Доктор Яд. О том, кто тихо убивал молодых женщин, пока все боялись Джека-потрошителя - Дин Джобб
Над тюрьмой подняли черный флаг, возвещающий о том, что работа палача завершена.
Толпа взорвалась радостными криками, аплодисментами и смехом. «Теперь ты болтаешься на веревке», – крикнул кто-то. Празднование было слышно внутри постройки для казней. Тело оставалось подвешенным еще час, а к полудню его похоронили под каменными плитами «пути мертвеца», и вскоре на стене появилась новая буква.
Выпуск The Illustrated Police News появился через несколько дней после казни и представил обществу наброски, запечатлевшие последние моменты жизни Крима (19 ноября 1892 года). Судебный процесс доктора Нила Крима. Последние сцены карьеры великого преступника
Толпа разошлась. На следующий день у железных дверей Ньюгейта слонялось лишь несколько человек, под дождем разглядывавших официальные объявления, написанные на ярко-синей и желтой бумаге. Уведомление, подтверждающее казнь Томаса Нила Крима, вскоре стало слишком мокрым, чтобы его удалось прочесть, – слова размылись, превратившись в чернильные полосы и подтеки. Так закончилась история «жалкого убийцы потерянных женщин» – таковым его окрестили в одном из новостных репортажей.
Глава 38. «Я – Джек…»
Осуждение и казнь Крима спасли Скотленд-Ярд от повторения удара, нанесенного его репутации после убийств Джека-потрошителя. Оплошности, которые почти сорвали расследование дела отравителя из Ламбета, – потерянные или проигнорированные письма с шантажом, а также обвинение невиновного мужчины в убийстве Эллен Донворт – были скрыты, поскольку столичная полиция закрыла досье по этому делу. Суперинтендант Джеймс Брэннан из отдела L, составляя заключительный отчет для помощника комиссара Роберта Андерсона, похвалил офицеров, которые нашли и поймали «одного из самых чудовищных и коварных преступников эпохи». Брэннан отметил, что его люди занимались этим делом днем и ночью в течение нескольких недель, без конца опрашивали проституток и патрулировали Стрэнд и главные улицы Ламбета в поисках мужчины, подходящего под описание нападавшего. «Поворотным моментом всего расследования, – писал он, – стало обнаружение письма Крима коронеру Уайатту, написанного его рукой и в конечном счете приведшего следователей к доктору Харперу и его сыну». Он не упомянул не только об угрозах шантажа, которые Скотленд-Ярд отверг как дело рук шутников или сумасшедших, но и о самой серьезной ошибке из всех – отсутствии своевременного расследования того, была ли отравлена женщина по имени Матильда Кловер, как утверждалось в некоторых письмах.
Андерсон также стремился сосредоточиться на полученном результате, а не на допущенных ошибках. За несколько дней до казни Крима Андерсон распространил служебную записку, восхваляющую офицеров, которые привлекли убийцу к ответственности. В Скотленд-Ярде имелась традиция раздавать награды за раскрытие крупных дел. Инспекторы Танбридж, Джарвис и Харви, а также еще шесть человек, которые помогли раскрыть это дело, разделили между собой около 20 фунтов стерлингов – примерно 2700 долларов США на сегодняшний день. Танбридж в знак признания его роли ведущего следователя получил самую большую награду – 5 фунтов. «Ведя это дело, – отметил Андерсон, – он сохранил заработанную им безупречную репутацию». В 1894 году его повысили до старшего инспектора, а три года спустя он отправился в Новую Зеландию, чтобы реформировать раздираемую скандалами полицию страны. Он занимал этот пост до 1903 года, пока не вышел в отставку и не вернулся в Англию.
Раскрытие тайны отравлений в Ламбете будет расхваливаться как один из лучших моментов в истории столичной полиции – столь необходимый триумф после неудачи в поимке Джека-потрошителя. «Поразительный пример неустанной заботы и бдительности, характерных для Скотленд-Ярда», – писал в 1920-х годах журналист У. Тейнмут Шор. Когда в 1970-х годах Reader’s Digest собрал отчеты о «громких делах» полиции, грязная история Крима возглавила список. Историк Скотленд-Ярда Дуглас Браун, однако, не смог понять, как письма с шантажом могли потерять или забыть. «Как правило, проверка всех подобных обвинений – обычное дело, – отметил он, – какими бы невероятными они ни были».
У Скотленд-Ярда действительно имелись основания гордиться проделанной работой по осуждению Крима.
Расспросы свидетелей и долгие часы работы принесли свои плоды. Лабораторные тесты доктора Стивенсона на выявление стрихнина выдержали пристальное внимание одного из ведущих лондонских адвокатов защиты. Джарвис проделал впечатляющую работу, чтобы подтвердить преступления Крима в Соединенных Штатах и Канаде. Этим делом занимались «инспектор Удача» и «сержант Шанс», что привело Танбриджа в аптеку Бенджамина Приста и к обнаружению письма с шантажом, которое Крим неосторожно отправил доктору Джозефу Харперу. Полицию нельзя было винить в том, что она не расследовала смерть Кловер, – свидетельство доктора Роберта Грэма, определившего ее симптомы как признаки белой горячки, гарантировало, что осенью 1891 года расследования не будет. Его халатность не осталась безнаказанной. В январе 1893 года он предстал перед судом по обвинению в выдаче фальшивого свидетельства о смерти, был осужден и приговорен к внесению залога в размере 100 фунтов стерлингов, который аннулируют, если его снова признают виновным в ненадлежащем поведении. «Точные свидетельства о смерти, – напомнила журналистам одна газета после суда, – необходимы для предотвращения безнаказанного совершения преступлений».
Случай с Кримом укрепил репутацию доктора Томаса Стивенсона и помог добиться доверия общественности к лабораторным тестам, используемым для обнаружения стрихнина и других ядов. Министерство внутренних дел обратилось к нему с просьбой проанализировать образцы или дать показания по меньшей мере в 20 крупных делах об отравлениях за три десятилетия – больше, чем к любому другому аналитику или химику в стране. В 1904 году он даже был посвящен в рыцари и прославился в заголовках как «Искатель ядов» и «Мастер ядов». В 1908 году он скончался. «Британское правосудие потеряло одного из своих самых способных кадров, – гласило одно из сообщений о его смерти, – возможно, самого успешного разгадывателя загадок современности!» Два года спустя команда аналитиков, в которую входил доктор Бернард Спилсбери – преемник Стивенсона на посту самого известного британского судмедэксперта, – обнаружил токсичный алкалоидный гиосцин в частях тела, захороненных в лондонском подвале, а затем связал останки с пропавшей женой американского врача Хоули Харви Криппена. Драматический судебный процесс и осуждение Криппена в 1910 году стали переломным моментом для судебной медицины, которая со времен доктора Альфреда Тейлора изо всех сил пыталась завоевать расположение скептиков. Союз ученых и детективов в борьбе с преступностью, который мы сегодня считаем само собой разумеющимся, получил прочную основу именно после этого дела.
Некоторые суровые истины тем не менее остались неизменными. Скотленд-Ярд месяцами не обращал внимания на кровавый разгул Крима, и обвинить халатного доктора Грэма в этом можно лишь отчасти. Отдел L, не разбираясь, предположил, что Эллен Донворт покончила с собой, чтобы избежать жизни на улице, хотя и оставалось неясным, как она могла
