Александр Невзоров - Искусство оскорблять
Конечно, никто не посягает на священное право оставаться дураком. Но пусть антропологи сами таращатся в свой подойник. Как знать, может быть, произойдет чудо: он наполнится константами, а Нобелевский комитет признает антропологию наукой.
Впрочем, в том, что она ею пока не является, тоже есть свои преимущества. Мы получаем право «гулять по буфету, ни в чем себе не отказывая». Где нет констант, не может быть и ошибок.
III
Чтобы решить наш вопрос, разумеется, надо в первую очередь вымести из темы весь смысловой мусор, накопленный антропологией за 150 лет. Включая и «вамирэхов», и специфическую терминологию. Она хороша лишь для создания «дымовой завесы», скрывающей бесплодность этой дисциплины.
Вероятно, подлинная история раннего homo была совсем другой и слагалась по совершенно иным принципам, нежели полагает антропология. Однако ее подробностей мы никогда не узнаем. Конечно, есть раскопочные «полуфакты» и намеки, но количество их ничтожно, а пустоты меж ними огромны. Надо иметь мужество оставлять пустоты пустотами, а не заполнять их фантазиями и спекуляциями.
Впрочем, не все так безнадежно. Кое-что у нас есть. Мы можем объективно и точно определить «умственное состояние» древнего человека. Сделав это, мы легко вычислим и некоторые его фундаментальные свойства. (Возможно, среди них завалялось то самое, что позволяет религиозной вере сохраняться до настоящего времени.) Узнать, каким было существо, умершее миллион лет назад, мы можем по принципу исключения. Через простой подсчет того, чего оно было лишено.
Полное перечисление того, что было неведомо питекантропу, — бессмысленное дело. Это практически все, из чего «сделан» человек. И это касается отнюдь не квантов и не трудов Павлова. Нет, речь идет о простейших знаниях и понятиях, обязательных для каждого человека.
Итак, берем собирательный образ человека и начинаем вычитать из него позицию за позицией. Отчислив все, чего просто не мог знать ранний homo, мы получим существо, не дотягивающее даже до нормального слабоумия. С соответствующими повадками и поведением. Это и есть наш прадед. Мы увидим, что его «умственный капитал» значительно меньше, чем у вечных узников режимных психиатрических клиник. Тем не менее, судя по огромной продолжительности «доисторической эпохи», питекантропу в его дементности было вполне уютно. А вот первые опыты мышления должны были причинять ему почти боль, разрушая комфорт привычного безмыслия.
Питекантроп не виноват. Он и не мог быть другим. Но за миллионы лет слабоумие впиталось в вид и стало одним из режимов работы ЦНС. Его функция — защита от дискомфорта, причиняемого развитием. Со временем оно похорошело и стало очень влиятельной силой, обеспечившей человека множеством незатейливых радостей. Вероятно, в том числе и религиозной верой. Каждую победу слабоумия над развитием золотила культура, услужливо превращая очередную глупость в объект «всемирного наследия» и «веху цивилизации».
Простой пример — пирамиды Египта. По сути, это первый зримый символ торжества слабоумия. Их возведение означало, что дальнейшую судьбу человечества во многом будет определять его дементное прошлое.
Поясним.
После загадочной «неолитической революции» homo сбился в крупные стаи. Произошла неизбежная социализация. Ее следствием стали письменность и накопление практического опыта обращения с камнями, глиной, деревом, металлом, etc. Египетская эпоха рафинировала и усугубила этот первичный набор знаний. Она же, впервые в истории вида, объединила эти технологии с усилиями сотен тысяч человек и в результате воздвигла пирамиды.
Но зачем она это сделала? Для чего понадобились огромные сооружения, обошедшиеся в тысячи грыж и смертей? Как выяснилось, исключительно для того, чтобы положить в них парочку сушеных покойников.
Возможно, это совпадение, но такой подход весьма характерен для клинической картины деменции. Слабоумный пациент, овладев каким-нибудь новым навыком или предметом, как правило, придумывает для него самое идиотское применение.
Анналы психиатрии хранят память об узнике Сальпетриера, беззлобном и тихом Алене Морсоне. Он был на хорошем счету и иногда помогал ставить клистир буйным больным. Эти процедуры так впечатляли тихоню, что однажды он не выдержал и похитил прибор. Морсон удалился с ним на крышу больницы, где использовал клистир как телескоп для наблюдений за звездами. По мнению почти всех пациентов, ему удалось открыть множество новых планет и созвездий. Все они были загадочны и прекрасны. Правда, одна из планет Морсона почему-то была покрыта густой шерстью.
