Дмитрий Быков - Хроники ближайшей войны
Существовала еще порода журналистов-международников – о, страшный подотряд рода человеческого, прирожденные лгуны и фарисеи, которые не так давно, во время очередного юбилея программы «Время», еще сетовали, что их в Штатах недостаточно комфортно расселяли. Чудо, что их вообще там терпели. Никто так не оплевывал Европу и США, отлично там жируя,- как наши телекомментаторы, которые в припадке ностальгии грызли под одеялами черствые ржаные сухари и плакали о родной природе, которую знали в основном по своей прекрасной трехэтажной даче под Москвой. Этих патриотов и посейчас еще можно увидеть на экране: они рассказывают, что в СССР, ей-богу, не все было плохо.
Конечно не все. Но международная журналистика в СССР была все-таки очень плоха.
Наконец, был тип поэта, наводящего мосты. Такой Эренбург с поправкой на масштаб – таланта и эпохи. Он позволял себе дружить с аборигенами (конечно, с простыми: с мальчиком, чистящим обувь, с официанткой, разносящей кофе). Иногда он даже помогал им почистить или разнести что-нибудь. Такой автор пил с рыбаками Флориды, закусывал с докерами Ливерпуля, спал с крестьянами Никарагуа. Иногда, впрочем, он посещал и художников (в основном прогрессивной ориентации). А иногда его приглашали в дома к миллионерам, где миллионерские дочки и жены пялились на него очень соблазнительно, а сам миллионер после долгой беседы, закуривая сигару, говорил мечтательно: «А знаете… я вдруг сейчас вам позавидовал. Вам, русским. Какое это, должно быть, счастье – каждый день ходить на работу… и быть уверенным, что и завтра опять на нее пойдешь!»
Ну еще бы не счастье. Счастье, конечно.
А больше в советское время за границу не ездил никто. Кроме, конечно, начальников партии и правительства, но это ж разве туристы? Это ж позор…
3. Постсоветский период
После того как железный занавес сменился золотым, поток выездных граждан было обмелел, но появление сотен сравнительно дешевых шоп-туров и вакационных поездок на экзотику вернуло ему былую полноводность. Каждый третий или в крайнем случае четвертый трудоспособный житель столичных городов может себе позволить неделю в Египте, Турции или на Цейлоне. Соответственно выявились и новые типы русских туристов, чей достаток колеблется от шестисот до нескольких тысяч долларов в месяц,- впрочем, менее всего эта классификация зависит от достатка.
Отметаем тип мешочника, челночника и «верблюда», в разных вариациях блистательно описанный А.Мелиховым, который на своем верблюжьем горбу почувствовал все прелести этого вида активного отдыха. Нас интересуют здесь праздные туристы, выкроившие от трудов праведных десяток-другой дней на знойных побережьях или в европейских столицах. Как правило, это мелкие бизнесмены, журналисты, банковские служащие, массажисты и визажисты, средней руки чиновники и аппаратчики, а также родственники названных категорий населения.
ТИП ПЕРВЫЙ, по нашим наблюдениям, особо распространенный. ЖЕНА НОВОГО РУССКОГО. Сам новый русский будет описан ниже, но он редко посещает курорты: нет времени. Зато жену он отправляет развеяться до трех раз в году. Жена нового русского – женщина околобальзаковского возраста, в диапазоне от двадцати пяти до тридцати трех, без высшего образования, с внешностью и манерами продавщицы среднего универмага и с претензиями директора крупного. Чрезвычайно общительна. С соседями по самолету, купе, автобусу, гостинице и бассейну интенсивно делится впечатлениями о своих предыдущих турах. Сравнение всегда выходит не в пользу нынешнего. В прошлые разы было жарче (прохладнее), солнце было ярче (милосерднее), гиды умнее, а публика адекватнее – на этот раз выдался сплошной плебс (подразумевается: кроме нас, людей рафине). «В Египте мы взяли верблюда и за два доллара объездили на нем весь город. Как было смешно! В Тунисе в меня влюбился хозяин местного отеля. Предлагал отель, целовал руку. Ужасно смешной!» О своем московском образе жизни распространяется не менее охотно: «Дома меня не застанешь, связь только по пейджеру. Нет, не работаю, о чем вы! С утра у меня МОЙ массажист, потом я еду в СВОЕ джакузи (род слова «джакузи» варьируется по полной программе), дальше катаюсь на лошади (вожу автомобиль)… Ни минуты свободной!» К экскурсиям относится в высшей степени неодобрительно. При первой возможности их пропускает и либо лежит целыми днями на берегу отельного бассейна, периодически с визгом в него погружаясь, либо пребывает в упомянутом джакузи. Негодует по поводу того, что негры посещают тот же бассейн, «что и мы». «И как это можно с негром? Меня бы стошнило!» Расизма не стесняется. С отельной обслугой скандалит по поводу недостаточного количества цветов в вазе, недостаточно низкого расклона и недостаточно начищенной обуви. На чаевые скупа. Брюзжит. С туземцами держит такую дистанцию, что британский колонизатор потупился бы. Фотографируется на фоне всего, ни на минуту не оставляет неизменную «мыльницу», демонстрирует фотоальбомы прежних поездок («Это я на слоне… вот слон, вот я… а это возле пирамиды, вот я, вот пирамида… мы так на ней хохотали!»). За едой налегает на десерт, утверждая, что мясо гибельно скажется на фигуре. Возит с собою не менее трех загарных кремов. К прощальному ужину приберегает вечерний туалет, состоящий из небольшого куска туго натянутой материи на двух бретельках, из которого выпирает пролетарское происхождение. В аэропорту бывает встречаема мужем выдающихся габаритов, который только что не двигает пальцами вот так. Устремляясь к иномарке, не только не предлагает подвезти попутчика из аэропорта, но мгновенно забывает о существовании группы. Некоторым, впрочем, оставляет номер мобильного – исключительно из удовольствия произнести слово «мобильный».
