Газета День Литературы - Газета День Литературы # 121 (2006 9)
Так и мы, христиане, обратившись к истинам "Дао дэ цзина", найдем там немало близких нам православных понятий, отнюдь не превращаясь при этом в экуменистов. Понимаю, что всё равно найдутся оппоненты из числа наших ортодоксов, но у них свой Путь, своё ортодоксальное Дао. А мы обратимся к главным истинам древней книги китайской мудрости.
"Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять. Кто делает большие шаги, не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто сам себя возвышает, не может быть старшим среди других…" – разве эти простые истины противоречат и жизненной истине, и нашему христианству? Ни в коей мере.
А вот те истины, из которых, на мой взгляд, произошло знаменитое толстовское непротивление злу насилием:
"Кто служит главе народа посредством Дао, не покоряет другие страны при помощи войск, ибо это может обратиться против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы. Искусный полководец… не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и не нападает. Он побеждает и не гордится. Он побеждает, потому что к этому его вынуждают. Он побеждает, но он не воинственен…"
Может быть, из-за приверженности учению Дао китайцы не раз уступали в сражениях японцам, англичанам или монголам. Они до сих пор не столь воинственны. В этом мы, русские, не похожи на них. И, наверное, никогда не будем полностью уподобляться. Да и не надо. Но не будем забывать о том, что спустя времена то же учение Дао приводило китайцев к ещё большим победам. В этом коренное отличие китайцев от японцев с их самурайской агрессивной идеологией.
Не будем забывать, Лев Николаевич Толстой для себя открыл истину не самураев, а "Дао дэ цзин", и, может быть, он был более прав? Впрочем, и в самом Китае приверженцы куда более воинственного Конфуция частенько в своей истории отодвигали подальше истины Дао. Долгое время даоизм существовал в стране полуподпольно, да и сейчас более активные конфуцианцы и буддисты стараются взять в свои руки дальнейшее развитие Китая. И всё-таки без простых и естественных истин Дао нам не понять ни нынешнего взлета китайской цивилизации, ни поступков иных восточных миллиардеров, тратящих всё своё состояние на развитие Поднебесной, ни психологии с виду послушных, но обладающих глубинным национальным менталитетом китайцев.
"Войско – орудие несчастья, поэтому благородный правитель не стремится использовать его, он применяет его, только когда его к этому принуждают. Прославлять себя победой – это значит радоваться убийству людей. Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствия в стране. Благополучие создается уважением, а несчастье происходит от насилия… Если убивают многих людей, то об этом нужно горько плакать. Победу следует отмечать похоронной церемонией." Золотые слова. Но не вижу я ныне церемонных похоронных процессий ни в Вашингтоне, после гибели тысяч простых иракцев, ни в Израиле, после похорон тысяч ливанцев. Может быть, поэтому их цивилизации так неуверены в себе, а китайская цивилизация существует уже пять тысячелетий, и сегодня готова возглавить новый мировой процесс. А как читателю понравится такой даосский принцип ненасилия, на который обратил внимание Лев Николаевич Толстой:
"Когда в стране существует Дао, лошади унавоживают землю, когда в стране отсутствует Дао, боевые кони пасутся в окрестностях. Нет больше несчастья, чем незнание границ своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению богатств. Поэтому, кто умеет пользоваться малым, всегда доволен своей жизнью."
Без этих длинных цитат из "Дао дэ цзина" читатель не смог бы понять причин увлечения русского гения Льва Толстого трудом китайского мудреца Лао-цзы, в котором самые сложные истины излагаются простым и доступным языком. Вот последняя цитата, легко объясняющая всю гармонию вселенной: "Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло. Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и лёгкое создают друг друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое взаимно определяются, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и последующее следуют друг за другом…" Такая даосская гармония исключает любой постмодернизм, ибо держится на чётких понятиях, перетекая друг в друга, но не подменяя сути вещей, понятий и истин. Поэтому нынешние игры постмодернистов с Востоком смешны и нелепы. Ибо никакого отношения к подлинному Востоку не имеют. От писателей, согласно "Дао дэ цзину", тоже не требуется внешнего вмешательства в жизнь героев, и они должны в своих книгах следовать естественному ходу событий. С тем, чтобы, как пишет Лев Николаевич Толстой: "Не заглушать того, чего хочет душа, так, чтобы не препятствовать деланием телесных дел возможности проявления в душе человека той силы неба (как называет Бога Лао-Тзе), которая живёт во всём".
