Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V - Алексей Ракитин
Рассказывая о событиях 5 ноября, Тибетт сообщил детективам, что в тот день в мастерской Шуллера были приобретены 3 бочки с опилками — 2 небольшие из белого дерева и 1 большая — из красного [тут сразу приходит на ум сообщение патрульного Джона Перри, рассказавшего об обнаружении на Милл-дам щепок 2-х разных видов — светлого дерева и тёмного]. Эти бочки были привезены на Ханнеман-стрит и занесены в конюшню.
Тибетт владел 1-м из 3-х ключей от конюшни и мог приходить в любое время, но Левитт сказал ему тем вечером, что можно идти отдыхать, поскольку работы больше не будет. Произошло это около 19 часов. Джон Тибетт отправился в дом и явился на конюшню только утром следующего дня. И бочек в конюшне уже не обнаружил.
Другое важное свидетельство предоставила полиции Эллен Келли (Ellen Kelley), соседка подозреваемого. Женщина проживала в доме № 6 по Спринг-курт (Spring court), находившемся буквально в 30 футах (10 м) от дома Элли. По словам Келли, около 19 часов 5 ноября она шла в местную церковь мимо домовладения Элли, и в конюшне последнего были слышны голоса, в частности, кто-то произнёс что-то вроде «God d-n you». Когда женщина шла обратно, то обратила внимание на то, что в конюшне горел свет. Спустя некоторое время, несколько позже 20 часов, Келли отправилась за водой и опять услышала некие звуки, доносившиеся из конюшни Левитта. Звук был похож на тот, что издают перекатываемые бочки.
Сообщение Эллен Келли было сочтено особенно важным потому, что подозреваемый во время допросов 8 и 9 ноября настаивал на том, что запер конюшню около 19 часов 5 ноября и отпер около 7 часов утра 6 ноября. И спрашивается, кто же тогда разговаривал в запертой конюшне и катал там бочки?
Ещё один свидетель — Уиллис Сэнборн (Willis H. Sanborn) — сообщил полицейским, что утром 6 ноября Левитт Элли появился возле своего дома около 8 часов утра. Сэнборн, владевший собственной лошадью и повозкой, время от времени помогал Левитту при выполнении крупных заказов. На утро 6 ноября у них была запланирована совместная работа и Сэнборн, согласно договоренности, прибыл на Ханнеман-стрит к 07:15. Там он обнаружил Куртиса, младшего сына Левитта, и грузчика Тиббетса, однако сам Левитт Элли отсутствовал. Он появился лишь около 8 часов утра, подъехав со стороны Вашингтон-стрит. Но и после этого все они оставались на месте, дожидаясь явки ещё одного грузчика, который прибыл спустя четверть часа.
В надёжности показаний Сэнборна можно было не сомневаться, поскольку свидетель хорошо знал Левитта Элли, был с ним очень дружен и ранее даже несколько месяцев работал на него грузчиком. Сэнборн был очень точен в деталях и заявил, что Левитт в тот день управлял повозкой, выкрашенной в красный цвет, и запряжена в неё была вороная кобыла. Это была единственная лошадь Элли, не болевшая в то время лошадиным гриппом.
Это свидетельство хорошо дополняли показания некоего Джорджа Армстронга (George L. Armstrong), по словам которого Левитт Элли вместе со своей повозкой утром 6 ноября в период с 07:30 до 8 часов находился возле бильярдной мастерской Шуллера. Армстронг владел магазином, находившимся неподалёку, расстояние между его магазином и мастерской составляло буквально 20 футов, то есть 6 метров [адрес магазина Армстронга: Вашингтон стрит, дом № 1043]. Армстронг, хорошо знавший Левитта Элли, перебросился с последним парой фраз. По словам свидетеля, Элли никуда не спешил и выглядел совершенно спокойным. Во время их разговора в повозку Левитта загрузили бильярдный стол, Армстронг наблюдал за тем, как это осуществлялось, и заверил детективов, что никаких бочек в повозке не было.
В скором времени детективы полиции Бостона получили и иные немаловажные свидетельства.
Младший сын подозреваемого Куртис после ареста отца дал довольно неудачные показания, заявив, что утром 6 ноября заметил следы крови на рубашке отца в районе груди. Куртис заинтересовался происхождением пятен, и отец ответил, что это была кровь из ноздрей лошади. Сын, по-видимому, полагал, что этими показаниями поможет отцу, но в действительности они сильно повредили Левитту, поскольку убедили детективов в справедливости их предположения об убийстве и расчленении тела Эллиса именно вечером 5 числа.
Кроме того, рубашка со следами крови на груди при обыске дома Левитта Элли найдена не была. А это означало, что подозреваемый не просто одел чистую рубашку после замечания сына, но и потрудился над тем, чтобы избавиться от старой. В отношении нижнего белья он подобной предусмотрительности не проявил, очевидно, не предполагая, что в скором времени ему придётся раздеваться в полиции, где его одежда будет подвергнута внимательному осмотру.
Напомним, что на допросе в полиции Левитт ничего не говорил о крови из ноздрей лошади, а уверял, что кровь попала на его нижнее бельё во время противогриппозной вакцинации лошадей. Таким образом, показания отца и сына вступали в явное противоречие.
Имелся и другой нюанс, связанный с пресловутой вакцинацией. Левитт утверждал, будто не помнит, когда именно она проводилась в последний раз, но расплывчато говорил о конце октября, возможно, 31 октября. Однако, забегая немного вперёд, сообщим, что детективам удалось отыскать ветеринара, из записей которого следовало, что лошадей подозреваемого он вакцинировал… 24 сентября! Расхождение в датах следует признать очень сильным. Такое расхождение порождало множество оправданных вопросов. К ним следовало добавить ещё один безответный и вполне оправданный вопрос уместный вопрос: неужели Левитт Элли ходил в запачканном кровью нижнем белье почти 6 недель [если отсчитывать со времени вакцинации 24 сентября]?
Впрочем, сейчас мы немного забежали вперёд, нарушив хронологию повествования.
Другим свидетельством, усилившим подозрения в адрес Левитта, явился рассказ одного из жителей города о том, будто он видел, как 6 ноября Элли расплатился с неизвестным, передав тому 30$ — очень значительную сумму по меркам того времени. Левитт отрицал, что подобный эпизод имел место в действительности, настаивая на том, что свидетель ошибся. Тем не менее, полиция всё более укреплялась во мнении, что подозрения в отношении Левитта оправданны.
В понедельник 11 ноября Элли перевели из полицейского участка в Кембридже, где он содержался, в Бостон, где должно было пройти Большое жюри. В тот же день у подозреваемого появились адвокаты Льюис Стэкпол Дэбни (Lewis Stackpole Dabney) и Густав Сомерби (Gustav A. Somerby). Как станет ясно из дальнейшего, именно они станут героями этой весьма незаурядной истории,
