В. Жирмунский - Поэзия Александра Блока
Еще незримая, уже звучит и веет дьк: ханьем вечности грядущая весна… Весна умчалась, и намосталась лишЪ память о весне…; лазурь: 0, как в тебе лазури чистой много и: черных, черных туч… 5ся в лазури сегодня явилась предо мною царица моя… Лазурь кругом, лазурь в душе моей (ср. у Блока: "ты лазурью сильна", "ты, лазурью золотою просиявшая навеко", "тноей лазурью процвести…"; р о з Ъг. Свет, из тьмь. Над черной глыбой возпестись 6ы не могли 6ы лики роз твоих…. И вдруг посьта лись зарей вечерней розы… Дышали ро зами земля и неба круг. к; заря: Боролася заря с последними звездами; т ум аньк:-когда всинеющем тумане житейский путь… Б тумане утреннем, неверными шагами… Среди седых туманов явилась ты на свет…; в ь ю г и (снежные, знойные; ср. у Блока, "в снегах забвенья до горе тЪ": Б стране мороэных вьюг; среди седых туманов… Под чуждой властью знойной вьюги… Утихают сердечные вьюги…; дальний берег, дальний храм:-Я шелк таинственньм и чудным. берегам… Меня дождется мой заветньт храм…и др.
Б юношеских стихах йлока разгадка этих символов не: представжяет затруднения; они шаблонны и неподвижнь и не получили еще самостоятельной позтичесьой реальности:
Пусть светит месяц-ночь темна, Пусть жизнь приносит людям
счастье, Б моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья…
Это-наивная символика типа: "Чем ночь темней, тем ярче звездь", с откровеннькм обнажением иносказательного харвНтера словоупотребления: любви, весна-в моей душе. Ср. в дру гих(стихотворениях техже годов: "ж в с е р д ц с I замирая, пел делений голос песнь рассвета". Или: "когдаб я мог дохнуть ей в душу весенним "счастьем в зимний день…" Так нередко У Соловьева: "Тает лед. Утихают с ердечнью вьюги…" Но после первьх опьшюв в таком роде (поэт переходит к более свободному и смелому пользованию язьНом иносказаний. "Б Стихах о Прекрасной Даме" обьчшмй тип построения символического стихотворения такой: из основной ситуации, иносказательной темь, следуют отдельные детали, имеющие также некоторьй общий символический смысл. Такой ситуацией является, напр., образ поэта, как рьщаря, молитвенно склонепного перед божественной Невестой ("Бхожу я в темнье храмы…", "Предчувствую Тебя…", "Растут невнятно розовые тени…" или — как странника, идущего по дальнему пути, в неведомую страну, к далекому храму, или чертогу цариць ("Отдьх напрасен. Дорога крута…", "Я шел к блаженству…"; ср. у Бл. Соловьева: "Б тумане утреннем, неверньти шагами…" Б связи с основньм символическим заданием различные элементы обычного пейзажа Блоковских стихов-весеннее утро, заря, сумерки вечера и т. д. приобретают символический смысл; более глубокое значение как 6ы просвечивает через непосредственный, ближанший смысл употребляемых слов. Напр. в стихотворении, написанном на обычную тему "плаванья" по "морю жизни":
и?
Теряет берег очертанья.
Плыви. челнок! Плыви вперед без содраганья
Мой сон глубок. Его покоя не нарушит
Громада волн, когда со стоном вниз обрушит
На утлый челн. Б тумане чистом и глубоком
Челнок, пльви! Все о бессмертии в сне далеком
Мечты мои.
Разгадка отдельньх элементов; сложиого символического образа в системе логически точных отвлеченшмх понятий в таких случаях уже невозможна. В основную символическую ситуацию отдель, нье элементы символического пейзажа, входят по имманентному художественному закону, как бы развивая детали намеченной общей гпем}м. Еще незаметнее этот символический задний план в таком весеннем пейзаже:
Мы живем в старинной келье,
У разлива вод, Здесь весной кипит веселье,
И река поет. Ив предвестие веселий, В день весенних бурь к нам прольется в двери келий
Светлая лэзурь. И полнь! заветной дроью
ДолгоЯданнькХ лет Мы помчимся к бездорожью
Б несказанньж свет.
Во второй книге стихов меняется не только содержание символов (новый "ландшафт души":, вместо весенних зорь — зимние вьюги, снсжнье мятели, но самый метод символизации. к Символы лишаются своей статической неподвижности, приобретают движение, динамизм. Процесс развертьвания символа, его реализация в. метафорическую тему целого стихотворения, сложное сплетение отдельных символических рядов напоминает то, что, вьаще бьло сказано о процессе развития и реализации метафорь]. Б этом отношении особенно поучительны стихотворения в отделе "Снежиая Маска".
