Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Марочкин Владимир Владимирович
Тогда он пошёл работать электриком. А на меня написали донос в райком партии, обвинив в том, что я, воспользовавшись своим служебным положением, устроила своего сына работать на ВДНХ. Меня вызвали в партком и спросили:
– Как это понимать?!
Я возмутилась:
– Да я же устроила сына не на начальственную должность, а простым рабочим!
Я всегда говорила:
– Толя, ты можешь быть кем угодно, хоть дворником. Будь кем хочешь! Не окончишь вуз – ну и ладно!
Так в конце концов и вышло: Толя не получил высшего образования. Но я твердила ему:
– То, что ты делаешь, ты должен делать хорошо! Если ты – сапожник, ты должен делать хорошие туфли. Если ты – музыкант, значит, ты должен хорошо играть. Если у тебя не получается делать хорошо, значит, это – не твоё. Найди что-то другое!
Эта идея была в нашей семье главной. И Толя всё же решил, что ему надо учиться дальше, и устроился лаборантом в Московский автомеханический институт (МАМИ), что на „Семёновской”, надеясь стать студентом этого вуза. А там он всерьёз увлёкся рок-музыкой…»
Работая на кафедре физики в МАМИ, Крупнов на почве рок-музыки сошёлся с неким учебным мастером по имени Слава, который в свободное время поигрывал на гитаре. Именно он и рассказал Толику, что неподалеку от их института находится Дом культуры, в котором репетирует группа, исполняющая джаз-рок, и предложил зайти в ДК, чтобы попроситься в состав ансамбля. Вот так судьба привела Крупнова в старинный московский район с романтичным названием Благуша, в Медовый переулок, в ДК фабрики «Шерсть-сукно».
Это было очень странное место, где постоянно случались разные чудеса. Ещё в середине 1960-х годов советский писатель Михаил Анчаров обрисовал этот Дом культуры в своей повести «Теория невероятности»: «Благуша! В тридцатых годах, когда на Благушу проник джаз, на стене клуба фабрики „Шерсть-сукно” висело объявление: „ДЖАЗ! Танцы! Страстные песни!.. Соло на банджо – Готлиб!” Да, когда-то на Благуше кипели страсти. Да и я сам был не такой. Ого-го – какой я был! Когда мне было десять лет…»
Для поколения шестидесятников повесть «Теория невероятности» стала настоящим учебником романтики, потому что герой этой повести встретил здесь, на Благуше, свою любовь, хотя такая встреча, казалось, была совершенно невероятна. Новое подтверждение правоты теории невероятности произошло двадцать лет спустя, когда на Благуше появилась на свет рок-группа, которая существенно повлияла на атмосферу рока в нашей стране, и это было настоящим чудом! При рождении этого ансамбля, который получил таинственное и мистическое название «Чёрный Обелиск», разыгралась настоящая «шекспировская» драма.
Музыкальным руководителем в этом Доме культуры работал Вадим Петрович Ч., профессиональный музыкант и композитор, посвятивший музыке всю свою жизнь. Вадим Петрович сочинял очень крепкие в профессиональном отношении песни с текстами типа «Пусть заржавеет автомат и станет пахарем солдат», но проблема заключалась в том, что эти песни были никому не нужны. Но однажды ему повезло: к нему в клуб пришли три друга, три любителя хард-рока Евгений Чайко, Андрей Денешкин и Николай Агафошкин. Эти ребята хотели собрать собственную рок-группу и на пути к мечте своими руками сделали вполне приличную концертную аппаратуру.
«Так как я по жизни человек технический, – рассказывал Женя Чайко, – то, вернувшись из армии, решил самостоятельно построить аппаратуру, на которой можно играть концерты. Я был уверен в своих силах, ведь смог же я сам, своими руками, сделать мотоцикл, причём весьма неплохой.
Я тогда жил на улице Расковой, недалеко от театра „Ромэн” и гостиницы „Советская”. А в соседнем дворе жил Андрей Денешкин по прозвищу Батюшка. У него тоже был мотоцикл, и мы поддерживали дружбу на этой почве. А ещё Батюшка играл на гитаре и был звукорежиссёром в рок-группе, которая базировалась где-то в Бескудникове. Но потом у него случился там конфликт, и он решил с этой группой порвать. Узнав об этом, я сделал Батюшке предложение:
– Давай, – говорю, – вместе будем строить аппаратуру. Я буду делать механическую работу, а ты – интеллектуальную, по электронике.
