Заметки мирянина. Воздух Церкви - Сергей Юрьевич Катканов
В своё время мне довелось познакомиться с дневниками епархиального миссионера, который на рубеже XIX–XX веков ездил по деревням Вологодской епархии с целью возвращения старообрядцев в православие. И через два века с лишним после Аввакума в епархии встречались территории плотно заселенные последователями огнепального протопопа. Из миссионерского дневника хорошо видно, насколько ужасным было духовное состояние этих людей. Ни священников, ни епископов у староверцев, конечно, не было, откуда бы им взяться. Считая себя не просто православными, а архиправославными, они не имели ни каких таинств, не знали богослужения. Богословские сведения, какими обладали старообрядцы, приводят в содрогания. Иные из них ни чего не слышали о Святой Троице, о Богоматери. Но самое удручающее впечатление производит религиозное высокомерие старообрядцев. У них за правило было иметь на входных дверях в избу по две скобы — старовер ни когда не коснулся бы той скобы, за которую брался «никонианин», это «осквернило» бы ревнителя древнего благочестия. Так же старовер ни когда не стал бы есть из той тарелки, из которой ел никонианин, он опять же счёл бы себя «оскверненным».
Такое тупое, причем демонстративное, проявление безумной гордыни говорило о том, что этих людей уже ни в каком приближении нельзя было считать христианами, хотя сами себя они считали самыми лучшими христианами на свете. От первых вождей раскола в них осталась только безумная злоба по отношению к никонианам.
Если бы протопопу Аввакуму показать, как выглядят его последователи, он бы заплакал горючими слезами. Конечно, он ни к чему такому не призывал и такого результата своей проповеди даже представить себе не мог. Он всего лишь боролся с плохими архиереями, а поскольку хорошие стали встречаться всё реже и реже, то его последователи остались вовсе без архиереев, а следовательно без священников, а следовательно без литургии и таинств, а постепенно у них исчезли даже самые общие представления о христианстве.
Всё это не случайность, это железная логика любого раскола. Всё начинается с борьбы за «чистоту одежд», а заканчивается драными вонючими лохмотьями. Иерархия, как бы скверно она не выглядела, является в Церкви хранителем Истины. Если захочешь вместо плохой иерархии иметь хорошую, всё закончится тем, что не будешь иметь ни какой. И тогда обязательно утратишь Истину. Иначе это не работает.
Эта история нагляднейшим образом повторилась с катакомбным расколом. Его причиной, как всегда, стало резко отрицательное отношение к неправедным действиями иерархии. Позорная декларация, подписанная митрополитом Сергием, потрясла многих православных. Владыка Сергий не просто проводил политику соглашательства с большевиками, он фактически прославлял гонителей Церкви и даже утверждал, что ни каких гонений на Церковь в СССР нет. Эта раболепная ложь была плевком на гробы мучеников, вынести такое было и правда не легко. И вот часть иерархии и мирян заявила о своём неподчинении митрополиту Сергию, образовав некое согласие, получившее название катакомбников.
Уже тогда стоило бы обратить внимание на то, что владыка Сергий ни как не покушается на Истину, его действия совершенно не затрагивают учения Церкви, а то, как он стелется ковриком под ноги большевикам — это его личный грех, а разрушать Церковь из-за личного греха первоиерарха могут только те, кто вообще не понимает, что такое Церковь. Как ни странно это звучит, но причин для раскола тогда не было, но некоторым правдолюбцам это не удалось объяснить.
Ради чего владыка Сергий взял на себя этот тяжкий грех? Кто-то упрекал его в том, что Сергий думает, будто он спасает Церковь, но ведь это Церковь спасает нас. Эти люди не поняли главного. Он спасал не Церковь, а церковную структуру, церковную иерархию. Церковь действительно не нуждается в том, чтобы её спасали, а вот церковную иерархию надо было спасти во что бы то ни стало. Ведь уже аввакумовский раскол весьма наглядно показал, что, оставшись без иерархии, церковный люд теряет Истину и начинает духовно загнивать. И если Церковь Христова вечна, то отдельная её часть, Русская Православная Церковь, вполне могла и погибнуть.
В наше время уже можно считать доказанной правильность политики митрополита Сергия. Ведь мы видим, во что выродились группы катакомбников. То какой-нибудь катакомбный епископ публикует в сети откровенную порнуху, то они ставят епархиальным архиереем мальчишку алтарника, упражняясь во всех и всяческих непотребствах. Катакомбников постигла судьба всех раскольников — духовное разложение. Так вот если бы не политика митрополита Сергия, если бы вся наша Церковь приняла тогда катакомбное направление, сейчас Русской Православной Церкви фактически не существовало бы. От неё остались бы лишь разрозненные псевдоправославные группы, соревнующиеся меж собой по уровню маразма. Всмотритесь в современных катакомбников, эта судьба ждала бы всех нас.
Современная Церковь буквально пронизана страхом перед расколом. Это спасительный страх. Наша иерархия хорошо выучила уроки церковной истории и, судя по всему, вполне понимает, что в Церкви опасно табуретку с места на место передвинуть, не добром может закончиться. Бороться с некоторыми негативными явлениями в церковной жизни не так уж и сложно. Сложно будет потом расхлебать последствия этой борьбы. Лучше что-то до времени терпеть, а то тронешь — и всё посыплется. Изживать недостатки, конечно, надо, но с предельной осторожностью и ни в коем случае не делая резких движений. А то у нас стоит разрешить есть яблоки до Преображения, и на выходе получишь раскол.
Так вот, воспитанный в этом страхе перед расколом, в сочинениях протопопа Аввакума я был более всего поражен тем, что в нём этот страх напрочь отсутствует. Так же и в патриархе Никоне нет ни малейшего страха перед расколом. Ни тот, ни другой даже мысли не имеют о том, что их действия могут привести к расколу. Ни патриарх, ни протопоп совершенно не понимают этой угрозы и, как плохие кормчие, воодушевленно гонят корабль прямо на скалы. Они оба простецы, которые не знают церковной истории, не чувствуют церковной атмосферы и не понимают, что из-за чего бывает. И они оба очень гордые. А гордые простецы — это беда, особенно в Церкви.
Насмотревшись на современных раскольников, я очень хорошо понимаю тот психологический тип, к которому принадлежал протопоп Аввакум. До чего же он похож на нынешних, ни чего не меняется. Мы уже убедились, что поводом для раскола может стать что угодно, но каковы его психологические предпосылки? Что делает человека потенциальным раскольником?
Прежде всего пафос борьбы, который одолевает всех раскольников
