Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]

Очевидное отставание от соседей в военной сфере побудило правительство к существенной реорганизации в армии: дворянское ополчение и полурегулярные стрелецкие полки уже к 1630-м годам стали дополняться полками иноземного строя (солдатскими, рейтарскими и драгунскими), которыми командовали не родовитые самоучки, а кадровые офицеры-иностранцы. Эти профессионалы присягали лично царю и в силу этого никак не были связаны с интересами феодальной верхушки Московского государства. Число профессиональных полков быстро росло, и их личный состав через несколько десятилетий насчитывал уже десятки тысяч человек!

Правда, особых успехов ни русская дипломатия, ни армия при царе Михаиле не достигла (за исключением некоторой пограничной стабилизации и возвращения Новгорода), и сохраняющиеся территориальные проблемы с Польшей и Швецией предстояло решать уже следующему Романову — царю Алексею Михайловичу.

Царь Алексей Михайлович

Шестнадцатилетний Алексей Михайлович начал царствовать под присмотром своего воспитателя Бориса Морозова.

Алексей Тишайший (1645–1676) всегда был одним из самых любимых персонажей российских историков, которые опирались в своей симпатии к нему на мнения современников. Достоинства царя с некоторым восторгом описывали лица, вовсе от него не зависимые, — именно далёкие от царя и Москвы иностранцы. Один из них, например, сказал, что Алексей Михайлович — «такой государь, какого желали бы иметь все христианские народы, но не многие имеют» (Рейтенфельс). Другой поставил царя «наряду с добрейшими и мудрейшими государями» (Коллинз). Третий отозвался, что «царь одарён необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен редкими добродетелями»; «он покорил себе сердца всех своих подданных, которые столько любят его, сколько и благоговеют перед ним» (Лизек). Четвёртый отметил, что при неограниченной власти своей в «рабском обществе» царь Алексей не посягнул ни на чьё имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь (Майерберг). (См. Пресняков А. Е., «Российские самодержцы», М.: 1990, стр. 56–57.)

Столь позитивные отзывы именно иностранцев, вероятно, в значительной мере были связаны с тем, что правление Алексея Михайловича характеризовалось «всё усиливающимся стремлением верховной власти к поиску путей для дальнейшего обновления Московского государства», — как пишут об этом историки. Короче, власть, как всегда, обещала реформы.

1646, март. — Русское посольство в Польшу: царь предлагает Владиславу IV объединить днепровских и донских казаков и при поддержке русских и польских войск взять Крым.

1646. — Боярская дума удаляется от дел, заменяется Ближней думой, узким кругом ближайших к царю советников. Указ о составлении Переписных книг. Введена соляная пошлина. Упраздняются торговые привилегии английских купцов, данные ещё Иваном Грозным.

В 1646 году царь Алексей Михайлович учредил также особый приказ Тайных дел, для надзора за управлением и для исполнения «всяких царских и тайных дел». Этот приказ в составе одних лишь дьяков и подъячих был учреждён для того, чтобы «царская мысль и дела исполнялися все по его хотению, а бояре и думные люди о том ни о чём не ведали».

1647. — Устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (по образцу Устава Карла V). Сношения с Грузией, её просьба о заступничестве от Персии. Основан Ангарский острог.

1647, июнь. — Русско-польский военный союз против турок: поляки ведут войну в Турции, русские в Крыму.

Полагают, что при Алексее Михайловиче активизировался процесс заимствования некоторых европейских обычаев и достижений культуры, отдельных новаций в сфере военной и хозяйственной жизни. Вот как этот процесс новаций описывал В. Ключевский:

«Царь Алексей… чтобы не выбирать между стариной и новшествами… не разрывал с первой и не отворачивался от последних. Привычки, родственные и другие отношения привязывали его к стародумам; нужды государства, отзывчивость на всё хорошее, личное сочувствие тянули его на сторону умных и энергичных людей, которые во имя народного блага (во как! — Авт.) хотели вести дела не по-старому. Царь и не мешал этим новаторам, даже поддерживал их, но только до первого раздумья, до первого энергичного возражения со стороны стародумов. Увлекаемый новыми веяниями, царь во многом отступил от старозаветного порядка жизни, ездил в немецкой карете, брал с собой жену на охоту, водил её и детей на иноземную потеху, „комедийные действа“ (в придворный театр, — Авт.) с музыкой и танцами, поил допьяна вельмож и духовника на вечерних пирушках, причём немчин в трубы трубил и в органы играл; дал детям учителя, западнорусского учёного монаха (Симеона Полоцкого, — Авт.), который повёл преподавание дальше Часослова, Псалтыря и Октоиха, учил царевичей латинскому и польскому. Но царь Алексей не мог стать во главе нового движения и дать ему определённое направление, отыскать нужных для этого людей, указать им пути и приёмы действия. Он был не прочь срывать цветки иноземной культуры, но не хотел марать рук в чёрной работе её посева на русской почве…». (См. Ключевский В. О., Сочинения в 9 т., Т. 3, стр. 309.)

