Отар Кушанашвили - Не один
Продюсера я сразу стал величать «Товарищ Илья», это хваткий, прагматичный человек, «не из тех, кто роняет слезы в пиво».
«Нельзя жить в гармонии с ложью», и если гармонии среди наших осин можно добиться только известным способом «клин клином», я в этой драчке не резонер, но боец.
Суббота, «НТВ», 21:30.
А сразу после – выход Сереги.
Младой франт Дмитрий Шепелев
Папу Жанны Фриске Владимира Борисовича считают огнедышащим сумасбродом, а он просто мертвецки опустошен, он хочет видеть своего внука Платона, и то, что он не может этого сделать, с неумолимой последовательностью разрушает его.
А тут еще вы, скуловоротные резонеры, не желающие понять, что в момент, когда перестала дышать их дочь, и он, и Ольга Владимировна как будто перенеслись в потустороннее.
Пока господин Шепелев, проявляющий категорически неуместную принципиальность, не позволит несчастным людям обнять ребенка, путешествие этих людей на край ночи будет вневременным и необратимым.
Боря Корчевников – из тех людей, как и Жанна, в чьей Вселенной должно всегда быть солнечно, а тут такие мордасти-страсти, что страшно за парня.
Он говорит горемычному папе Жанны: берегите себя, но ведь проблема в том, что и самому БК надо наказать делать ровно то же, и себе, и всем нам, вам всем.
Историю с Платоном и деньгами обе стороны довели до потустороннего абсурда.
Но я настаиваю, как настаивал на «России 1», что осел, простите за коннотацию рискованную, тут младой франт.
«Прямой эфир с Б. Корчевниковым» повторит разговоры, что звучали в программе «Звонок» на НТВ, из которых появляется и не отпускает ощущение, что в атмосфере глумления над 64-летним человеком Шепелев цветет, как депутат Яровая, когда несет дичь.
Неудобь сказуемые слова гремели во время записи программы, не обошлось без хамоватых придурков на диванах, очевидно любящих себя по телевизору.
Этот анамнез любого человека обратит в мизантропа.
Оно, конечно, не суди да… но сил нет слушать парадные речи Дмитрия «Байроновича» с продуманной щетиной.
Я даже стратосферному адвокату А.А. Добровинскому отписал: отец родной, скажите подопечному, чтоб меньше лицедействовал, изъясняясь нарочито литературно. Чай, не «Чайку» ставим, а о мертвецкой говорим, о боли несусветной, рвущей душу на мильон кусков кровоточащих.
Отец умоляет Шепелева, только что на колени не встает, тот глядит гордо и сентябрем, с неумолимой последовательностью отстаивая свою одному ему ведомую правоту.
Как подросток, ей-богу, наслушавшийся какого-нибудь Оксиморона («Эй, старичок, сними с головы влагалище!») Не дам – из чистой вредности не дам – увидеться с Платоном – и вся недолга.
Вообще, не заметили, вокруг все больше людей, которых мы знаем лучше, чем нам бы хотелось?
Все проблемы на свете, включая социальные, суть проблемы антропологические, и как бы не случилось так, как думаем мы с сенатором Антоном Беляковым: Платон обречен вырасти в мире, где людей не будет, а будут бесконечные ток-шоу с антропоморфными существами, заплевывающими друг дружку из-за денег, на которые его Светлейшей Маме всегда было наплевать.
…Коллектив «Прямого» надеется на примирение.
О допинговых скандалах, или почему потускнел глаз министра спорта
Михаил Генделев, ведущий программы «Звонок» на «НТВ», где я с переменным успехом регулярно выдаю себя за грузинскую версию Черчилля, ни разу, в противоположность мне, не солипсист, респектабельности не изменяет, даром что обладает тонким чувством юмора, перманентно улыбчив и открыт.
Это очень важно, что он не приемлет заборную тональность.
И для дела это хорошо, иначе вы не узрели бы того великолепия, каковое вас ждет в субботу на «НТВ».
История, нафаршированная допингом и осрамившая нас на весь белый свет, – история, полная контекстов, ребус без линейного сюжета, фортепианный этюд, сыгранный инвалидом, разминка перед катастрофой, мелкая моторика крупного жулика.
Да, конечно, можно, утверждаясь в качестве адепта квиетизма, декларировать разнополярность спорта и политики, но я, пардон, не настолько страдаю прогрессирующим слабоумием и не для того стяжал славу чемпиона «тиви» по речевым фигурам высшего пилотажа.
ЕВРОВИДЕНИЕ – простите за аналогию с тем, что еще не отболело, – я помню детально, в красках, только что не в анатомических подробностях.
Но и с суггестией, что «во всем виноват Барак», тоже перегибать не надо; ну, нелепо же.
