Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы - Анц ИМ
И всё это из-за отсутствия уже не однажды названных нами дефиниций.
Обходясь без них, человечество по сути привыкает жить по фальшивым ориентирам и быстрыми неровными шагами продвигается к своему неясному будущему, скорее всего, — к фатальному.
Эти ориентиры кроятся при постоянном и, как правило, необдуманном, вольном и безграмотном законотворчестве. Ни до какой выверки с реалиями общественного духовного развития здесь не доходят.
О том же, что служит причиною заблуждений, никто, даже те, кто заняты сотворением законов, до настоящей поры, кажется, не соизволят взять в толк. Это становится возможным при укрепившемся в веках отношении к естественному праву как вещи, в глазах официальной юриспруденции то ли несерьёзной, то ли вообще ненужной, — удостоенной лишь ханжеского пренебрежения.
Размывание смысла свобод, а значит одновременно и прав, как публичных, так и естественных, сопровождается небывалым в истории всплеском политического словоблудия и вранья, практикуемых целыми союзами государств, имеющими претензии быть главными защитниками обеспредмеченных свобод и выпячивающих свои особые роли в управлении народами и ресурсами на земле.
К яростной демонстрации таких вызывающих претензий сегодня прилагают неимоверные усилия США и их многочисленные союзники в западной Европе и на других континентах.
Используя дутые формулы свободы слова и других разрекламированных пустых свобод, любой мало-мальски ответственный чиновник из фаланги прозападных межгосударственных образований мнит себя вправе выражать собственные суждения о чём угодно вслух и открыто без каких-либо сдерживателей, тем опрокидывая не только нормы естественной цензуры с её непреложными, обязательными умолчаниями, но и суть уставной деятельности организаций, которые он представляет, часто уже и саму логику.
Именно в такую плоскость постоянно переводят вопросы суверенности государственных интересов, разрешения межгосударственных конфликтов, право народов на самоопределение, на защиту перед чужой воинственностью и агрессией. В результате исковерканы принципиальные положения по урегулированию дел в этих и других сферах, закреплённые в действующих внутренних и международных правовых актах.
У сторонников «лучшей» демократии, «настоенной» с использованием «не той» «закваски», не убывает потребности иметь врагов — с лишением их самостоятельности и своей культуры, места и роли в истории. Тут нет остановки даже перед такими вопиющими фактами как признание демократической ценностью и защита неонацизма на Украине, шумовое враждебное улюлюканье в адрес России, взявшейся выбить зубы этому дьявольскому режиму.
Вот в какую сторону суждено устремляться свободам, если пользоваться ими по неким вольным прихотям!
Нельзя исключать перспективы, когда прецедент с фашизацией жизнеустройства на Украине получит развитие и в его омуты будут опрокинуты другие страны прозападной или иной «демократии», такие, например, как Польша, Англия, Финляндия, те же США. Собственно, этот процесс уже продолжительное время наблюдается — в Латвии, Литве, Эстонии.
Если опять вернуться к дефинициям, то их неналичие больно ударило и по сторонникам иного позиционирования, — противостоящим силам смуты и тьмы. Ведь свободы, не будучи осознаваемы в своих природных значениях и как не укрощенные правом, оказывают одинаковое пагубное воздействие всюду, где они бывают провозглашены и приняты.
В частности в России, при её ориентировании не иначе как на «общепризнанные» ложные свободы и, стало быть, также на системное неумышленное умыкание действительных этических ценностей в пользу государства, это воздействие ярко выражено в её желании не замечать извращённого понимания свобод и прав теми, от кого она не так уж давно переняла и в значительной мере успела усвоить принципы прозападной демократии.
Как сверхдержаву, долго уступавшую в экономическом развитии странам «свободного» мира, её и немалую часть её населения этот другой мир увлёк смутными прогнозами и обещаниями, построенными на сверхсвободе, проще говоря, — на песке.
Подлаживаясь под липовые образцы, страна понесла существенные потери в развитии передовых технологий, в организации просвещения и народного образования, из-за убыли научных кадров; ощутимое негативное воздействие государство и общество испытали в связи с долларовой экспансией, когда теряющей цену американской валюте отдавалось предпочтение в финансовых расчётах.
Понадобились радикальные меры по переводу деловой и общественной жизни на другие рельсы и направления, более учитывающие внутренние запросы и потребности, но и сегодня в огромной стране ещё видны следы былого её уложения под западные корявые стандарты. По известным причинам нет и принципиального отторжения и компетентного осуждения базовых принципов и ценностей, насто́енных на прагматических прозападных традициях.
Разве ни о чём не говорят хотя бы названия здешних учреждений, выставленные повсюду в афишах над порогами офисов? Многие из них в большинстве остаются в неизменном виде после ухода из России брендов по санкционным соображениям. То есть — как и до введения рестрикций они приведены латиницей в словах или предложениями на английском, немецком, французском или иных европейских языках и содержат сведения о поставлявшихся или пока ещё поставляемых ритейлерами товарах и услугах. А если приводятся на русском, то и того пуще: евродвери, европлитка, еврокуб…
Широчайшую популярность приобрело слово фейк (от английского fake), по словарю означающее «подделку», «фальшивку» или «плутовство». Его с придыханием и с чувством какого-то невероятного удовлетворения от освоенного заимствования часто произносят журналисты, политологи, парламентарии, предприниматели, военные и полицейские, продавцы и покупатели, преподаватели, студенты, даже маленькие дети. Словом, кому не лень. Забывая, что в русском языке есть не менее точные и глубокие обозначения того же: неправда, ложь, фальшивка, фальшь, утка, враньё.
Что называется, озападнились, объевропеились. Сказать прямее: укореняется заданное и никого не красящее раболепие. Хотя время уже никак не оправдывает столь заниженной оценки самих себя.
Ведь господство над миром, на что претендуют США и их сателлиты, уже проходит, искрошивается. И этому найдены объяснения. Из «единой» общности людей в виде племени или народа по мере их расселения на земле сформировались отдельные нации и государства со своими языками, на что, как известно из библии, взъярился бог, по велению которого произошло мгновенное смешение самых разных языков, существенно усложнившее общение.
Так драматично проходила конкретизация в процессе развития человечества. Хотя наблюдались этапы возвращения к прежнему, к глобализму, как вроде бы неплохой ценности, куда умещалась общемировая этика, это чем далее, тем становилось невозможнее.
Апелляции к верховным этическим ценностям сплошь и рядом превращались в обманное прикрытие истинных намерений неофитов покончить с ними, заменив их суррогатами.
Совместить глобализацию, разобщённость и разноразвитость стран и государств сейчас далеко не просто. В ножницах между страной, претендующей на гегемонию, её политическим режимом, с одной стороны, и союзниками, с другой, оказывается всё худшее из естественного корпоративного права: ложь, агрессия, мстительность, перепорченная круговая порука, дурное влияние на другие народы и страны и т. д.
Путь к мировому господству, пусть к этому