Мы говорим в разговорном язьке:
"холодное чувство", "холодное сердце". "Я победил холодное забвенье" (Бальмонт-обькЧная прозаическая метафора. Блок обновляетэту метафору, он создает метафорический неологизм по типу, привьчному для нашего язькового мьшления, но непривьчньм сочетанием слов: "снежное сердце", "сердце, занесенное снегом".или для данного примера: "в снегах забвенья догореть…" Последовательное развитие символа приводит к его реализации, как поэтической темы. Поэт уже не говорит, что "смежная вьюга"~"в сердце" (ср. "а в сердце, замирая, пел двлекий голос песнь рассвета"; уже не в душе поэта проносится звонкая вьюга, но сам поэт занесен этой вьюгой, которая стала реальностью ~ по крайней мере поэтической;
…И нет моей завидней доли- и снегах звбненья догореть, И на прибреЯс ном, спешном поле Пол звонкой вьюгой умереть…
Поэтический символ снежной "вьюги" восходит к лирике Бл. Соловьева (рр. в особенности "ь стране морозных вьюг", Лв духе Соловьева он развивается в ранних стихах Влока:
Ты проснешься, будет ночь и
; вьюго Холодна. Ть тогда с душой надежной друга
Не одна. Пусть вокруг зима и ветер
во ет- Я с тобой, Друг тебя от зимних бурь
, укроет Всей душойк…
Здесь поэтический символ остается неподвижным и шаблонным;, его иносказательный смысл-обнажен.! Совершенно иначе в "Сиежной Маске", где метафора развивается по своим внутренним законам, образ получает движение, обогощается новыми признаками и, как особая поэтическая реальность, вступает в противоречие с реальностью вещественной:
Я всех забыл, кого любил, Я сердце вьюгой закрутил, Я бросил сердце с белых гор, Оно леит на дне…
Так, путем постеиеннию разиерты" а" кья мстафорь! — симирли, создастся целая поэма "Снежная маска", рассьазыающая о снеЯшых вьюгах и мятелях, о Снежной любви и Снежной Деве. и предисловии к сборнику "Земля в снегу" поэт изображает, как поэтическую реальность. "душевный пейзаж" своих новых стихов; "И вот Земля в снегу… И снега, затемняющие сияние Единой Звезды, улягутся, И снега, застилающие землю, — перед весной. Пока же снег слепит очи и холод, сковывая душу, заграждает пути, издали доносится одинокая песня коробейника: победногрустный, призывный напев, разносилый вьюгой".
Развитие основной символической темы "снежной вьюги" осложняется введением побочных тем, как 6ы скрещиваньем различных метафорических рядов. Так уже тема "снежной вьюги"-двойственного происхождения; она соединяет метафорический ряд: "холодное сердце- снежное сердце" с другим метафорическим рядом: "бурные чувства", "бурное сердце", "в вихре страсти". Оба ряда, однако, выступают всегда вместе; отсюда об. ычное выражение Блока о своей любви: "снежмая вьюга", "мятель". Новое осложнение вносит обычная метафора страсти-"горячее чувство", "пламенная любовь". Отсюда-поэтическое новообразование "пожар души", "костер" и гп. д. (Ср. приведенный выше пример: "как сердца горят над бездной. Их костры далеко зримы"… При слиянии метафо
рических тем вьюга становится "снежным позором" ("пожар мятели бслоьрыг, лой"., "снеговым Носгпромвна котором "сгорает" поэт (реализация |метафоры: "Я сам илу па твой кбстер! Сжигай меня!..", "И взвился востер высокий нал распятым на тресте….Бейся, легкий, вейся пламень, увивайся вкруг треста". СнежинНи становятся бельми искрами, снеЯсная вьюга — "снопом" из исьр:
И метался ветер быстрый
По бурьянам И снопами мчались искры
По туманам…
Если снежинки, — "искрьк", то снежная буря-огромная кузница. Отсюда-новый этап в развитии и реализации метафрры:
И снежньх вихрей под ьятьж молот Бросил нас в бездну, где исры неслпсь, Где снежинки пугливо вились…
Введение нового метафорического ряда вьзьвает дальнейшее осложнение. Мы говорим о любовном "опьянении";
поэт говорит о "вине" любовной страсти, о "кубке" страстного вина. Отсюда у блока ~ "снежное вино" и "снежная вьюга", как опьянение:
Легкой брагой снежньх хмелей Напою…
Наконец, мы наблюдаем, ьак основная метафора "снежная иьога", в свою
очередь, становится предметом двльнейшей метафоризации. Эта мстафориэация развивается в различных направле
;ииях:,0елизна снежинои напоминает белую пену ("в спежной пене"…; их блесН походит иа серебро ("снежпое серебро", "серебро вьюги", "срсброзвездньй снег";
серебрянье нити соединяются в пряжу ("пряЯса спутанной дудели" или опускаются серебряной завесой ("серебром своих вьюг занавесила", расстилаются белым руьавом ("рукавом моих мятелей задушу". Снежипк(и проносятся, как "иск(ры" или "звезды" ("и звезды сыплют
