Лев Троцкий - Проблемы культуры. Культура переходного периода
Да, товарищи, если уж пошло на сравнения, то, пожалуй, партию нашу можно сравнить с огромным подъемным краном с разветвлениями, и крючья этого крана нависают над уездом, над губернией, над волостью. Позвольте вас назвать уездными крючьями подъемного партийного крана. (Аплодисменты.) Я, товарищи, не сомневаюсь, что и крючья и кран сделаны из одного и того же доброкачественного, крепкого и закаленного материала. (Аплодисменты.) Это есть гарантия того, что в нынешних условиях, которые являются не самыми легкими, в какие история когда-либо ставила партию, а, наоборот, самыми трудными, партия с этими задачами, которые развертываются и перед отсталым уездом и перед революционным Парижем, Берлином, Лондоном, Нью-Йорком, справится.
Вот наши задачи: с одной стороны, ликвидировать неграмотность деревни Нееловки, разъяснить комсомольцу, партийному молодняку в деревне, что бога нет, и научить его эту истину распространять так, чтобы не оскорблять и не обижать крестьянина, а привлекать его к себе, – а с другой стороны, поработать коллективной мыслью над партийными революционными проблемами всего мира: над могущественным ростом американского капитализма, над антагонизмом между Америкой и Англией, над репарационной проблемой и вырастающей из нее новой революцией, над трудностями развития германской коммунистической партии и т. д. Таковы две предельные точки работы уездного секретаря партии от самой темной деревни Нееловки, по некрасовскому выражению, до величайших задач мировой революции. И в нашей партии дело обстоит так, что оба эти конца вмещаются в сознании каждого хорошего партийца и, стало быть, каждого секретаря уездного комитета партии. Да здравствуют же уездные стальные крючья стального подъемного крана нашей партии! (Аплодисменты.)
1924 г. Архив.
Л. Троцкий. В ЧЕМ ЗАДАЧИ «КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЫ»?[139]
Первая задача – в том, чтобы дать крестьянину возможность видеть не только то, что делается в его селе, но и то, что делается во всей стране.
Вторая задача – в том, чтобы дать крестьянину возможность рассказать через посредство своей газеты, в чем его нужды, как он смотрит на положение вещей, какие предлагает мероприятия.
Крестьянство составляет подавляющее большинство населения нашего союза. Но крестьянство живет разрозненно. Многие трудности и недоразумения были бы устранены, если бы была постоянная живая, непрерывная связь между разбросанным по деревням и селам крестьянством и теми центрами, где издаются законы, откуда исходят все важнейшие государственные мероприятия. Такую связь может дать только газета. Постоянное развитие и укрепление такой связи – главный смысл существования «Крестьянской Газеты». Уже за первый год она достигла многого. Нужно, чтобы на втором году существования газета шире пошла по деревням, глубже проникла в крестьянскую жизнь, полнее отражала ее. «Крестьянская Газета» есть необходимейшее средство для правильного влияния крестьянства на всю жизнь государства.
Поможем же «Крестьянской Газете», поддержим ее, развернем и укрепим ее!
«Крестьянская Газета» N 51, 17 ноября 1924 г.
Л. Троцкий. ЗА КАЧЕСТВО – ЗА КУЛЬТУРУ!
Восемь лет диктатуры, т.-е. исключительного режима. И в то же время – хозяйственный подъем! Как это возможно? Это возможно потому, что диктатура попрала и уничтожила лишь то, что созрело для гибели, и нашла, в общем и целом, способ сотрудничества с теми силами и формами, которых не могла еще заменить. В этом непобедимая жизненность пролетарской диктатуры: она беспощадна не по произволу, не по слепой страсти, а на основании научной оценки исторического процесса в целом, и не забегает вперед там, где не готовы еще условия.
Классический образец допролетарской революционной диктатуры дала Великая Французская Революция – в виде террористического режима якобинцев.[140] Бабеф[141] и Бланки[142] стремились затем в идею революционной диктатуры влить социалистическое содержание. Маркс принял это большое наследство. Но он навсегда сочетал социализм с классовой борьбой внутри буржуазного общества, и традицию революционной диктатуры превратил в программу диктатуры пролетариата.