ТИП ВТОРОЙ. НОВЫЙ РУССКИЙ, МУЖ НОВОЙ РУССКОЙ. Встречается реже (он ездит за границу в основном по делу), зато уж и выглядит колоритнее. При малейшем недовольстве кондиционером или меню грозится пустить хозяина отеля по миру. Похохатывает над особенно незатейливыми анекдотами. Не расстается с мобильным телефоном. Любит из бассейна отдавать распоряжения в Москву. Сетует на отсутствие русской бани. Златая цепь на дубе том. Фотографирует жену, громкими криками разгоняя из кадра всех, включая некстати разбушевавшуюся местную растительность. В разговорах намекает на связи в высших криминальных структурах, не уточняя, имеется ли в виду кремлевский или какой-либо иной общак. По статусу, как правило, не поднимается выше шестерки – пятерки, четверки и иные тузы ездят в другие места и в другом обществе.
ТИП ТРЕТИЙ. ЖИВЧИК. Бессмертен, как совок, но несколько модифицирован. Коллекционирует сексуальные впечатления. В Таиланде ходит на тайский массаж, об Индии знает главным образом то, что оттуда пошла Камасутра, в любом африканском государстве прежде всего интересуется, где тут квартал красных фонарей. В первый же вечер отправляется на поиски впечатлений, которыми потом безудержно делится. На вопрос о своих действительных успехах заявляет: «С этими-то?! Да я столько не выпью!» Остряк. После его баек становится ясно, что Каин убил Авеля именно за старый анекдот. Рассказывает о том, как однажды любил замечательную проводницу в туалете плацкартного вагона скорого поезда Бобруйск – Бердянск. К концу третьего дня знает цены на все сексуальные услуги от пляжного садизма до портового орал-секса. К Родине, как это ни парадоксально на первый взгляд, относится с пафосом: отмечает за границей советские праздники, за Победу и Первомай пьет стоя, иногда играет на гитаре. В прошлом был типичным командировочным, выбивал какие-то поставки из смежников, изучил все тонкости гостиничного секса. Щиплет официанток, чем вызывает у них примерно такую же реакцию, какую у новой русской вызывают негры (см. выше). Впрочем, в экстремальной ситуации не отказывается ссудить пару долларов и не жалеючи угощает спиртным.
ТИП ЧЕТВЕРТЫЙ. НАЧАЛЬНИК. Прежде руководил отраслью, ведомством – или по крайней мере служил под самым седалищем какого-нибудь крепкого хозяйственника. Сейчас либо пребывает на аналогичном посту, либо ушел в бизнес. Немолод, строг, при брюшке. Загорает плохо, плавает саженками. Ездит обычно с женой. В общении стремительно переходит на ты, тех же, кого признает равными себе, называет опять-таки на ты, но по имени-отчеству. В его руках любой кейс смотрится портфелем. Закупается долго, основательно, критикуя местный товар, солидно торгуясь с продавцами, чувствующими в нем барство хоть и среднего, но босса. Вопросы гиду задает въедливо и многословно, любит проводить параллели с отечественной историей. К молодежи и ее забавам строг. Глазки блеклые, невыразительные, временами очень страшные. В легком подпитии басом поет патриотические песни, при виде экзотического фрукта вспоминает картошечку, которую любит больше. Любой комплимент в адрес посещаемой страны воспринимает как оскорбление своих патриотических чувств, припоминая лозунг «Сегодня носит АДИДАСТ, а завтра будет ПИДОРАСТ». В Лувре часами стоит перед Венерой и Джокондой, после чего сдержанным кивком выказывает им свое одобрение. Многие спрашивают, отчего это знаменитая Джоконда такая зеленая. Думаю, что от того и зеленая.
