Газета Завтра Газета - Газета Завтра 896 (3 2010)
Как свидетельствует статистика, за период 1920-1939 гг. население СССР (в границах до 17 сентября 1939 г.) выросло с 136,8 до 170,6 миллионов человек. И это — несмотря на все репрессии и на возросшее почти в три раза, с 20,9 до 56,1 млн. человек, городское население, в то время как урбанизация должна вести к резкому снижению темпов рождаемости. Если в лучшем для царской России 1913 году естественный прирост населения составлял 16,4 на 1000 человек, то в 1926 году — 23,7, а в 1939 году — 19,2.
К 1986 году население СССР увеличилось до 278,8 млн. человек, несмотря на около 28 млн. погибших в Великую Отечественную войну и на еще большее количество косвенных жертв этой войны в виде неродившихся детей, внуков и правнуков этих погибших.
В последнем доперестроечном 1984 году коэффициент прироста населения СССР составлял 9,59 на 1000 человек, а само население СССР составляло 273,8 млн. человек. При сохранении хотя бы таких темпов роста в 2010 году оно должно было бы составить 350,9 млн., а в 2030 году — 424,7 млн. человек. В реальности же население всех республик бывшего СССР в 2010 году составило 282,9 млн., то есть за последние четверть века мы "потеряли" 68 млн. человек, или почти четверть населения, а это уже геноцид.
В 1992-2009 гг. в РФ, по данным Росстата, естественная убыль населения составила 13.005.241 человек. В среднем — 722513 человек в год. Для сравнения, за один только 1970 год прирост составил 772530 человек, в 1975 году — 796437, в 1980 — 677024, а в 1985 — 749881 человек. То есть на протяжении 15 лет мы наблюдали вполне устойчивую модель демографического поведения жителей советской России. Которая была сломана в результате "демократических рыночных реформ" и привела к ежегодному уничтожению, в среднем, 1.471.481 ежегодно, или 26.486.665 человек за 18 лет правления Ельцина—Путина—Медведева.
В первом случае, оценка сделана по общему приросту/убыли населения, во втором случае — по естественному приросту/убыли, то есть — без учета массовой миграции. И в обоих случаях, результаты оказались сопоставимыми, в диапазоне 60-68 млн. человек, что указывает на правильность оценки.
Ссылки же анагажированных специалистов на так называемый "демографический переход" нельзя считать корректными, поскольку за период 1985-2008 гг. доля городского населения РФ выросла с 65 до 73%, в то время как за 1966-1984 гг. эта доля выросла в полтора раза сильнее (с 53 до 65%), однако общее население СССР и РСФСР продолжало в 1984 году расти почти теми же темпами, что и в 1966-м.
Однако следует учитывать, что последние годы Росстат РФ вряд ли предоставляет правдивую и точную информацию по текущей численности населения. Это стало очевидным уже по итогам Всероссийской переписи 2002 года, когда текущая численность населения страны была "уточнена" в сторону прибавления более чем на 2 млн. человек по сравнению с показателями рождений и смертей. А в ходе переписи 2010 года переписчики, по их же собственным признаниям, "высасывали из пальца" уже почти треть (и более) "переписанных" и указывали им такую же мифическую национальную принадлежность.
Владимир Овчинский УРОК КИТАЙСКОГО
"Мягкой рукой с преступностью не повоюешь и социальные уродства не выведешь".
Дэн Сяопин
В канун 2011 г. агентство Синьхуа сообщило, что в КНР обнародована Белая книга "Усилия Китая по борьбе с коррупцией и формированию неподкупного партийного и правительственного аппарата". В Белой книге подчеркивается, что с начала XXI века китайское правительство сделало борьбу с коррупцией и формирование неподкупного государственного аппарата наиболее актуальным положением своей работы, определив, что в борьбе с коррупцией "оптимальное решение проблемы требует как радикальных, так и паллиативных мер, сочетания мер наказания и профилактики с акцентом на профилактику".
Эффективность борьбы с коррупцией в Китае связана прежде всего с тем, что она велась и ведётся в неразрывной связи с борьбой с организованной преступностью.