Маркс впервые научил по-настоящему подходить к обществу, как к органическому продукту хозяйственного развития. Историческое общество, каким мы его знаем, есть основанная на эксплуатации организация производства. Восхождение буржуазии обусловливалось тем, что она организовала более высокие производственные отношения. Маркс учил, что ни один общественный строй не сходит со сцены, не исчерпав заложенные в нем возможности. Из этого вытекает, что замена одного господствующего класса другим, по самому существу своему, связана с новой организацией общества. Всякая подлинная социальная революция – идет ли речь о революции буржуазии или пролетариата – мыслима только при том условии, если восходящий класс объединяет вокруг себя нацию против того класса, который увенчивал изжившую себя систему хозяйства. Пролетарская революция в каждой отдельной стране есть в то же время и национальная революция, ибо пролетариат не может ни завоевать власть, ни удержать ее, ни, тем более, применить ее для перестройки общества, если сам он не становится стержнем, вокруг которого кристаллизуются все жизнеспособные элементы нации, т.-е. ее подавляющее большинство. Таковы первые буквы в азбуке марксизма.
Завоевав власть, пролетариат вступает во владение историческим наследством нации, и ему вовсе не предоставлена возможность отказаться в любой момент от любой части этого наследства. Правда, росчерком пера Советская власть отказалась от уплаты долгов по старой собственности и по старым займам. Но эти долги представляли собой, в конце концов, лишь незначительную часть исторического пассива страны. Гораздо большее место в этом пассиве занимали: нищета, невежество, суеверия, алкоголизм, проституция и, прежде всего, противоречия города и деревни. Всего этого нельзя скинуть со счетов посредством декрета. Годы, последовавшие непосредственно за завоеванием власти, показали нам на суровой практике то, о чем мы теоретически знали и ранее: пролетариат не начинает по произволу новый счет со свежей страницы. Нет, он перенимает общественную механику на ходу, со всеми ее историческими напластованиями и противоречиями. Авангард пролетариата, непосредственно осуществляющий диктатуру, не может приказать массам населения, опутанным сетями прошлого: откажитесь от старых хозяйственных приемов и связей, пока я не переделаю все заново! Задача ставится иначе: строительство нового общества необходимо сочетать с поддержанием тех функций старого общества, приостановка которых неминуемо оставила бы огромные массы народа без огня, без воды, без хлеба. Отсюда – проблема смычки. Это не какой-либо хитро надуманный тактический прием, а коренной вопрос революции. Он вытекает из того, что самый факт диктатуры возлагает на пролетариат ответственность – не формальную, т.-е. юридическую или «нравственную», а практическую, материальную, непосредственную – за живое человеческое общество, с его не терпящими отлагательства жизненными потребностями. Задача переходного периода в том, чтобы привычные и пока еще незаменимые рыночные способы удовлетворения нужд и потребностей увязать с построением нового общества. Таким образом, проблема смычки – в ее наиболее обобщенном виде – не есть ни национальная особенность, ни, тем более, нарушение принципов марксизма. Это коренной и неотвратимый вывод из диктатуры пролетариата, как переходной государственной формы перестраивающегося человеческого общества, которое заключает в себе могущественные и притом разнородные пласты прошлого. В противовес бланкистскому, т.-е. идеалистическому и механическому пониманию диктатуры, которое просто противопоставляло социализм старому обществу в целом и потому оставалось утопическим, марксово понимание диктатуры неизбежно предполагает ленинскую формулу «смычки».
Однако, слово смычка имеет все же не только национальный звук, но и национальное содержание. Центральную задачу переходного периода Ленин формулировал в применении к такому исторически запоздалому обществу, где противоречия города и деревни особенно чудовищны, где пролетариат составляет небольшое меньшинство нации, а главную толщу ее образует раздробленный, едва захваченный культурой мелкий товаропроизводитель – крестьянин или кустарь. Ленинская формула, как и вся ленинская политика, глубоко национальна. Но это значит лишь, что она дает законченное применение интернациональных методов к конкретным условиям народа и эпохи. Без этого политики нет. Но если смычка есть национальная конкретизация основного в марксовом понимании диктатуры, то она же является развитием этого понятия в интернациональном масштабе. Ибо только из освещенного ленинской формулой опыта Советской Республики международный пролетариат может понять и усвоить, как следует быть, те новые задачи, которые лягут на него с первого часа взятия власти.
