Три эссе. Об усталости. О джукбоксе. Об удачном дне - Петер Хандке
Наконец-то в твоих сравнениях работы усталости появились не только уменьшенный масштаб вещей, но и человеческий масштаб! Но почему в роли уставшего всегда только ты один?
Предельная усталость всегда настигала меня не только как моя, но как наша. В Дутовле, в Карсте, старики выпивали ночью за барной стойкой, и я словно побывал с ними на войне: усталость проецирует на человека, о котором я ничего не знаю, его историю. Эти двое с влажными, зачесанными назад волосами, худыми лицами, потрескавшимися ногтями, в свежих рубашках — сельские рабочие, labradores, которые весь день гнули спину в глуши и, в отличие от остальных посетителей, проделали долгий пеший путь сюда, в бар; так же, как и тот в углу, который в одиночестве поглощает еду, чужак, разлученный с семьей и отправленный фирмой для проведения монтажных работ на завод Land Rover в Линаресе; так же, как и тот старик, который ежедневно грустит об умершей жене на краю оливковой рощи, с собачкой у ног, уперевшись локтями в развилку ствола. Идеально уставшего «посещает видение», только иное, нежели сновидцев в Библии или в «Одиссее»: без призраков, показывая ему то, что есть. И сейчас я если и не устал, то достаточно нахален, чтобы поделиться своей фантазией о последней ступени усталости. На этой ступени восседает усталый Бог, усталый и бессильный, но в усталости своей — на толику большей, чем усталость самого усталого из смертных, — вездесущий, так что взгляд его, где бы он ни был воспринят и осознан, источает все же некую силу.
Довольно о ступенях! Расскажи о пригрезившейся тебе усталости, как получится, вперемешку.
Спасибо! «Вперемешку» — это под стать мне и моей проблеме. Итак, Пиндарова ода уставшему, а не победителю! Устало примостившись на лавке, представляю апостолов, на которых снизошел Святой Дух. Озарение усталости меньше говорит о том, что нужно сделать, чем о том, что можно оставить незавершенным. Усталость — ангел, что прикасается к пальцам спящего волхва, пока другие волхвы спят без снов[8]. Здоровая усталость — уже отдых. Уставший подобен Орфею, к которому стекаются свирепые звери, чтобы предаться совместной усталости. Усталость сообщает разрозненным одиночкам общий ритм. Филип Марлоу[9], частный детектив, тем успешнее и остроумнее распутывал преступления, чем больше проводил ночей без сна. Уставший Одиссей добился любви Навсикаи. Усталость делает тебя молодым. Усталость как нечто, превосходящее «я». Все становится таким удивительным в ее, усталости, покое — как удивителен бумажный пакет, который несет под мышкой удивительно неспешный мужчина по удивительно тихой улице Сервантеса! Сущность усталости: в канун Страстной пятницы лежали когда-то в пасхальную службу на животе деревенские старики в церкви перед престолом, красный парчовый плащ вместо синего рабочего костюма, с загоревшими загривками, из-за постоянного напряжения покрывшимися узором из многоугольников, подобным узору почвы; умирающая бабушка в безмолвной усталости усмиряла весь дом, одолевая даже неисправимую гневливость мужа; и вечерами здесь, в Линаресе, наблюдал я, как приходит усталость к маленьким детям, которых приводят в бар: никакой жадности, никакого хватания чего ни попадя, только игра. И все-таки надо ли говорить, что даже в таких глубоких образах усталости продолжает существовать разделенность?
Хорошо, прекрасно: в наглядности твоей проблеме не откажешь (хотя во всем этом еще столько косноязычия, характерного для мистиков). Но как теперь сотворить такие виды усталости? Искусственно поддерживать бодрствование? Отправляться куда-нибудь межконтинентальными рейсами? Делать марш-броски? Браться за геркулесов труд? Вгонять себя, экс пери монтируя, в предсмертное состояние? У тебя есть рецепт утопии? Допинг бодрости для населения в виде таблеток? Или в виде порошка, который растворяют в минеральных водах на курортах в стране неутомимых?
Я не знаю рецепта, и для себя самого — тоже. Я знаю одно: такую усталость не запланируешь; она не может быть намечена заранее, как цель. Но я также знаю, что она никогда не появляется беспричинно, но всегда после тягот, в переходном состоянии, в момент преодоления. А теперь давай встанем, выйдем на улицу, к людям, чтобы видеть, ожидает ли нас там маленькая всеобщая усталость и что она нам расскажет.
Но разве настоящую усталость, как и правильный вопрос, характеризует стояние, а не сидение? Как говорила старая сгорбленная женщина в парке, в который раз подгоняемая уже седым, но вечно спешащим сыном: «Ах, ну посидим же еще!»
Да, посидим. Но не здесь, в безлюдном месте, под шелест эвкалиптов, одни, а на обочине бульваров и улиц, рассматривая прохожих, быть может уже присматриваясь к джукбоксу.
Но во всей Испании нет ни одного джукбокса.
Здесь, в Линаресе, есть один, к слову, очень редкий экземпляр.
Расскажи.
Нет. В другой раз, в эссе о джукбоксе. Может быть.
Но перед нашим выходом на улицы города — еще одну картину усталости!
Хорошо. Это будет и мой последний образ человечества: умиротворенного в последние свои мгновения, отдавшегося космической усталости.
Послесловие
Клетки для птичек, расставленные в саванне, не были приманкой для орлов. Мужчина, сидевший поодаль, ответил, что он выносит их в поле, в каменистую местность, чтобы послушать птичье пение; оливковые ветки, воткнутые рядом с клетками в землю, должны были не привлекать орлов, а склонять чижей к пению.
Второе послесловие
Или чижи все-таки прыгали ради парившего в небе орла, которого люди для разнообразия хотели увидеть в пикирующем полете?
Линарес, Андалусия, март 1989 года
Эссе о джукбоксе
(Повествование)
Dar tiempo al tiempo[10].
Испанская поговорка
And I saw her standing there[11].
Леннон/Маккартни
Собираясь приступить к давно задуманному эссе о джукбоксе, он
