца, но не поднять белого флага — флага капитуляции!
Аналогичный случай произошел и с подразделениями лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка.
Предыстория была такова. Во время Каушенского боя 2-я гвардейская кавалерийская дивизия прикрывала шоссе, выходящее во фланг армии. Маневрирование, винтовочный огонь и спешивание удерживали противника от наступления. Затем подразделения полка несли сторожевое охранение и вели разведку. А 11 августа подрывным отделением полка была взорвана железная дорога Тильзит — Кенигсберг.
26 августа, в ходе Первого сражения у Мазурских озер, разъезды лейб-гусар обнаружили движение германских колонн по дорогам на Энгелау и Гундау. Наступление противника сдерживалось огнем.
И 28 августа, при движении 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии из Грабовена на Соколькен, 4-й эскадрон лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка под командованием флигель-адъютанта ротмистра Раевского, при офицерах: штабс-ротмистре Волкове, поручике Тиран, поручике Его Высочестве Князе Гаврииле Константиновиче, корнетах Кисловском и Его Высочестве Князе Игоре Константиновиче, был выдвинут с ночлега (дер. Марценишки) на юг, в направлении озер около Орловен. Эскадрону следовало провести разведку. Дойдя до линии озер, следовало отправить срочное донесение и далее вести разведку на юго-запад, по возможности в направлении крепости Летцен.