Одинокая Россия желает познакомиться
Судя по всему, «русский бог» не справился со своими основными обязанностями. Несмотря на то что в сжатые сроки был развернут его масштабный культ, Иегова-Иисус оказался неспособным обеспечить даже такую мелочь, как импортозамещение. Не говоря уже о цене на нефть и мало-мальской прицельности бомбометания.
Может быть, стоит сменить бога?
Следует помнить, что на небесном рынке труда околачиваются сотни временно безработных, но еще вполне респектабельных богов и богинь. Они предлагают свои услуги как частным лицам, так и целым народам, гарантируя решение продовольственно-товарных дефицитов и вечность выбравшего их режима.
К примеру, сейчас совершенно свободна древнеегипетская специалистка по плодородию богиня Мут. «Русскому мiру» должен быть чрезвычайно близок ее имидж. Это ненасытно кровожадная мать, рожающая взрослых солдат и с улыбкой пожирающая их трупы. Это противница абортов, косметики, астрономии и туризма. У нее прекрасные рекомендации с последнего места работы: коллеги по пантеону, а также многие папирусы пирамид характеризуют Мут как упертую и мстительную извращенку. Что особенно ценно, красавица-богиня имеет вагину невероятных размеров, что позволит накрыть ею остатки науки и промышленности РФ. И тогда уже ничто не помешает установлению в стране тотальной духовности.
Отметим, что материальная сторона культа этой богини существенно экономичнее православия. Нет необходимости в километрах парчи и тоннах бижутерии. Тем не менее сам обряд единения с Мут гораздо зрелищнее, чем крестные ходы и литургии.
Один раз в году верховное жречество и первые лица государства должны собраться на берегу «полноводной реки» и публично совершить над ее водами акт мастурбации. Древнеегипетское начальство изливало семя свое в Нил. Но сойдет и любая другая акватория, вроде Волжской, Невской или Москвы-реки. Никакой ломки иерархии не потребуется. Церковное руководство надо будет лишь побрить наголо и немножко раздеть. Согласно заверениям Книги мертвых, исполнение этого таинства гарантирует плодородие земель и рост национальной валюты.
Вопрос приживаемости этой древнеегипетской скрепы может быть решен в кратчайшие сроки. Если Россия всерьез относится к одной религиозной белиберде, то почему бы ей с таким же почтением не отнестись и к другой?
Сегодня мы имеем возможность наблюдать за вызреванием нарыва национального величия. И уже понятно, что русские полны решимости вырастить его до чрезвычайных размеров и во имя этого рекорда готовы на все. На отказ от свобод, прав, продуктов, медицины, курортов, развития, благополучия и технологий. На обнищание и изоляцию. На полный разрыв с цивилизацией. Им очень хочется, затворившись от мира, сосать свою самобытность и лелеять драгоценный нарыв.
Несомненно, это очень возвышенный выбор. Конечно, он не слишком оригинален. Нации уже неоднократно выращивали нечто подобное.
К сожалению, было экспериментально доказано, что такие нарывы содержат лишь боль, нищету, разруху, очереди и похоронки. Причем в столь неограниченных количествах, что хватает на всех. И на тех, кто жаждет страданий, и на тех, кого похоронки в восторг не приводят. Более в этих нарывах ничего нет. Да и гной не отличается особой питательностью.
Наивная Россия полагает, что в ее фурункуле будет что-то другое. Что сочность нарыва стоит благополучия пары-тройки поколений. Что трясение кокошниками, брюхами, крестами, бородами и ржавыми ракетами будет иметь результатом самоподдерживающееся процветание и вечное общенародное счастье.
Но, как выяснилось, национальное величие — редкостно бессмысленная штука, не имеющая никакого практического применения и смысла. Оно не способно ни одеть, ни прокормить, ни вылечить. Оно годится только для того, чтобы выдавить слезы восторга из физиономий изборских черносотенцев, празднующих победу над инакомыслием и презервативами.
А более ни для чего. Стремление к нему — пустая трата времени, отнятого от действительного развития. Пройдет пара лет, нарыв лопнет. Разоренная — и резко поумневшая — страна опять начнет подмигивать соседям по миру, кланяться и знакомиться с ними заново.
