В. Жирмунский - Поэзия Александра Блока
;ииях:,0елизна снежинои напоминает белую пену ("в спежной пене"…; их блесН походит иа серебро ("снежпое серебро", "серебро вьюги", "срсброзвездньй снег";
серебрянье нити соединяются в пряжу ("пряЯса спутанной дудели" или опускаются серебряной завесой ("серебром своих вьюг занавесила", расстилаются белым руьавом ("рукавом моих мятелей задушу". Снежипк(и проносятся, как "иск(ры" или "звезды" ("и звезды сыплют
снеЖный прах", "и с высот среброзвездных" и т. д… Снежная дева осьтана
звездами снеЯиюй мятели ("вся окутана звездами вьюг", "бывало вьюга ей осьпет звездами плечи, грудь и стан". Метафора "звезды" вытесняет основное понятие "снежинки"; уже не снеЯшая вьюга заметает поэта, но над ним проносятся вихри звезд: "И звезда за звездой понеслись, отьрывая вихрям звезлпым новые бездны". Метафора реализуется: поэт летит "стрелой, звенящей в пропасть черпых звезд":
Слушай, ветер звезды гонит Слушай, пасмурные кони Топчут звездные пределы И кусают удила…
Или веяние вьюги сравнивается с движепием большого крыла (ср. "пожар мятели белокрылой", Отсюда вьюга, как птица: "птица вьюги темноьрылои"; и
с дальнейшей реализацией производной Летафоры: "Большие; крылья снеЯсной птицы мой ум, мятелью замели". Наконец,? новый ряд проиэводных метафор лают зввывацья снежной > мятели, ее "стоны" и "песни"-;,оригинальным, новообразованием, о котором сказано было выше:."трубы мятели", "снсжные рога", "выожные трели" и т. д;:
Бот плывут ее вьюжнье трели, 3 в е з д ы светлье шлейфом влача, И взлетающий бубен мятели. Бубенцами призьвпо звуча…
как в последнем примере, различные рядь! производньх метафор нередко сталкиваются, образуют диссонанс, создают впечатление "иррационального", романтической катахрезь по указанному вьиие типу: "поар мятели белокрылой";
напр., вьюЯнье трел. и "пльвут" (мь говорим: звуки приближаются, надвигаются, "иаплывают", и в своем движении они в А е к у т за собой звездыснежинки, как шлейф…; Б стихотворении "Ее песни" объединяются несколько рядов разнородных. производпЪх метафор к основному поэтическому символу — любви, как "снежной вьюги":
Рукавом моих мятелей
Задушу. Серебром моих веселий
Оглушу. Яа воздушной карусели
Закружу.
Прямей спутанной кудели
Обовью. Легкой брагой сиежных хмелей
Напою…
, когда поэт захочет в основную символическую тему своей поэмы ("снежная вьюга" — "снежная любовь" — "Снежная Лева" ввести новую, самостоятельную тему, она должна соединиться с основной темой в художественно связное целое. — Таким именно образом вводится тема;"(тройки". Б основе лежит метафора; разговорного языка: счастье "прошло", "пронеслось", молодость "промчалась". Влок подновляет старую метафору, вводя символический образ "тройки", уносящей счастье (ср. для истории этой метафоры у Пушкина "Телега жизни", у Гете "Бремя-ямщик":
Земное счастье запоздало На тройке бешеной своей…
Если в этих стихах метафорическое значение; поэтического образа еще является обнажеиным, то с развитием и осложнением метафоры она реализуется, становится поэтической действительностью, темой целого стихотворения:
Я пригвожден к трактирной стойке Я пьян давно. Мне-все равно. Бон счастие мое-на тройке Б Сребристый дым унесено…
Летит на тройк(е, потонуло В снегу времен, в дали веков… И толыо душу захлестнуло Сребристой мглой из под подков… 8 глухую темень искрь мечет, От искр всю ночь, всю ночь светло…. Вубенчик под дугой лепечет О том, что счастие прошло… И толыо сбруя золотая Всю ночь видна… Всю ночь сльиина… ж ть, душа… Душа глухая… Пьяным пьяна… Пьяньм пьяна…
Метафорический образ развертывается по внутренним художественньм законам. Поэтому, бесполезно бьло 6ьк стремиться I? рациональнологическому истолкованию всех деталей символа и спрашивать; что означает сбруя, что означают бубенць на символической тройке? Мы вскрываем лить основное символическое значение всего стихотворения, как целого, его основное устремленье, как иносказания. Детали еле дуют из имманентных законов художественного развития образа и только подбираются поэтом так, чтобы символизировать известное общее настроение-безнадежно уносящейся жизни, беск сильной удали, грусти и сожаления о прошлом и т. п.
