Александр Невзоров - Искусство оскорблять
Но дело совсем не в многострадальном Кирюше, который умудрился вляпаться в очередной скандал. В данном случае он служит лишь наглядным пособием, с помощью которого мы можем проиллюстрировать мысль о хрупкости всякого «высокого» образа и через это подобраться к надуманности таких понятий, как «личность», «харизма» и «пассионарность».
Как видим, нагота бывает почти смертельна. В той или иной степени это касается любого персонажа как церковной, так и светской истории. Понятие «нагота», конечно, не следует трактовать только в прямом смысле этого слова. Позолоченная кожура любого сакрального «фрукта» — это не только клобук, панагия, латы, мундир или перья. Это и навороты героических фантазий, и «натянутые» на персонажа нужные факты, которые легко штампуются летописцами и корректируются историками. Счистив эту кожуру, мы почти гарантированно получим что-нибудь весьма жалкое. Следует помнить, что любая «историческая фигура» соотносится с реальным человеком, из которого она «сделана», примерно так же, как Микки-Маус с обыкновенной мышью.
Поясним.
Есть многомиллиардный бренд: блистательный Микки, герой всемирного культа. Эта мышь занимает пьедесталы в Диснейлендах и служит там объектом своеобразного поклонения. Миллионы людей украшаются изображениями Микки или его символикой (ушками), участвуют в посвященных ему шествиях, фейерверках, праздниках и вообще всеми способами «умиляются имени его». А есть реальный прототип милого Микки — Mus musculus: грызун со специфическим запахом мочи и способностью перепакостить все, с чем он соприкасается.
Поучаствовав в диснеевском культе мыши и сняв «ушки», поклонники смышленого Микки привычно травят своих домашних «маусов» фосфидом цинка или ломают им хребты в мышеловках. Их можно понять. Прототипы героев, как правило, заслуживают именно фосфида. И это касается не только мышек.
Если мы вскроем позолоченные туши истории или культуры, то непременно обнаружим, что они кишат прототипами и их дериватами (производными). Как правило, их связь между собой полностью обусловлена «законом Микки-Мауса». Закон действует как в одну, так и в другую сторону: реальные персонажи обвешиваются красивыми мифологемами, а к мифическим героям «приделываются» свойства реальных людей.
Даже волшебный деревянный мальчик Пиноккио — и тот, как выясняется, был «срисован» с пожилого инвалида-алкоголика Пиноккио Санчеса, который на ярмарках Тосканы промышлял демонстрацией своих протезов. Деревянными у Санчеса были ноги, левая рука и часть носа. Его спектакли не отличались режиссерскими изысками: суставчатым протезом ноги Санчес бил под зад ассистента. Тот с воплями падал, а вечно пьяный Пиноккио вскидывал «под козырек» деревянную руку и кокетливо раскланивался.
Кстати. «Закон Микки-Мауса» ставит точку в дискуссии об историчности И. Христа. Применив его к столь щекотливой теме, мы не оставим в ней никакой интриги. Вполне возможно, что какой-то экзальтированный раввин с тяжелой судьбою и с именно таким «Ф.И.О.» действительно жил и умер в Иудее I века, а конструкторы христианства просто использовали его как «вешалку», на которую нацепили паранормальные способности и прочий «суповой набор» античного божества (т. е. непорочное зачатие, чудеса, воскресение и т. д.).
Также вспомним Маугли. В киплинговской легенде это осиянный блеском древнеиндийского золота разговорчивый красавец, а также друг кобр, слонов и крестьянок. Но! Мы знаем, с кого Киплинг списал своего Маугли. И можем оценить контраст меж знаменитым образом и действительностью.
В миссионерских приютах Султанопура и Агры писатель имел возможность потрогать концом своей трости подлинных «диких» детей. Отличительной чертой «лесных» детишек были кровоточивые мозолистые наросты на локтях и коленях размером с «кекс на две персоны», так как передвигались они только на четвереньках. Настоящие «маугли» отличались полным отсутствием речи и каких-либо проблесков интеллекта. Обследовавший их доктор Д. Уишау свидетельствует, что «дикие индусские мальчики были действительными идиотами, какова бы ни была причина их идиотизма». Они пачкали все своими фекалиями, до крови кусали обслугу за ноги и постоянно мастурбировали. Впрочем, в условиях приюта они, как правило, умирали быстрее, чем у добрых индусов созревало окончательное решение об их удавлении.