Теперь, когда после позора, связанного с легкоатлетами, мы ознакомились с анамнезом, судьбы Шараповой, Чичеровой, Поветкина, сочинских триумфаторов нас, конечно, беспокоят, но страшно беспокоит иное: что будет дальше? What, мазафака, next?
Про множественные коннотации – без нудной нотации, но с фирменным блеском – рассуждал Его Сиятельство адвокат А.А. Добровинский. Сейчас спасение нашей, общей, репутации сродни возделыванию земли, каковой процесс есть «тяжелый труд с неочевидным результатом»: может, отмоемся, а может, и нет, я думаю, что нет, и нас не пустят на Олимпиаду. Дошло до того, что, когда где-нибудь побеждают наши, я не ликую, а сразу думаю: а ну как?
Пранкеры Алексей и Владимир сделали три звонка. Разговоры не описуемы. Как сказал бы поздний А. Добровинский, мысли у вас при просмотре разбегутся, как ртуть из разбитого градусника.
Так это заговор или нет? Фамилии называются, но тогда «где посадки»?
Почему потускнел глас министра спорта, которому за бравурность отповедей я прежде отвешивал комплименты, а теперь, видя, как он хоронит «Да!»
под неуверенным отрицанием, испытываю чувство неловкости?
Один из тех чинодралов, кого разыграли Вован и Лексус, говорит: «Оборонительная политика господина Мутко – большая проблема». Вот она, теория вселенского взрыва в действии, и кажется дикостью то, о чем говорит сбежавший в Америку ренегат-квислинг: что допинг запивали алкоголем. Как сказано в одном хорошем фильме, «причина, по которой это может показаться диким, в том, что это действительно дико».
Но я сказал после этих толков, что мы живем в эпоху перевертышей, когда уже веришь в любую конспирологию. И силы остаются только на вышеуказанную тональность. Заборную.
А за этим забором – мы. Самолично забор построившие.
99 человек из 100 почувствуют себя хорошо, если Максиму Галкину будет плохо
В свете вашей, прямо скажем, не шибко высокоразумной дискуссии о Максиме Галкине и его новом шоу, часто духоподъемном, но спорадически и впрямь манерном, хочу деликатно заметить, что вы идиоты, не умеющие разглядеть за деревьями суть – «легкое дребезжание человеческого, зажатого в тисках Истории».
Речь ведь не о «динамике общественных умонастроений», а в том, что 99 человек из 100 почувствуют себя хорошо, если Максиму Галкину будет плохо.
Мою натуру вы можете описать разными словами, не исключая матерных, можете обозвать стрекулистом и адептом высокопарного вздора, который я и впрямь обожаю в пику вам, серым, но сейчас я ни разу не альтруист, нисколько не лизоблюд и это не апологетика Максима. Я в сентябре выпускаю собственный боевик, я о себе забочусь, даром, что у нас с Галкиным взаимная симпатия.
Вот Земфира, певица безнадеги, раздражается, когда работает в команде, и я ее понимаю, но что тут сделаешь? Уже сейчас в нашем проекте – вдумайтесь! – задействованы сто двадцать семь человек, я напрямую подчиняюсь пяти «полководцам».
В стране моей все хотят попасть в телевизор, как все разбираются в футболе, но когда нежно почитаемая мною Ангелина Вовк обрушивается на Галкина, как Надежда Мандельштам на советскую власть, я думаю не про обоснованность критики, а про вендетту: Алла П. выжила матрону из «Песни года» (что со стороны, согласен, выглядело архинекрасиво).
При этом сама Вовк совсем недавно на том же, главнейшем, канале вела дневную программу про сладкие советские годы, и я фальшивее и штампованнее мало что видел.
Но на свете есть много непонятного, мой друг Горацио: вот, например, мой любимец Брэд Питт, оказывается, любит группу «ИНТЕРПОЛ», а вы послушайте ее и поймете, почему я хочу всех участников банды кастрировать, Роза Сябитова поет осанну Галкину, потому что снималась в шоу, что же она еще могла сказать, программу назвать дерьмом, а Максима – страхолюдинной бесталанной?
Лоза, ставший дерзким нигилистом, хотя бы последователен: коль назвался груздем… и пусть он самому себе, условно, кажется Стивеном Кингом, на поверку являясь, условно, Гай-Германикой, – он потешный аксакал.
За одну пародию на Елену Малышеву к Галкину надо обращаться «Ваше Сиятельство», а у него таких находок не две и не дюжина.
Не может телепродукт, да еще на первых порах, включать в себя Гайдая и Бунюэля, Отарика и Парфенова, беспримерную эрудицию, высочайший интеллект и баснословное чувство языка на фундаменте безупречного лицедейства; идите к черту, Летучую смотрите.
