Итоги Итоги - Итоги № 23 (2013)
Очень личное / Политика и экономика / Те, которые...
Очень личное
/ Политика и экономика / Те, которые...
Правду говорить легко и приятно, хотя решиться на это непросто. Особенно когда речь идет о потаенном, за семью замками запертом личном. Владимир Путин этот барьер преодолел. Слово «развод» не произносил. Сказал по-мужски: «С Людмилой Александровной мы останемся очень близкими людьми. Уверен, всегда...»
Можно сколько угодно рассуждать на тему, что все тайное рано или поздно становится явным. Только вот распоряжаются этим тайным политики по-разному. Чаще всего — к вящей политической выгоде. Или во всяком случае для сохранения политического статус-кво.
За примерами далеко ходить не надо. Взять хотя бы соратника Путина по G8 Николя Саркози. Слухи о его назревшем разрыве со второй половиной поползли еще в 2005 году. Но Сарко не спешил — впереди была президентская кампания 2007-го, в которой была задействована супруга. Расставание произошло сразу же после победы. А буквально следом — подвенечная история с певицей Карлой Бруни.
Другой сценарий — история семьи Клинтон. После «Моникагейта» вполне логичного в такой ситуации развода так и не последовало. Супруг все еще оставался президентом, и пошатнуть веру избирателей в американские ценности не рискнули ни он, ни его жена Хиллари, также мостившая себе политическую карьеру. Хотя семью, как судачат злые американские языки, сохранить так и не удалось.
Помогли ли все эти маневры политикам Николя Саркози и Биллу Клинтону? Ничуть. Пустые оказались хлопоты. Сарко очередные президентские выборы проиграл. Уступила Белый дом республиканцам и клинтоновская Демократическая партия.
С Путиным другая история. Надо признать, что в этой деликатной ситуации как политик он выглядел куда выигрышнее своих зарубежных коллег. На президентских выборах победил убедительно, не подтягивая «семейный» ресурс. До следующей кампании далеко. Так что к политическим технологиям публичное заявление о разводе никак не подошьешь. Да и рейтинг поддержки у Путина крепкий: во всяком случае не стоит опасаться, что он разобьется о «любовную лодку».
Понятное дело, страна от этой сенсации действительно ахнула. Но сам факт расставания первой четы, по правде говоря, тут дело десятое. Просто такого Путина мы еще не видели.
Несгибаемый мачо оказался земным — со своими человеческими волнениями, переживаниями и проблемами.
Обычный российский мужик, словом...
Турецкий гамбит / Политика и экономика / Те, которые...
Турецкий гамбит
/ Политика и экономика / Те, которые...
За что боролись, на то и напоролись. Правота народной мудрости стала очевидна для премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана. Даром что он лидер исламистской партии. Турецкие исламисты вроде как умеренны, НАТО-центричны и вообще в доску свои для Запада. Анкара была едва ли не главным мотором арабской весны, активно способствуя приходу к власти прозападных режимов. А в сирийской войне так и вовсе напрямую играет на стороне оппозиции. И вот на тебе — «цветная революция» на улицах Стамбула и других турецких городов. Оппозиция обвиняет «продвинутый» режим в диктаторских замашках и требует больших свобод.
С Эрдоганом поначалу связывали немалые надежды. И он их оправдал. Дистанцировал олигархов, поднял экономику, в результате чего подрос средний класс, и даже почти разрешил курдский вопрос. И что теперь? Как утверждают оппозиционеры, премьер перестал быть восприимчив к критике. Прибрал к рукам крупнейший в стране медиахолдинг: его возглавил зять Эрдогана. Ограничил торговлю спиртным и право на аборты. А главное, подумывает изменить конституцию, чтобы расширить полномочия президента. И стать им — вновь занять премьерский пост он по закону уже не имеет права.