Писатель, пожалуй, первым из русских мыслителей подчеркнул схожесть учения Дао с христианскими истинами: "Мысль эта не только похожа, но совершенно та же, как и та, которая выражена в 1-м послании Иоанна и лежит в основе христианского учения. По учению Иоанна, средство соединения человека с Богом есть любовь. Любовь же, так же как и Тао, достигается воздержанием от всего телесного, личного… Сущность и того и другого учения в том, что человек может сознавать себя и отделённым и нераздельным, и телесным и духовным, и временным и вечным, и животным и Божественным. Для достижения сознания себя духовным и Божественным, по Лао-Тзе, есть только один путь, который он определяет словом Тао, включающим в себя понятие высшей добродетели. … Так что сущность учения Лао-Тзе есть та же, как и сущность учения христианского… в проявлении того духовного Божественного начала, которое составляет основу жизни человека".
Всего то и надо, не столько больше времени проводить в молитвах и постах (что не исключается), сколько нравственно усовершенствоваться всю жизнь, добиваясь и в трудах своих, и в радости своей реальной пользы для себя, своих близких, своего народа, своей страны. Или, как утверждается в "Дао дэ цзине": "Совершенномудрый ничего не накапливает. Он всё делает для людей и всё отдает другим…" Недавно вышла целая книга, составленная С.Н. Батоновым, о множестве параллелей между Библией, библейскими текстами и этой жемчужиной древнекитайской мудрости о нравственном совершенстве человека и его месте во Вселенной.
Я заметил, что многочисленные западные (да и наши нынешние) комментаторы даоизма и восхождения к вершинам Дао осознанно не замечают, что большая часть из восьмидесяти одного постулата "Дао дэ цзина" обращена даже не к самосовершенствованию одного отдельного человека, а к усовершенствованию всей нации. Из даоизма вырос тот интеллектуальный национализм, который отличает сегодня и тайваньский, и южнокорейский, и китайский опыт развития. Вот та истина, которая так необходима сегодня всему русскому народу и нашим "совершенномудрым" правителям. Почему-то нигде и никогда не скрываемый, словесно и письменно подчеркиваемый интеллектуальный национализм "азиатских драконов" не смешивается западными идеологами ни с шовинизмом, ни с расизмом. Но без этого интеллектуального национализма, присутствующего равно и в даоизме, и в конфуцианстве, не было бы нынешнего броска "азиатских драконов" в будущее. Вот тот опыт национальной жизни, который высоко ценил Лев Николаевич Толстой в учении Лао-цзы. Каждый в своем совершенствовании думает не столько о себе, сколько о нации в целом. И потому "Дао Льва Толстого" становится "Дао русского народа".
Если уж говорить о двух дорогах современного развития мира, о проблеме глобализации и национальной идентичности, то, естественно, даоизм и книги даосских мудрецов, посвященные проблеме постижения Дао, предполагают Дао для каждого народа отдельное. И тут уже ничего не изменишь, Божественный Путь жизни предназначен для каждого народа свой, в нём его счастье и его проблемы. Согласно Дао, каждый народ имеет возможность жить собственной жизнью, и каждый правитель обязан "предоставлять народу возможность жить собственной жизнью" (п.5). Об этом мечтал наш великий писатель Лев Толстой. Не ущемляя другие народы, но, в каком-то смысле, и не думая о них. У них же есть свои идеологи, свои правители. И все эти партии власти, все кичащиеся верностью президенту чиновники возможны лишь в той стране, где нет у народа собственной жизни, где царит насилие и хаос. "Когда шесть родственников в раздоре, тогда появляются "сыновняя почтительность" и "отцовская любовь". Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются "верные слуги"…" Не наших ли "единороссов" мудрый Лао-цзы имел в виду в шестом веке до нашей эры? Думаю, из этого древнекитайского учения почерпнул Лев Николаевич Толстой и отношение к властям, к насилию над народом. "Если кто-нибудь силой пытается овладеть страной, то, вижу я, он не достигает своей цели. Страна подобна таинственному сосуду, к которому нельзя прикоснуться…" (п.29). Вот и русский народ пока ещё таинственно исчезает из сильных властных объятий, "живя своей собственной жизнью" вопреки всем чиновным пожеланиям.
