Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

обоюдная «сатисфакция» состоялась; если один из них был ранен, то на помощь ему приходил врач, которого секунданты обычно брали с собой. Один из участников дуэли мог быть убит, однако это был не единственный способ завершить поединок. Ритуал представлял собой в равной степени как способ покончить со ссорой с относительно минимальным кровопролитием, так и демонстрацию гнева, и получение «сатисфакции» за оскорбление. В этом отношении дуэль на пистолетах могла быть более благосклонной к противникам процедурой, чем поединок на шпагах, где требовалось как минимум нанести несколько ран, а моменты, в которых схватка прерывалась, не были столь же явными и драматичными, как при выстреле, – хотя к 1830‑м годам появилась практика заканчивать дуэль на шпагах при появлении первой крови.

Участие в ритуале дуэли было признаком элитного статуса. Нужно было не только подобающим образом знать этикет – с конца 1700‑х годов требовалось еще и иметь возможность воспользоваться набором дуэльных пистолетов. Протокольные детали соответствовали многим нормам светского общества: обмен визитными карточками, чтобы секунданты противников могли установить контакт, ношение перчаток, пунктуальная, пусть при этом и сардоническая, вежливость речи. Само место дуэли называлось «полем чести». От секундантов требовалось принадлежать к кругу благородных людей, поэтому сам факт, что обе стороны собирали собственных секундантов, был способом подтвердить свое членство в сетях с высоким статусом. Секунданты ручались за элитарную социальную репутацию своих поручителей, контролировали масштаб насилия и делали все, чтобы оно не напоминало непристойные потасовки простолюдинов. Не исключено, что вызов мог оказаться неудачным, поскольку у того, кто его делал, не обнаружилось приемлемых секундантов. Вызывать на поединок чрезвычайно высокопоставленного человека нельзя было ни при каких обстоятельствах: влиятельный лорд не стал бы драться с простым дворянином, а генерал – с младшими офицерами (хотя он мог, как это было в немецкой армии, отдать распоряжение участвовать в дуэли своим подчиненным), так что на практике в большинстве дуэлей участвовали именно младшие офицеры [Peltonen 2003: 83, 205; Kiernan 1988: 103; McAleer 1994: 114–117]. В ранний период истории Соединенных Штатов генерал Эндрю Джексон, затем ставший президентом, смог отклонить вызов молодого штатского без потери лица [Wyatt-Brown 1982: 335–336].

Дуэли в принципе всегда были сопряжены со смертельным риском. Но в той мере, насколько здесь можно судить о статистических зависимостях, обнаруживается парадоксальная картина: в целом чем чаще проводились дуэли, тем меньше была вероятность того, что они закончатся смертельным исходом или хотя бы ранением. В конце XIX века заведомо наиболее опасными были немецкие дуэли, но даже здесь уровень летальных исходов составлял около 20%, а кровопролитием заканчивались две трети поединков. В основном это были дуэли на пистолетах между военными – диапазон их частоты варьировался от 10–15 (низкий уровень) до примерно 75 (высокий уровень) поединков в год. Во Франции в эпоху fin-de-siècle [конец XIX века, фр.] уровень летальных исходов никогда не превосходил 3%, а в отдельные годы составлял 0,5% или ниже; в 1890‑х годах, когда количество дуэлей находилось на пике, поединки (обычно на шпагах) происходили с частотой от 200 до 300 в год. В Италии с 1880 по 1900 год было зафиксировано почти 4000 дуэлей (почти всегда на шпагах), из которых лишь 20 закончились летальным исходом, то есть в среднем происходило около 200 таких поединков в год, из которых всего один или даже менее (0,5%) был смертельным[27].

В Ирландии можно проследить рост популярности дуэлей с начала 1700‑х годов, когда в течение десятилетия происходило около 10–15 дуэлей, до примерно 1770‑х годов, когда их количество выросло десятикратно, однако затем, к 1810 году, последовал некоторый спад. Поначалу, когда дуэли были редкостью и проводились на шпагах, от 63 до 100% из них заканчивались летальным исходом, а в остальных случаях кто-то из дуэлянтов почти всегда был ранен. Во второй половине XVIII века, когда на место шпаг пришли пистолеты, уровень смертности снизился до 36%, а в конце столетия и вовсе до 22%; доля раненых также уменьшилась. Снижение летальных потерь отчасти объясняется слабой точностью стрельбы из пистолетов тех времен. Однако, несмотря на то что гипотетически можно было продолжать стрелять до тех пор, пока кто-то не будет ранен, доля дуэлей, которые заканчивались после одного раунда, выросла с 40 до 70% (рассчитано по данным работы [Kelly 1995: 80–83, 118–120, 213–214]).

Аналогичный исторический паттерн наблюдается и в других местах. В Англии в начале 1600‑х годов, когда институт дуэли только начинал складываться, согласно имеющейся информации, происходило примерно 20 таких поединков в год, а уровень смертельных исходов, по-видимому, был высоким [Peltonen 2003: 82, 181–186, 202]. К 1660‑м годам получил признание сложный этикет утонченной вежливости, где оговаривались и его нарушения, и вызовы на дуэль стали частым явлением, хотя одновременно широкое распространение получили и способы уклонения от дуэли. К 1670‑м годам дуэлянты воспринимались в сатирическом ключе – как хлыщи, которые больше притворяются, чем сражаются. Иными словами, когда дуэли (или по меньшей мере вызовы на дуэль) получили широкое распространение, появились и процедуры для ограничения ущерба от них. Этот паттерн повторился, когда в середине XVIII века на смену дуэлям на шпагах пришли дуэли на пистолетах. Если с 1762 по 1821 год уровень смертности в таких дуэлях составлял 40%, то в период, предшествовавший запрету дуэлей в 1840 году, он снизился до 7%, а уровень ранений – до 17% (см.: [Nye 1993: 268] по материалам работ: [Simpson 1988; Kiernan 1988: 143]).

Со временем дуэли все больше подчинялись этикету и принципам честной игры. В первые десятилетия 1700‑х годов в таких условно цивилизованных местах, как Ирландия, секунданты все еще могли участвовать в поединках – такая тенденция наблюдалась также в Италии XVI века и в Англии и Франции начала XVII века, где различие между групповой вендеттой и индивидуальной дуэлью только устанавливалось [Peltonen 2003: 179, 191, 203–204]. К концу 1700‑х годов секунданты превратились в пунктуальных арбитров. В военных сражениях в это время на смену гладкоствольному мушкету пришли ружья с нарезным стволом, что значительно повысило точность стрельбы, однако пистолеты с нарезным стволом считались оружием, не соответствующим правилам дуэлей, в особенности в Британии. Аналогичным образом чувствительный спусковой крючок пистолетов нового поколения отвергался дуэлянтами как несправедливое преимущество [Kiernan 1988: 143]. Участники дуэлей придерживались устаревшего оружия, а владение парой дуэльных пистолетов становилось модным архаизмом наподобие ношения шпаги солдатами в эпоху механизированных сражений в качестве почетного знака. Само ощущение того, что оружие устарело, также сигнализировало о наличии в поединке элемента фантазии.

Аналогичный паттерн можно проследить и во Франции. Количество дуэлей росло во