Андрей Буровский - Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии

А из этого следует, что русский вовсе не обречен быть азиатом. Вовсе не сидит в нем татарин, который только поскреби русского — а он и вылезет наружу, — это глупое и подлое вранье.

С тем же успехом из вас может вылезти оборотистый купец, член магистрата в Полоцке или Витебске, русский шляхтич или бойкий новгородец. Русские вообще невероятно пластичны. Если уж непременно нужно искать пресловутую «национальную специфику», она, пожалуй, именно в этом. Русские веками жили в невероятно разнообразной стране — от субтропиков до субарктики и от Камчатки до Прибалтики. Есть русские оленеводы и русские виноградари, русские моряки и русские таежники. И все это у них как-то получается.

Так же мы веками сидели между разных цивилизаций; русский монгол с ублюдочной кличкой «Малюта» выл и размахивал саблей в сотне верст от того места, где русский европеец Николай Радзивилл, европейский польско-русский вельможа, вытягивал ноги к камину своего замка. Мы легко можем быть очень разными.

Русский человек НЕ обречен бежать в стаде бесхвостых двуногих собачонок очередного тирана.

Русский человек НЕ должен отказываться от личного успеха для «процветания» государства. Более того — такой отказ с его стороны будет величайшей глупостью, а его народу не принесет ничего хорошего.

Русский человек НЕ обязан строить огромную империю, кого-то завоевывать и покорять. Он может это все ДЕЛАТЬ, а может и НЕ ДЕЛАТЬ.

Другой разговор, что декларации здесь не помогут. Народу дается не по тому, что он заявляет, а по тому, что он делает. Ищущий — обрящет, и жизнь обычно щедро дает то, чего мы хотим на самом деле. Хотим демократии? Будет демократия. Хотим севрюги с хреном? Получаем севрюгу, а вот демократии — хрен.

Народ всегда получает то, за что он готов умирать. Это может показаться чрезмерным, вычурным, какой-то лживой красивостью, диким преувеличением. Но жизнь показывает на тысячах примеров — это так.

На наших глазах советские танки прошлись по Вильнюсу — помните, в 1990 году? Мне сейчас безразлично, как вы, читатель, относитесь и к этим танкам, и к толпе, замершей перед Вильнюсским телецентром. Но толпа литовцев готова была УМИРАТЬ. А танкисты не были готовы умирать. Они готовы были только выполнить приказ, а потом выпить и закусить.

Так Римская империя ничего не смогла сделать с христианами. Христиане умирать были готовы, а вот легионеры — не готовы. И кто победил? В каком мире мы живем — не христианском?

Веками, поколениями русские люди хотели империи. Так хотели, что готовы были умирать за нее… Ну вот мы ее и имеем. Довольны? Счастливы? Кушайте с булочкой.

Веками, поколениями, русские люди не были готовы умирать за свободу. Для них само сочетание слов «умирать за свободу» означало войну с внешним врагом, и только. А вот за свои собственные — не за корпоративные, не за государственные, а за свои личные права — за них россиянин не был готов бороться, и уж тем более — умирать. Чаще всего ему казалось это просто диким — умирать за то, чтобы иметь какие-то права. Это британцы пели национальный гимн со словами: «Никогда, никогда, никогда, англичанин не будет рабом!» А мы не пели ничего подобного.

Но вот мы ее и не имеем, свободы, а нашей судьбой, нашей страной распоряжается «мафия». Мы ведь не были готовы умирать за то, чтобы распоряжаться сами собой.

Сегодня мы имеем то, за что готовы были умирать вчера. Завтра мы будем иметь то, за что готовы умирать сегодня. Но в любом случае мы, собственно говоря, вообще ни на что не обречены и сами выбираем собственную судьбу. Сейчас. В настоящий момент. Вот и все.

Заключение. ПРОБЛЕМА ЛИЧНОГО ВЫБОРА

Возможно, быть живым шакалом лучше, чем мертвым львом.

Но еще лучше быть живым львом. И легче.

У каждого — своя Европа и Азия, и выбор совершает каждый сам и делает его в своей душе. Я могу представить это образно. Представьте, что вы стоите на проселочной дороге, только что выйдя из леса. Утро, не вполне рассеялся туман, в лесу поют птицы. Большая развилка дороги. Огромный камень с надписью: «Налево пойдешь… Направо пойдешь…»

Кстати, нигде в мире нет больше этого мифологического образа — развилки и камня с надписью. Есть чтото глубоко русское, российское в этом образе разных дорог, необходимости принять решение. Случайно ли именно у нас сформировался этот образ, если веками, поколениями страна жила в положении выбора?