АНТИМАФИЯ ПО-КИТАЙСКИ
Китайский исследователь Синь Янь, первым в России подготовивший (под руководством профессора Николая Яблокова) кандидатскую диссертацию о борьбе с организованной преступностью в КНР, отмечает, что любой вариант смены административно-командной системы на рыночную экономику порождает в качестве побочного негативного явления всплеск (скорее взрыв) организованной преступности и коррупции.
Другой китайский криминолог Сюй Кай, который тоже подготовил кандидатскую диссертацию в России об организованной преступности в КНР (под руководством профессора Виталия Номоконова), пишет, что в 25-летний период (с 1953 до 1978 гг.) организованная преступность в Китае (кроме Гонконга, Макао и Тайваня) практически полностью отсутствовала. Активное развитие организованной преступности в континентальном Китае началось с периода реформирования китайской экономики с конца 70-х гг. ХХ в.
С конца 1970-х гг. до начала 90-х гг. в КНР наблюдался быстрый рост числа тяжких и особо тяжких преступлений, увеличение доли групповых преступлений, появление большого количества мелких банд и шаек, особенно в крупных городах. Одновременно зафиксированы нередкие случаи появления банд, имеющих признаки ОПГ (значительное число участников, определенная организационная структура, специализация членов банды). В условиях ухудшения криминогенной ситуации в августе 1983 г. в стране была развернута кампания "яньда" (мощного удара), главной целью которой являлась борьба против банд, состоящих из бродяг и мигрантов.
Период с начала до конца 1990-х гг. характеризовался как лавинообразным ростом количества банд, так и расширением сферы их активности. Банды появлялись не только в городах, но и в сельской местности, на основных автомагистралях и т.д. Одновременно происходили качественные изменения преступных сообществ, имеющих признаки ОПГ. Возрастала степень их организованности, расширялась территория деятельности, проявлялось стремление к установлению контактов с зарубежными ОПГ, расширялся спектр совершаемых преступлений, улучшались техническое оснащение и вооружение, формировался и легализовался капитал, подконтрольный ОПГ.
Катализирующим фактором в развитии организованной преступности в континентальном Китае стало интенсивное проникновение на его территорию зарубежных криминальных структур: корейских, японских, английских (Чжунго Лун) и американских (Фучжоу фэйлун бан), а также ОПГ, действующих на территории Гонконга и Тайваня. Кроме того, важным фактором быстрого развития китайских ОПГ явилось создание "китайского канала" наркотрафика, проходящего от территории "золотого треугольника" (района на стыке границ Лаоса и Таиланда, где производилась значительная часть мирового объема производства героина) через провинцию Юньнань, приморские города Китая и далее транзитом через Тайвань и Гонконг в районы конечной продажи.
С начала XXI века организованная преступность Китая вышла на более высокий уровень развития. Территориально сферой деятельности преступных сообществ теперь все чаще становятся несколько уездов и городов; количество активных участников ОПГ доходит до нескольких сотен человек. Широкое распространение получают ОПГ с четкой иерархической структурой. Все больше преступных сообществ Китая используют методы управления, применяемые на современных предприятиях. Происходит улучшение технического оснащения ОПГ. Оформляются черты слияния бизнеса и криминала (завершение формирования теневого капитала). Наблюдается и тревожный фактор сращивания криминала и власти. С одной стороны, все большее число китайских чиновников оказывается причастными к деятельности ОПГ, с другой — лидеры китайских ОПГ добиваются все более высоких постов во властных структурах.
РАДИКАЛЬНЫЕ АНТИКОРРУПЦИОННЫЕ МЕРЫ
Многие критики современного Китая, особенно из либерально-демократического лагеря, любят говорить: вот в Китае расстреливают за коррупцию, а коррупция процветает. Да, масштабы коррупции огромны. Да, за неё в КНР расстреливают…
По оценкам китайских экспертов, экономические потери от коррупции в КНР ежегодно составляют 13-17% ВВП, около 20% государственного финансирования оседает в карманах недобросовестных чиновников. Согласно данным верховного национального аудитора Китая, общий объем нецелевого использования бюджетных средств ежегодно превышает 8,5 млрд. долл. По оценкам китайских экспертов, в Китае ежегодно при содействии коррупционеров преступниками отмывается около 25 млрд. долл.