Батюшка придумывал схемы усилителей, рисовал и набивал печатные платы, а я стругал колонки, перематывал динамики… Вот так началось строительство аппаратуры…»
Коля Агафошкин тоже умел держать в руках молоток, а потому принимал активное участие в изготовлении колонок и усилителей. Кроме того, Колю Агафошкина «прикалывала» игра на барабанах, и в итоге он сам сконструировал себе барабанную установку и сам научился на ней играть.
Женя Чайко устроился работать на завод «Гальваника», более известный как Завод художественной гравюры, на котором и сегодня изготавливают значки, сувениры и даже металлическую атрибутику. Там, на «Гальванике», Женя никелировал и полировал хромированные уголки для колонок. На том же заводе в обмен на «жидкую валюту», то есть на водку, он изготовил корпуса усилителей. А по совместительству Чайко ещё работал в клубе «Юный техник», который находился в его же подъезде, в подвале. В этом клубе имелся станок с циркулярной пилой, позволявший резать фанеру для колонок. Там же имелись токарный, фрезерный, сверлильный станки и наждак – полный джентльменский набор для подпольного производства аппаратуры.
«Оглядываясь назад, я удивляюсь тому, – говорит Женя, – откуда у меня было столько сил и здоровья, чтобы днём трудиться на работе, а после работы приходить домой и строить аппарат. В общем, сумасшествие было полное. Сейчас я на это был бы не способен. Даже при наличии таких возможностей, которые у меня есть сейчас».
Строительство аппаратуры – дело трудоёмкое, зато своя аппаратура давала возможность добиться самодостаточности, что было непременным условием для того, чтобы выразить какие-то свои творческие мысли.
Но требовалась ещё и репетиционная база, где группа могла бы оттачивать своё мастерство и где хранилась бы аппаратура. В поисках места для репетиций Женя Чайко и его товарищи обежали пол-Москвы, прежде чем оказались на Благуше, в дирекции Дома культуры фабрики «Шерсть-сукно». Выслушав ребят, Вадим Петрович понял, что судьба преподнесла ему шанс изменить свою творческую судьбу в лучшую сторону, ведь наличие собственной концертной аппаратуры давало возможность творческой свободы и независимости.
Вот так в ДК фабрики «Шерсть-сукно» был создан ансамбль «Проспект», музыкальным руководителем которого стал Вадим Петрович. В первоначальный состав вошли: гитарист Константин Денешкин (брат Андрея Денешкина), второй гитарист Александр Бургонов, бас-гитарист Андрей Чучин (оба школьные приятели Жени Чайко), барабанщик Коля Агафошкин, а вокалистом стал Юрий Забелло, тот самый, что позже соберёт группу «Мафия». Женя Чайко и Андрей Денешкин, будучи мастерами на все руки, продолжили заниматься повышением технической оснащённости ансамбля.
Но поскольку рок-музыка в то время была в глубоком подполье, то Вадим Петрович выдвинул условия:
– С рок-н-ролльным репертуаром на большую сцену путь нам заказан! Нужно играть песни типа «Пусть заржавеет автомат и станет пахарем солдат…». За это не посадят, а это – самое главное!..
У Вадима Петровича были свои представления о том, по какой творческой траектории ансамбль должен двигаться дальше. Группа много выступала на танцах в Доме культуры, где исполняла популярные эстрадные шлягеры и песни своего музыкального руководителя, но однажды Вадим Петрович, использовав свои былые связи в Москонцерте, договорился о том, что «Проспект» выступит ни много ни мало, а в «Олимпийском» на разогреве у одного популярного вокально-инструментального ансамбля.
«Мы оказались в некоторой растерянности, так как явно были не готовы к этому, и в конечном счёте отказались. И наверное, правильно сделали, потому что в противном случае всё закончилось бы конфузом», – вспоминал Женя Чайко.
В подобных «Проспекту» коллективах, где драйвовый рок подменялся на вялую попсу, всегда была высока текучесть музыкантов. Одни уходили, их сменяли другие, ещё питавшие какие-то иллюзии. В «Проспекте» успели поиграть неплохие музыканты, такие как, например, Александр Груничев по прозвищу Шрам, позже собравший группу Stainless. В «Проспект» прослушивался легендарный Паук (Сергей Троицкий), а также Ярик (Ярослав Кустов), который потом собрал группу «Кантор». Но ситуация так и барахталась бы без какого-то видимого результата, если бы однажды весенним вечером 1985 года на прослушивание не явился Толик Крупнов. Он приехал с женой Машей, которая тогда была беременна их первым ребёнком.