Соединение образа тройки, уносящей счастье, мододость! любовь, и снежной вьюги, мятели, заметающей сердце, дано в. следующем ниже стихотворении. Символ достигает крайних пределов реали
зации; троика теперь уже не уносит счастье поэта-она уносит самого поэта и его возлюбленную. Снежную Деву:
Бот явилась. Заслонила
Всех иарядньх, всех подруг.
И душа моя вступила
Б предназначенный ей круг.
И под знойньт снежньт стоном
Расцвели черть твои
Только тройка, мчит со звоном
Б снежпо белом забытьи.
Ть взмахнула бубенцами,
Увлекла меня в поля…
Душишь черньми шелками,
Распахнула соболя…
И, о кпойли вольной воле
Йетер плачет вдоль реки,
И звенят и гаснут в поле
Вубенцы, да огоньки?…
Таким образом вся лиричёская поэми "Снежпая Маска", на подобие сложиоп оркестровой композиции, может быть истолкована, как гармонизация мсскольких исходньх метасрорических тем
Б третьем томе "Стихотворений" метод символизации опять меняется, причем настолько значительно, что некоторье критики не вполне справедливо указьвали на переход Блока от романтической поэтики к какому то новому реализму. Правда, из мира цьганскон песни в поэзию Блока попадают ноные элементь! городского пейзажа, заменяющие "весенние зори" первого томо и "снежные вьюги" последующих сборни
ков: "тройка", "сани" и "лихач", "скрипки" городского ресторана, "щьганка" и т. п. Но и эти реальнейшие предметы в искусстве поэтасимволиста развеществляются, становятся "рейзажем души", ознаменованием внутренних, душевньах собьтий; с тою только существенной разницей, что в "Стихах о Прекрасной Даме" образ поэта, как рьшаря, Молитвенно склоненного перед божественной Невестой, ссамого начала задуман, как поэ> тичсское иносказанис, и целое стихотворение, ужс в основном замысле, имеет символический смьсл, в то время, как в стихах третьего тома какаянибудь поездка с возлюбленной на острова. которая сама по себе-реальное, даже биографи. чески достоверное собьнпие, как бь признается соответствующей известному внутреннему настроению, душевной ситуации, является ее типическим вьпэаженисм. Оттого, эта ситуация возвращается так часто в целом ряде стихотворений, ср. "Здесь и там", "Вот явилась"…, "Под ветром хоЛоднье плечи…", "Своими горькими слезами"… (во II томе, "На островах", "Я пригвожден…", "Дух пряньт марта", "Болотистьт пустьянньм лугом" (в III томе. Происхождение этого символа мь рассматривали вьиие. Символический смысл ситуации нередко рвскрьвается в словах самого поэта:
…И кольца сквозь перчатки тонкой,
И строгий вид, И эхо над пустьжеи звонкой
От цоканья копьгп,
Все говорит о безпредельном,
, ьсе хочет нам помочь, к а к этот мир, летит бесцел ь н о 5 сияющую ночы…
Четафорический стиль позволяет поэту и здссь, романтически преображая действительность, подготовлять нас к возможности символического восприятия ревльного собьтия. Особенно показательнь в этом отношении, приведенньде вьше стихи:
Над бездонным провалом в вечность,
Задьхаясь, летит рьсак…
Явления внешнего мира, "обстановки", метафорически одушевляются, оживают и приобретают человеческий смьсл, созвучный с настроением поэта. Так- "скрипки", в цикле ресторамных, цьгапских стихов. "И сейчас же в ответ чтото грянули струнь, исступленно запели смычки", "Дальних скрипок вопль туманньй", "И тенор пел на сцене гимнь безумньм скрипкам и весне", "И скрипки, тая и слабея, сдаются б е ш е н н ь м смычкам". Б своем частом повторении, в своеобразном метафорическом оживлеиии мотив скрипки становится постоянной символической принадлежностью известной душевной настроенности. Отсюда уже бесспорно иносказашельное заглавие целого отдела "жрфы и скрипки" или такие стихи, в которьх символическое
значение этого мотива выступает сог вершенйо ясно. Напр. в изображении ис ступленной, страсти:;."Я слепнуть не хочу от молньи грозовой, ни. слущать, скрипок. войу,(пеистовые звуки!" или дадвигвющейся смерти: "Чтоб в пустьтном вопле скрипок перепуганнье очи смсртныйсумрак погасил" и несколько иначе в другом стихотворении: "Сльшишь ть, сквозь боль мучений, точно Друг твой, старьж друг, тронул сердце нежной скрипкой!"… Или-в картине освобождения, буйной воли; разбившей оковь прежней жизни:
Далекие, влажнью дали
И близкое, бурное счастье к
Один я стою и внимаю
Тому, что мне скрипки поют.
Поют они дикие песни,
О том; что свободном я стал!..
Или, наконец, в философской символике стих. "Голоса ск(рипок", в котором Тютчевский "мьслящий тростник" ("Певучесть есть в морскихволнах…" заменен более привьчмьм для Блока метафорическим иноскаэанием:
