Тихон Непомнящий - Фантастика 1986
Университетская кафедра и лаборатории при ней под руководством Владимирцева наметили обширную программу изучения физических закономерностей процессов и явлений, происхо дящих в атмосфере, определяющих ее строение, свойства газов, составляющих атмосферу, излучение ее и радиацию, распределение температур и давления, но особенно интересы сотрудников университетской кафедры Владимирцева были привлечены к конденсации водяных паров, образованию облаков и осадков. Решающее влияние на эти научные устремления оказали недавние полевые испытания ВАГ-1 и тот шум, который наделали их результаты, опубликованные московскими метеорологами Антипиным и Барышевым; они предвещали «новую эру в работе метеорологов, их решающее влияние на формирование погоды». Со временем Владимирцев пригласил Антипина «оставить столичную суету и переехать в молодую научную столицу, где и жить и работать не менее интересно».
Не сразу, но Иван Иванович Антипин принял предложение Владимирцева и стал сотрудником кафедры.
В инфизтехе по-разному встретили известие о работе Владимирцева на университетской кафедре: одни понимали, что новое направление работы ВАГов требует и глубокого проникновения в смежную науку, метеорологию, другие при этом саркастически замечали: «Но зачем же становиться во главе кафедры?» Георгиевская все более уходила в поиски применения лазерной левитации, она считала, что новое поколение лазеров, значительно более мощных, чем нынешние, поможет создать транспорт на свето-паровой подушке. Владимирцев одобрительно относился к поискам Ренаты Михайловны, но порою, когда некоторые ее успехи с одобрением встречали на заседаниях сектора, а затем и на ученом совете института, понимал, что вскоре Георгиевская может «отпочковаться» со своими работами в отдельную лабораторию и он лишится надежного, мудрого коллеги.
Словно почувствовав эти опасения, Рената Михайловна сказала Алексею Александровичу, что ВАГи она никогда не оставит: «Просто я думаю и о другой нашей совместной ветви в лазерной левитации». Владимирцев рассердился и стал ей выговаривать: он менее всего претендует на «дележку»; «это ваш участок; если у меня появятся какие-то идеи, я их всегда отдам вам»…
Нелегко было Владимирцеву делить себя между двумя направлениями работ в физике — лазерной левитацией и физикой атмосферы. Лишь благодаря тому, что он неутомимо помогал своим сотрудникам и на кафедре, и в лаборатории отыскивать «свою ниву» или приобщаться к чужой, вместе с сотрудниками старался доискаться направления, перспективы разработок, ему удавалось объединять коллег в работе. Они знали, что все поймет, поддержит Алексей Александрович, но только не преждевременные реляции об успехах. Владимирцев спорил с нетерпеливыми администраторами от науки, когда они торопились отчитываться в свершениях, далеких от завершения;.. Эту его черту некоторые объясняли как боязнь «спугнуть удачу», но большинство понимали, что Владимирцев не хотел победной суеты, которая отвлекает от работы, от опытов, многократно повторяющихся, пока не удастся добиться точно выверенных результатов.
IX
Как знамение удачи воспринял Владимирцев появление очерка одного писателя об Андрее Васильевиче Дьяконове; название, правда, было удручающим — «Одинокий борец с земным притяжением», невольно наводило на мысль, что подобная участь может ждать и его, Владимирцева, вместе с ВАГами и невероятной системой управления погодой. Но как было не обратиться к опыту ученого, чьи предсказания погоды сбываются на девяносто процентов. К Дьяконову обращаются за прогнозами не только соотечественники, работа которых так или иначе связана с погодойнепогодой, но и многие астрономы и метеорологи, моряки зарубежных стран.
Давно состоялась первая встреча Владимирцева с Андреем Васильевичем, когда Алеша вместе со своим отцом путешествовал по Горной Шории и специально сделал «крюк», чтобы познакомиться с Дьяконовым.
Дьяконов помог и речникам Лены, предсказав ранний ледостав в низовьях реки, помогает и сейчас хлеборобам Полтавской и Свердловской, Московской и Волынской, десяткам областей и республик… Возвращаясь из экспедиции, Владимирцев решил побывать у Дьяконова.
Студент Владимирцев, добравшись до Темиртау, поселка в Алтайском крае, который давно называют за красоту «Русской Швейцарией», без труда разыскал «вещего человека», «бога погоды» Андрея Васильевича Дьяконова. Увидев его, Владимирцев растерялся — неподалеку от загородки, где стояла корова, вилами метал в кормушку сено невысокого роста человек, одетый совсем неподходяще для такого занятия — в белую сорочку с галстуком-бабочкой; он был в берете, из-под которого торчали густые волосы. Старик без удивления вопросительно посмотрел на незнакомого юношу и приветственно кивнул, продолжая метать сено в кормушку.
«Вы ко мне?» «К вам. Вы… Андрей Васильевич?» Паломники часто бывали у «бога погоды». Редко кто любопытства ради, но все больше тех, кто хотел понять, как работает астроном и метеоролог Дьяконов. То, что представало их взору, удивляло: небольшая круглая башенка, сложенная из кирпича, небольшие раздвижные полушария и телескоп; рядом пристройка — бревенчатый дом и неподалеку стога сена и загородка для скотины. Все это Владимирцев видел и тогда, когда побывал здесь с отцом, но теперь как-то острее поразило: «деревенская» жизнь Дьяконова и жизнь в молодом городе сибирской науки были разительным контрастом.
Три дня прожил Владимирцев у Дьяконовых, познакомился с его женой и одним из сыновей, старался быть не нахлебником, помогал по хозяйству, но главное — поднимался с Дьяконовым в башенку, смотрел на Солнце в старенький телескоп и слушал пояснения Андрея Васильевича об активности Солнца, рассказы о трудах классиков-метеорологов, оказалось, что он читает их в подлинниках, владея в совершенстве многими языками. Особенно Дьяконов ценит труды ленинградки, ныне покойной, Элеоноры Лир… Андрей Васильевич объяснил Владимирцеву: на атмосферу Земли влияет неравномерное солнечное излучение, солнечные возмущения создают в атмосфере Земли возможность сблизиться холодным и теплым течениям воздуха и порождают аномалии в атмосфере.
Вспоминал Владимирцев об этих беседах не раз, но теперь, в связи с работой над проектом «Погода», особенно часто задумывался.
Размышления ученого о проблемах двух направлений физики привели однажды к неожиданному открытию: использовать лазерную левитацию в борьбе со стихиями для управления погодой!..
Идея была столь неординарна, что он не рискнул поделиться ею, как обычно, она требовала продумывания, расчетов и серии опытов, но для последних было необходимо создать приборы, установки. Идея эта вполне реально опиралась, с одной стороны, на весомые, проверенные, отработанные принципы лазерной левитации, которой занималась лаборатория в физико-техническом институте, и с другой — работы университетской кафедры, где были созданы физические основы для численного моделирования различных атмосферных процессов. Теперь они определялись и квалифицировались с помощью ЭВМ. Широко использовались данные, получаемые с метеорологических искусственных спутников Земли с круговой орбитой высотой 500–600, 1200–1500 километров, с полосой обзора планеты в две-три тысячи километров. Теперь Владимирцева особенно интересовали данные, полученные с таких ИСЗ, как «Молния», ведущих глобальные метеорологические наблюдения с высоты сорока тысяч километров и дающих общую, цельную картину метеопроцессов в масштабе обширных регионов полушария.
Поглощенный новой и, как понимал Владимирцев, вселенской идеей, — при удаче, конечно, — он напряженно ее прорабатывал, вел расчеты, составлял схемы, пока не пришел к выводу, что настало время и «затею» можно вынести на суд своих сотрудников и лаборатории и кафедры. В случае их одобрения просить желающих присоединиться и совместно проводить расчеты, опыты — «на равных проделать путь от идеи к свершению». Владимирцев ставил только одно условие: «Пожалуйста, поменьше восклицаний и побольше сомнений».
В один из дней Владимирцев собрал всех сотрудников кафедры и лаборатории. Улыбаясь, он сказал, что речь пойдет о «реальной фантастике или фантастической реальности».
На огромной доске были развешаны начерченные Владимирцевым схемы, карты: они были сделаны цветными фломастерами и походили на наброски в записной книжке инженера.
— Лазерная техника должна помочь делать погоду: локализовать зарождение тайфунов, регулировать выпадение количества осадков, предотвращать бури… Но следует помнить, что регулировать погоду в пределах страны, даже такой огромной, как наша, — невозможно, нужны большие масштабы.
Владимирцев глянул на лица своих сотрудников и, не заметив ироничности, подошел к огромному рисунку.