Иногда наличие прототипа очевидно, но сам он остается скрыт от потомков и исследователей. Романтикам это позволяет надеяться на то, что, к примеру, «Маленький принц» был плодом лишь педофильских галлюцинаций французского летчика, но не существовал in carne (в мясе).
Культ богов, пророков, героев, полководцев и других «пассионариев» — один из самых любимых культов homo. Человечество млеет от перьев, мундиров и «харизм», а именами своих любимцев маркирует эпохи. На этом культе основаны религии, история и культура. К сожалению, для его разрушения недостаточно одного, даже химически чистого цинизма самой высокой концентрации. Требуется нечто более существенное.
Иллюзия того, что в человеческих стаях существуют особи, наделенные чрезвычайными свойствами, качественно отличающими их от других людей, является очень стойкой. Существует даже отрасль истории, всерьез изучающая «пассионариев». Люди очень любят приписывать глобальные события особенностям той или иной «личности».
Это забавное заблуждение имеет много корней. Один из них — отсутствие понимания того, что практически все «харизматики» на 100 % сделаны из случайных обстоятельств, а также из требований политической моды и специфики своего времени. В чуть другой реальности они остались бы никем, а их «удивительные» свойства не оказали бы никакого влияния ни на историю, ни на культуру. (Представьте себе Моцарта в раннем неолите, Резерфорда во времена крестовых походов или Гитлера как жителя блокадного Ленинграда.)
Оценивая «великие имена», не следует забывать, что за каждым Микки-Маусом прячется обычная мышь. Особенно хорошо это видно на еще «теплых» примерах Наполеона, Гитлера, Сталина, Мао или им подобных фигур. На них списывается вся кровь и глупость, хотя данные фигуранты были лишь «вишенками на тортах» своих эпох и народов. Вся Германия была Гитлером, а СССР — Сталиным. В произошедших трагедиях личные качества вождей не имели никакого особенного значения.
Конечно, все они могли отчасти влиять на процессы, но не в силу наличия какой-то «харизмы», а лишь потому, что имели чисто механическую возможность это делать. Но напомним, что они не изобретали ее самостоятельно, а лишь пользовались тем механизмом власти, который образовался во времена фараонов и не претерпел существенных изменений.
Но! Среди них нет Саурона-гипнотизатора, который мог бы волшебным образом внушить доброму и наивному народу идеи рейха или «русского мiра». Диктаторы и президенты — это лишь тамбурмажоры, которые с помощью «жезла власти» задают ритм конвульсиям злобы и восторга, возникающим в массах естественным образом. Если жезл опустится или будет отброшен, «оркестрик» играть не перестанет.
По всей вероятности, любая роль личности в истории — очередной самообман, а некая интеллектуальная или поведенческая уникальность — миф, в реальности не существующий и ни на что не влияющий.
Впрочем, до тех пор пока мы остаемся в так называемом культурно-историческом поле, где все оценочно и зыбко, данные утверждения остаются лишь декларацией. Чтобы доказать их, нам придется переместиться в качественно иные сферы.
По счастью, помимо солдафонов, пророков и вождей, образ каждого из которых самым очевидным образом подчинен «закону М.-Мауса», мы располагаем и фигурами другого свойства. Теми, кто в действительности менял реальность мира или повышал шансы нашего вида на выживание. Мы имеем в виду творцов науки. Вот на их-то примере мы и попытаемся доказать недоказуемое: вздорность и выдуманность представлений об уникальности личности.
Напомним, что взаимосвязь личности ученого и его открытия является несомненной и общепринятой догмой (такой же несомненной, как связь особых свойств Сталина и репрессий). Быть может, существенный вклад в науку — это действительно результат совершенно особых, неповторимых свойств, присущих лишь конкретному ученому и никому иному? Полная уверенность в том, что дело обстоит именно так, была однозначно высказана множеством творцов современного знания. Наилучшим образом эту мысль сформулировал нейрофизиолог, лауреат Нобелевской премии Джон Кэрью Экклз, видевший именно в факте научных открытий лучшие доказательства свободы воли человека и «великий фактор личности».
Джеймс Дьюи Уотсон, тоже лауреат Нобелевской премии, сооткрыватель структуры ДНК и автор «Молекулярной биология гена», которую по праву можно назвать одной из самых важных книг человечества, полагал, что «каждый шаг (науки) вперед, а иногда и назад — очень часто событие глубоко личное, в котором главную роль играют человеческие характеры и национальные традиции».
