Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин

только и доставляется претворением его в реальной жизни». Однако реальный поступок и принцип поступка (как научный этический принцип) не одно и то же: если реальный поступок «всегда и неизменно реально определен, осязательно конкретен, то принцип поступка, при всей своей синтетичности, не выходит из рамок чисто теоретической конкретности, остается в реальном, жизненном смысле абстрактным. И иначе быть не может, ибо в противном случае он не мог бы служить в практических целях, не мог бы охватить собой каждый реальный жизненный поступок, а его назначение в том именно и состоит, чтобы охватить собой любой поступок или все поступки, без единого изъятия» (Этика. С. 69).

Принцип поступка, завершающий систему принципов истинной человечности, – повелевающий поступать по совести – смыкается с принципом совести, начальным принципом этой системы, – повелевающим оберегать в себе совесть: ведь оберегать совесть возможно только по совести поступая. И если в начальном принципе – принципе совести содержится указание на самоё условие нравственной жизни человека, то в завершающем принципе – принципе поступка содержится указание на самый смысл нравственной жизни. «Когда речь идет об этических принципах, или, что то же, о принципах истинной человечности, то особую важность имеет выяснение сущности человека вообще, – при всем том, что сущность человека неизбежно варьировалась исторически, приобретала новые особые применительно к каждой определенной общественной формации, то есть при всем том, что определенный характер совокупности всех общественных отношений, составляющий природу человека, зависел от характера общественного строя. Принципы человечности, разумеется, углублялись и развивались вместе с общественно-историческим развитием, но они в то же время не переставали быть именно принципами человечности, ибо человеческая природа не только не прекращалась в процессе этого развития, но утверждалась все больше и больше» (Этика. С. 50–51).

С принципами истинной человечности, представляющими собой грани общечеловеческой совести, вполне совпадает и общественный долг – долг в своем истинном понимании по Мильнеру-Иринину как веление совести. Причем веление совести вовсе не является делом произвола каждого (делом его «особой», якобы ему одному присущей «совести»), но делом совести именно общечеловеческой, ибо иной и нет. «И как совесть есть начало общественное в человеке, так и долг есть общественный долг по природе, и в качестве такового вполне совпадает с совестью, если вне велений совести нет совести как таковой… Если источником общественного долга является совесть, то его целью является добро, а содержанием – добродетель, то есть деятельность по осуществлению добра, в которой исчерпываются без остатка все заложенные в человеке способности – познавательная, оценочная и морально- волевая» (Этика. С. 64–65).

Форма нравственной жизни – общественный долг

и состоит он в следовании велениям собственной совести в истинном ее понимании как велении совести общечеловеческой, в неукоснительном соблюдении принципов истинной человечности, принципов нравственной жизни человека. Общественный долг – это живая конкретизация (практическое претворение) абстрактных по существу принципов истинной человечности в реальном добром деле применительно к каждому данному случаю. Любая же конкретизация Принципов, сделавшаяся наличествующей (то есть по необходимости ставшая ограниченной данными конкретными обстоятельствами), уже является недостаточной в свете постоянно развивающегося нравственного самосознания человека. Поэтому-то только в своем абстрактном плане принципы истинной человечности и удовлетворяют человека вполне – именно в своей идеальной природе, в качестве идеала должного – того, что должно быть, но чего еще нет.

Идея долженствования возникает у человека в результате осознания им слепого, принудительного в отношении него, характера стихийной необходимости естественного и социального бытия (и собственного сознания человека в том числе, обусловленного бытием социальным). Идея долженствования и противопоставляется человеком слепой, принудительной необходимости, формируясь в категориях морального сознания: человек не хочет мириться со слепой, принудительной для него необходимостью бытия, «какой бы железной и неотвратимой она ни казалась, и с полным на то основанием: человек не может жить в удушливой атмосфере безвременья слепой, а потому жестокой необходимости. В нем неумолчно звучит безусловное повеление совести: злу я не покоряюсь» (Этика. С. 129).

И прямой долг человека – выполнить себя, свое человеческое назначение и призвание творца нового, очеловеченного мира в наилучшей форме: «коль скоро человек призван по самой природе творить новый мир, то он должен творить его не иначе, как по максимальной мерке – наивысшей во всех решительно возможных и мыслимых отношениях» (Этика. С. 131). Из чувства общественного долга проистекает и сознание ответственности перед человечеством, проявляющееся в благодарности человека к своим единомышленникам «как в случае поощряющего одобрения, так и в случае сурового неодобрения (порицания) его поступка, – поскольку и в том и в другом случае честный человек ставится выше, чище, благороднее, одним словом, совершеннее, а в этом его высшее собственное стремление» (Этика. С. 358).

Для практического претворения абстрактных принципов истинной человечности в жизни, конкретизацией которых и является общественный долг, необходимо «так организовать душевную жизнь человека, чтобы она обеспечила ту необходимую душевную чистоту, без которой немыслимо претворение им в своей деятельности принципов нравственности» (Этика. С. 284). А внутренним средством для воспитания в себе таких прекрасных душевных качеств является система нравственных правил. Каждое из таких нравственных правил душевной жизни человека соответствует существу одного из принципов истинной человечности, составляющих духовную жизнь человека. Так, целью нравственного правила правдивости является воспитание себя в духе принципа совести, серьезности – в духе принципа самосовершенствования, самоотречения – в духе принципа добра, справедливости – в духе принципа общественной собственности, трудолюбия – в духе принципа труда, собственного достоинства – в духе принципа свободы, последовательности – в духе принципа благородства, сострадания (солидарности) – в духе принципа благодарности, скромности – в духе принципа мудрости, ответственности – в духе принципа поступка.

Аналогично системе духовных принципов истинной человечности, где начальный принцип системы – принцип совести смыкается с завершающим эту систему принципом поступка, в другой системе – в системе душевных нравственных правил тоже начальное нравственное правило – правдивости смыкается с замыкающим и эту систему нравственным правилом – ответственности. И так же, как в начальном принципе системы принципов истинной человечности – принципе совести содержится указание на условие нравственной жизни, а в завершающем – принципе поступка содержится указание на смысл нравственной жизни, в другой системе, системе нравственных правил, в начальном нравственном правиле – правдивости содержится указание тоже на условие нравственности – только душевное (уже в психологическом плане), а в завершающем нравственном правиле – ответственности содержится указание на смысл нравственности, тоже душевный (в психологическом же плане). И как в сфере научного анализа принципов истинной человечности заключительный принцип – принцип поступка представляется синтетическим относительно остальных, так и заключительное нравственное правило ответственности является синтетическим же в отношении остальных нравственных правил. «Такова внутренняя аналогия принципов