Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Семенович Овчинский
В этом – подлинная, главная, если не сказать терминальная угроза национальной безопасности. Перед ее лицом совершенно малозначимыми и второстепенными кажутся любые политические и иные разногласия.
Как подробно разъяснялось ранее, будущее делится на неизбежное, вероятно и случайное. К сожалению, системный кризис глобальной экономики, переход от начальной к зрелой фазе терминального кризиса капитализма как господствующей миросистемы и нарастание в 2020-е – 2030-е годы самых различных рисков и угроз относится для нашей страны, так же как и для иных государств, к неизбежному будущему. Дополнительной неотвратимой угрозой станет начало в 2022 году массированных поставок сжиженного газа и сырой нефти из США. Эти поставки до неузнаваемости изменят не только энергетический баланс Европы и Дальнего Востока, но и практически безальтернативно будут осуществляться за счет вытеснения Газпрома и российских нефтедобывающих компаний с богатого рынка ЕС. Поскольку, несмотря на усилия властей, российский экспорт по-прежнему в подавляющей доле – это поставки в дальнее зарубежье энергоносителей и другой низкопередельной продукции, резкое уменьшение доли российских компаний на энергетическом рынке Европы создаст стрессовую ситуацию для российской экономики, государственного бюджета и соответственно возможности осуществления социальной политики.
Что же делать в подобной ситуации? Прежде всего, необходимо здраво, без иллюзий оценить имеющиеся резервы. Не менее важно отбросить частично пропагандистскую, частично порожденную недостаточным учетом реалий, риторику, связанную с форсированным переходом к цифровизации, четвертой производственной революции и т. д. и т. п. На все это банально нет времени.
Нужно без иллюзий проинвентаризировать имеющиеся в стране ресурсы выживания. Именно о выживании населения страны и так называемого политического класса пойдет речь в ближайшие годы. Таких ресурсов в России не слишком много, но при проведении разумной волевой политики вполне достаточно по качественному и количественному составу.
В XX век – век империй – главными были так называемые невозобновляемые природные ресурсы, скрытые в недрах Земли. В XXI веке буквально с каждым годом, можно сказать по экспоненте, нарастает важность так называемых возобновляемых природных ресурсов. Эти ресурсы обуславливают, в конечном счете, самое главное – ценозы, ландшафты и территории, пригодные для выживания и сохранения человеческой популяции.
С возобновляемыми природными ресурсами в России дела обстоят более чем хорошо. Согласно оценкам ООН и ОЭСР, а также Института стратегических исследований в Вашингтоне Россия уверенно занимает первое место в мире по так называемым антропологическим ресурсам, ресурсам, необходимым для существования человека, как вида. По площади пахотных земель Россия занимает четвертое место в мире после Австралии, Канады и Казахстана. Первое место в мире Россия занимает по ресурсам рек и озер, включая суммарный сток рек и общий объем пресной воды. На Россию приходится примерно 25 % соответствующих экологическим стандартам запасов пресной воды. Также Россия занимает первое место в мире по площади лесов и запасам древесины. Например, по запасам древесины на Россию приходится 27 % мировых запасов, а по наиболее ценным с точки зрения поддержания планетарного кислородного баланса хвойным породам – примерно 50 %. По незаполненным, благоприятным зонам проживания, а таковыми называются территории с необходимыми водными, лесными, земельным угодьями, лежащие за пределами зон экстремального климата (типа Приполярья) и удовлетворительными рекреационными условиями (пример неудовлетворительных – зоны пустынь) Россия уверенно занимает первое место в мире по площади малонаселенных, пригодных для проживания зон. Вслед за Россией с отставанием в три раза идут Казахстан, Канада, Австралия и Аргентина.
Таким образом, территория России – это последний на планете огромный, малозаполненный, а потому резервный антропоценоз, или ландшафты, оснащенные всеми пригодными для проживания ресурсами, и расположенные в привычном для человека климате. Это – ключевое преимущество России, которое до сих пор должным образом не осознано и не осмысленно как главный фактор стратегии выживания.
Также восполняемые ресурсы могут пригодиться не только в среднесрочной перспективе, но и обеспечить ускорение темпов экономического роста в ближайшие несколько лет. Приведем, в качестве примера, ситуацию с пахотными землями. За последние тридцать лет в России было заброшено 40 млн. га пахотных земель. Это в основном Нечерноземье и земля за Уралом. Ещё было заброшено около 70 млн. га пастбищ и других сельхозземель (плодовые питомники, тепличные хозяйства, прудовые хозяйства и т. д.). В перспективе в России возможно введение в оборот ещё 50–60 млн. га земли без ущерба для природы – под сорным мелколесьем и кустарником, требующим ирригации и рассоления в южных регионах. Итого в России можно ввести в оборот 160–170 млн. га земли. И это ещё без учёта тундровых земель, где можно в 3–4 раза расширить оленеводство, а также без учёта аквакультур (например, сотен тысяч га морской поверхности на Чёрном море, где можно выращивать мидии и устрицы).
160 млн. га в зерновом эквиваленте Нечерноземья при средней урожайности 25 центнеров с гектара – это дополнительно 400 млн. тонн зерна (при нынешнем сборе в 130 млн. тонн). Или, при расчёте 2 га пастбища на корову – 80 млн. коров (а это сотни миллионов тонн молока или десятки миллионов говядины в год).
Такое продвинутое сельское хозяйство способно дополнительно создать в России до 1 млн. рабочих мест, а с учётом всей цепочки переработки и логистики – до 10 млн. рабочих мест. Экспортный потенциал страны – ещё до 70-100 млрд. долларов в год.
Иными словами, если рассчитывать среднее потребление мяса и растительной продукции из расчёта 400–500 кг зерна на человека, то Россия способна прокормить 800–900 млн. человек на Земле при наличии платежеспособного в том или ином виде спроса.
Второй ключевой ресурс – это самозанятые. Как уже отмечалось выше, это – работающее население, которое занято в самых разнообразных отраслях и имеет минимальные отношения с государством, как по линии возмездных экономических взаимодействий, так и с точки зрения включенности в государственную экономику. Самозанятые, численность которых составляет порядка 25–30 млн. человек, активно занятых производительной трудовой деятельностью, минимальным образом взаимодействует с глобальной экономикой. В подавляющей части сектор самозанятости ориентирован на внутренний рынок и гораздо меньше, чем любые другие сектора зависит исключительно от ситуации с платежеспособным спросом в Москве и Санкт-Петербурге.
География самозанятости разительно отличается от экономики, функционирующей в рамках государственной налогово-статистической системы. Самозанятость гораздо равномернее распределена по стране, не сосредоточена исключительно в ограниченном числе мегаполисов и обслуживает не только государство и высшие доходные страты, но и производит в первую очередь товары и оказывает услуги для населения практически всех доходных групп.
В первой и наиболее острой фазе грядущего глобального экономического кризиса, когда традиционная экономика будет испытывать сильнейшие шоки, именно автаркическое, в значительной степени не связанное с мировым рынком и с кредитно-денежным циклом хозяйство, окажется единственным субъектом, способным поддержать производство товаров и услуг на уровне, достаточном для выживания подавляющего