Стойте. Думайте. Решайте. По-моему, слева, на западе, играет скрипка, летит по нотам легендарный полонез. Справа тоже звуки: какие-то дикие вопли. Не обязательно думать, что непременно кого-то режут. Может, это запорожцы пишут письмо Римскому Папе или канцлеру ФРГ, упиваются любимой фекально-генитальной тематикой. Может, вцепились друг другу в бороды Аввакум и Никон.

От этих звуков мужчины шарят за голенищем, взводят в кармане курки, а мамы берут на руки детей. Не стоит: это, слава Богу, только призраки. И вам необязательно направо; вы здесь как раз для того, чтобы выбрать.

Вы можете отправиться в чистый, уютный город, где по булыжной мостовой скребет, будит по утрам метла дворника, где стража у ворот поставлена не от вас, а прохожие при виде вас вежливо приподымают шляпу. Здесь труд глубоко уважается, и никто не пострадает из-за того, что заработал больше других. Здесь не любят только жуликов, и если у вас срезали кошелек, тут же зовите полицейского! Видите, вон прохаживается вдоль площади?

В этом городе много призраков, но не страшных, а интересных. Здесь в окнах старинного красивого дома мелькает тень Адама Чарторыйского. Тут попыхивает трубочкой Швайнпольт Фиоль, беседуя о женщинах с князем Андреем Ярославичем. Оба — знатоки, послушать стоит. Здесь Николай Радзивилл что-то рассказывает Петру Могиле, а Иннокентий Гизель стучит пастырским посохом об пол, не в силах снести языческой тупости другого собеседника, Гедиминаса. Здесь Свидригайло поет разухабистые песни с ватагой новгородских ушкуйников, и шум их пира смешивается с перепалкой Франциска Скорины и Петра Мстиславца — никак не решат, какой способ печати лучше.

Да! Совсем забыл! Ведь это виртуальный город. Он внутри. И вам никак не удастся поселиться в нем, пользуясь уютом и порядком, а вести себя… по-московитски. Если вы поселитесь в этом городе, вам тоже придется быть вежливыми со всеми, много работать и вести себя прилично. Вы ведь оказались в этом городе только по собственной воле, потому что вам самому этого захотелось. Никто, кроме вас, изгнать вас отсюда не может, но зато сами вы очень легко можете этот город потерять.

Потому что как только у вас возникнет желание спереть что-нибудь, навалить кучу посреди торговой площади, придумать единственно правильную идеологию или проголосовать на ближайших выборах за Жириновского, Баркашова, Зюганова, поддержать любого «строителя светлого будущего», как вы тут же окажетесь где-то в совершенно другом месте. Пусть это тоже будет город, курные избы которого, окруженные жидкой грязищей, заваленные кучами фекалий, то ли шарахаются от приказной избы, то ли сбегаются к каменной громаде храма.

И не успеете вы облизать онемевшие губы, ощутить вкус местного соленого тумана, как из курных изб, из-за перелома кривых уличек вылезут ваши новые друзья и сподвижники — опричники, «козаки», татары Симеона Бекбулатовича, старообрядцы Аввакума… а на плечо ляжет трупная, синюшная рука Ивана «Грозного» — привет новоприбывшим!

Почти каждый русский человек побывал в этом городе и в этой компании, что тут поделаешь, но задерживаться попросту опасно. Ведь пока мы вглядывались в бездну, бездна вглядывалась в нас, и лучше удалиться побыстрее.

Должен сказать с полной определенностью: если вам когда-нибудь вздумается строить русскую Азию — неважно каким способом, — вы непременно попадете именно в эту компанию и в компанию их современных друзей и наследников. Вот понравится ли вам — я не уверен.

Я написал эту книгу 10 лет назад. Ее много раз издавали и переиздавали: и вместе с «Русской Атлантидой», и отдельно. Общий тираж зашкалил за сто двадцать тысяч, писем получено больше сотни, с авторами некоторых писем я общаюсь до сих пор. Видимо, книга актуальная, потому что мы все стоим и стоим на развилке. По крайней мере, весьма многие люди.

Читатель! Я очень люблю Тебя и очень желаю Тебе добра. Я сам хочу жить в Европе и хочу позвать Тебя с собой. Я верующий человек. Настанет день, и я смогу увидеться с героями этой книги. Пошли вместе?

Русская Азия… Ей нужны не книги, а хорошая оккупационная армия — как в Германии 1945–1960 годов. Сами разберемся? Хорошо бы… Но тогда понадобится колоссальная съезжая изба с неисчерпаемым запасом батогов для вразумления «строителей светлого будущего», «созидателей великих империй», «борцов за социальную справедливость», православных фундаменталистов и прочих воинствующих азиатов. Вот когда пригодятся наши грандиозные природные ресурсы! Переломали батоги? Нарубим новых…