Самая модернизированная исламская страна, как оказалось, вовсе не имеет иммунитета от современных революционных технологий. И вот уже Эрдоган объявляет Twitter, используемый демонстрантами для координации действий, «большой опасностью для общества» и поручает спецслужбам непременно найти во всем происходящем «руку иностранцев». Вот это он погорячился. Кто же использует Twitter с Facebook для экспорта революции? Уж точно не заклятый сосед Башар Асад, а скорее западные союзники Турции. И как же их разоблачение поспособствует осуществлению мечты Эрдогана о вступлении его страны в ЕС?
Пора бы официальной Анкаре определиться. Тут ведь как? Либо законы шариата и суверенная демократия, либо западные ценности и Twitter. Усидеть на двух стульях еще ни у кого не получалось. Вот и египетские братья-мусульмане, придя к власти, попытались было гайки до упора закрутить и тут же столкнулись с массовыми протестами своих вчерашних соратников с площади Тахрир. Так то ж в Египте. А в Турции с ее мощной светской традицией, идущей от Ататюрка, и массовым российским туристом с шариатом надо бы поосторожнее. А то к бунтующим левым еще чего доброго присоединятся недолюбливающие исламистов генералы и владельцы отелей.
Кризис жанра / Политика и экономика / Те, которые...
Кризис жанра
/ Политика и экономика / Те, которые...
Лишившаяся было спонсора, но после счастливо обретшая его в лице одного телеканала и одной кинокомпании, премия «Национальный бестселлер» в своем нынешнем — тринадцатом по счету — сезоне продолжила давнишнюю линию на поиск неторных путей. Так, с прошлого года лауреатом «Нацбеста» не может стать автор, уже удостоенный какой-либо другой награды или хотя бы вошедший в ее шорт-лист, да и сам девиз премии — «Проснуться знаменитым» — очевидно указывает на стремление к первооткрывательству.
В этот раз идея открытия новых имен была реализована даже с перехлестом: настоящее имя лауреата, автора премированного романа «Волки и медведи», так и не прозвучало.
Впервые за все время существования «Нацбеста» премиальные лавры достались женщине — санкт-петербургскому филологу, укрывшемуся под веселеньким псевдонимом Фигль-Мигль. Самым сильным конкурентом лауреата был Максим Кантор с его «Красным светом».
Узнать, как зовут загадочную даму-победительницу на самом деле, публике, собравшейся на торжественной церемонии, не удалось: за наградой она поднялась на сцену в солнечных очках, закрывающих половину лица, и представиться по-настоящему решительно отказалась. Зато по-военному отрапортовала: «Служу Отечеству!» — и тут же поинтересовалась: «Где мои деньги?» Оказалось, что деньги — 250 тысяч рублей — дадут еще не скоро, и писательница немедленно покинула торжество.
Словом, «Нацбест» остается верным себе и своему основателю Виктору Топорову — ни года без какого-нибудь фигля-мигля.
Кавказский Бонапарт / Политика и экономика / Профиль
Кавказский Бонапарт
/ Политика и экономика / Профиль
Саид Амиров: от победы при Махачкале до поражения под Москвой
Саид Бессмертный, Кровавый Рузвельт, Большой Саид — все это про одного человека, мэра Махачкалы Саида Амирова. Для Кавказа его арест — событие планетарного масштаба. Еще вчера никто не мог себе помыслить — ни в Москве, ни в Махачкале, — что запястья «дагестанского Бонапарта» украсят стальные браслеты. Щелчок наручников должен был ознаменовать новую эру для южных регионов, которые отныне должны занять общее место в федеративном строю. Но готова ли Москва жестко равноудалить кавказских «субъектов»? Об этом мы узнаем из приговора Саиду Амирову. Если, конечно, таковой когда-нибудь будет вынесен...
Авторитет
Для начала — личные впечатления. Чтобы сразу было понятно, кто в республике главный, все представители федеральных СМИ, приезжавшие в Дагестан, были обязаны нанести визит Амирову. Все буднично. Представитель принимающей стороны говорит: «Завтра в три вас ждет Саид Джапарович». Возражения не принимаются. Это президенты в Дагестане могут меняться, а Саид Амиров — он же вечный оплот местной стабильности. Аж с 1998 года рулил столицей республики, а точнее сказать, всем Дагестаном.