Очевидное противоречие в этой цитате относительно людей, которые могли бы способствовать осовремениванию страны: то ли они были, то ли их следовало «отыскивать», — возникло из-за пропетровских симпатий В. Ключевского. Историк считал инициатором европеизации России исключительно Петра, а нам это даёт лишнее доказательство того, что историографию можно развернуть в любую сторону, ведь на этой же цитате можно показать прогрессивность Алексея! Ведь в самом деле, он не только пьянствовал и в немецкой карете ездил, — при его дворе была целая плеяда выдающихся деятелей!

Участие в управлении страной как знатных, так и совсем незнатных людей вроде А. Л. Ордин-Нащёкина, Ф. М. Ртищева, А. С. Матвеева и других позволило решить многие внутренние и внешнеполитические проблемы, создать обширный план государственных преобразований. Планы были громадные: усовершенствование системы центральных и местных органов управления, системы налогообложения, развития промышленности и торговли. Предусматривалось и приобщение к европейской культуре, и широкое использование опыта и знаний иностранных специалистов.

А ведь и строительство российского флота было начато отнюдь не при Петре, а ещё при его отце, Алексее Михайловиче, — и не на закрытом озере для потехи, а на Волге для военно-торговых целей. Первый многопушечный корабль «Орёл» строили голландские мастера, и он даже был спущен на воду, но его постигла трагическая судьба — его сожгли, но не иноземные враги, а русские же люди, разинцы, у места постройки. (Позже, при дочери царя Алексея, правительнице Софье, строительство современных фрегатов было возобновлено.)

Однако социально-политическая сфера изменений не претерпевала.

1648, январь. — Созван Земский собор для утверждения Соборного Уложения (утверждено уже в следующем году). Май. — Поляки разбиты на Днепре запорожскими казаками Богдана Хмельницкого. Сентябрь. — Поляки повторно разбиты казаками под Пилявцами.

1649. — По просьбе царя созван церковный собор, который отверг изменения религиозного обряда. Е. Хабаров составил карту-чертёж Приамурских земель. Учреждён Монастырский приказ.

Соборное Уложение Алексея Михайловича от 1649 года подписали патриарх, другие представители высшего духовенства, бояре и 277 выборных земских людей. Весной того же года его текст издали отдельной книгой и разослали по городам воеводам, а также во все московские приказы. Уложение состояло из 25 глав и 967 статей, формулировавших государственное право, судоустройство и судопроизводство, вещное и уголовное право, ряд других норм. И этот документ, который закрепил (конституировал) социально-политические отношения в стране, действовал затем вплоть до 30-х годов XIX века, пока его не сменил Свод законов Российской империи.

Приведём, для примера, параграф из главы XVI Уложения «О поместных землях»:

«69. дворяне и дети боярские, не хотя государевы службы служити, будучи на государево службе, поместья свои отдадут кому под заклад воровски (в нарушение закона, — Авт.), и вотчины свои продадут, а з государевы службы збегут, а воеводы на них учнут писати к государю, и таких беглецов сыскивая, за побег учинити наказание, бив кнутом без пощады, отсылати в полки с приставы (под стражей, — Авт.). А у тех людей, кому они те свои поместья, будучи на государево службе в полкех, под заклад отдадут и вотчины продадут, те их поместья и вотчины отнять и отдать им продавцом безъденежно».

Следует отметить такую черту царя Алексея: он очень любил писать, и в этом отношении был редким явлением для своего времени. С необыкновенной охотой он брался за перо сам, или диктовал свои мысли дьякам. Его личные литературные попытки не ограничивались составлением пространных, литературно написанных писем и посланий. Он пробовал сочинять даже вирши (несколько строк, «которые могли казаться автору стихами», по выражение В. О. Ключевского). Он составил «уложение сокольничья пути», то есть подробный наказ своим сокольникам. Он начинал писать записки о польской войне. Он писал деловые бумаги, имел привычку своеручно поправлять текст и делать прибавки в официальных грамотах, причём не всегда попадал в тон приказного изложения.