Маргарет Тэтчер - Великая. История «железной» Маргарет
К счастью, меня предупредили, что может произойти дальше. Президент Жискар д’Эстен предложил вопрос бюджета обсудить на следующий день. Разве премьер-министр Соединенного Королевства не согласится? Вот так на своем первом Европейском совете мне пришлось сказать «нет». Поздний час сыграл мне на руку: к заключению проще прийти, если время поджимает, а чувства устремляются в сторону высокой французской кухни. Я изложила факты, было принято решение включить в коммюнике инструкции к Комиссии подготовить предложения для следующего Совета по решению этой проблемы. С небольшим опозданием мы перешли к ужину. Спор подогрел аппетит.
Страсбург принес один результат: на повестку дня был поставлен вопрос о несправедливости бюджета Британии. Я поняла, что произвожу впечатление человека, настроенного серьезно. Именно в Страсбурге я услышала от иностранного правительственного чиновника реплику, которая порадовала меня больше всего остального. Он сказал: «Британия вернулась».
Многие из общих вопросов, обсуждавшихся в Страсбурге, были подняты в обстановке экономического саммита семи главных западных индустриальных держав в Токио («Группа семи» или G7 сокращенно). Как только я закончила свой доклад, посвященный совещанию в Страсбурге, в Палате, мы выехали в Хитроу, откуда нам предстоял долгий перелет в Японию. Цены на нефть снова должны были оказаться в центре повестки дня. Предыдущий саммит G7 состоялся в Бонне в 1978 г., когда доктрина «тонкой настройки» была в моде.
От Германии тогда ожидали, что она станет «локомотивом» роста, вытягивающим мир из рецессии. В Токио канцлер Шмидт сообщил лидерам, что основным результатом стало повышение инфляции в Германии, и он не пойдет по этому пути еще раз. В Токио присутствовало трое новичков: премьер-министр Японии и председатель конференции господин Охира, новый премьер Канады Джо Кларк и я. Кроме меня, приверженцами экономики свободного рынка были Гельмут Шмидт и граф Отто фон Ламсдорф, его министр финансов.
Вскоре после моего прибытия, я направилась на встречу с президентом Картером{ Картер Джеймс Эрл (р. 1 октября 1924) – 39-й президент США (1977–1981) от Демократической партии. Президентство Картера пришлось на «взлет цен на нефть». На этом фоне безработица и инфляция были очень высоки, к 1979 г. США оказались на грани экономической катастрофы. (Прим. ред.)} в посольстве США, где мы обсудили вопрос о потреблении электроэнергии, который представлял особенную проблему, сопряженную со значительными политическими последствиями для США. Дж. Картер просто не мог не нравиться. Он был глубоко верующим христианином и человеком очень искренним, кроме того он обладал незаурядным умом, что редко встречается среди ученых. Но он занял свой пост как наследник Уотергейта. Его подход к мировым проблемам имел серьезные недостатки. У него были смутные представления об экономике. В международных вопросах он находился под влиянием доктрин о том, что угроза коммунизма преувеличена и что вмешательство США с целью поддержки диктаторов правого крыла было столь же преступным. Его поразили и сбили с толку такие события, как вторжение СССР в Афганистан и захват американских дипломатов в заложники в Иране. Перед лицом трудностей ему оставалось лишь проповедовать строгую доктрину ограничения роста, которая была чужда американскому менталитету.
Собрание началось, как обычно, с коротких общих выступлений каждого из глав правительства. Канцлер Шмидт выступал передо мной в первой сессии и после меня во второй. Оказалось, что мы делаем упор на одни и те же вопросы – необходимость борьбы с инфляцией и ключевую роль ценового механизма в ограничении потребления энергии. Мои доводы были хорошо приняты, особенно немцами, как впоследствии сообщил граф Ламсдорф.
Я отметила, что многие из наших нынешних трудностей произошли из-за преследования кейнсианских положений с их упором на финансирование социальных расходов, и подчеркивала необходимость контроля над денежным обеспечением для победы над инфляцией. После того как господин Охира и канцлер Шмидт продолжили эту линию, последовало экстраординарное выступление президента Жискар д’Эстена, в котором он с воодушевлением выступил в защиту Кейнса{ Кейнсианство – экономическое течение, сложившееся под влиянием последствий Первой мировой войны. Основные положения сформулированы в работе английского экономиста Дж. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» (1936). В 40 – 60-х гг. XX в. теория Кейнса доминировала в правительственных и академических кругах наиболее развитых стран Запада. Кейнсу принадлежит идея создания МВФ. (Прим. ред.)} и отверг свободно-рыночный подход как избыточно дефляционный. С. Андреотти{ Андреотти Джулио (1919–2013) – итальянский политик, христианский демократ, неоднократно председатель Совета министров Италии. Последний премьерский срок Андреотти отмечен борьбой с коррупцией и контактами правительства с мафией, 24 апреля 1992 г. Андреотти вынужден был уйти в отставку. (Прим. ред.)}, премьер-министр Италии, поддержал точку зрения Франции. Это было явное проявление фундаментальных различий, которые разделяют Сообщество.
Трудно переоценить качество председательства Японии. На одном из этапов я вмешалась, чтобы прояснить для чиновников, какой именно из проектов коммюнике мы обсуждали. Пока нас развлекали в тот вечер на банкете, устроенном императором Японии, чиновники (шерпас) начали свою работу. Примерно в 2 часа ночи, все еще в вечернем платье, я направилась проверить работу составителей коммюнике и обнаружила, что они оттачивают исходный текст наших обсуждений и вводят альтернативные формы слов в тех местах, где от саммита потребуются решения. Я надеялась, мы сможем быть настолько же практичными, какими были они.
На следующий день мы снова встретились во дворце Акасака, чтобы продолжить работу над коммюнике. Имелись некоторые разногласия между американцами и европейцами относительно срока, на который наметить снижение импорта нефти. Для меня большим откровением стала дискуссия, затрагивавшая цель Японии. Практически до последнего момента было совершенно неясно, позволят ли советники господину Охире озвучить цифру. Когда японская сторона все же озвучила свои цифры, ни у кого не было ни малейшего представления о том, какое сокращение они составляли, и было ли оно вообще; но президент Картер их все равно тепло поздравил.
Коммюнике было выпущено, и началась традиционная пресс-конференция. Самое важное из принятых решений заключалось в том, что вопреки склонностям нескольких членов G7 мы не собирались попасть в такую западню, как попытки достичь новой инфляции спроса. Это был полезный сигнал на будущее.
Из Токио я полетела в Канберру. Это был мой первый визит в Австралию. У меня было время встретиться с моей дочерью, Кэрол, которая работала там журналисткой, но моей основной задачей были переговоры с Малькольмом Фрейзером, премьер-министром Австралии. Я рассказала ему о том, что происходило в Токио. Но, что важнее, мы обсудили предстоящую конференцию Содружества в Лусаке, на которой неизбежно главным вопросом станет Родезия.
В ближайшие восемь месяцев Родезии предстояло занять значительную часть моего внимания. Родезия была источником проблем для нескольких британских правительств, но выборы в апреле 1979 г. основательно изменили всю конфигурацию. По новой конституции епископ Музорева был избран главой правительства чернокожего большинства при 64 % явке чернокожего большинства электората. Партии «Патриотического фронта» (партизаны Роберта Мугабе и Джошуа Нкомо) не принимали участия в выборах. Викон Мертона Бойд, бывший секретарь консерваторов по колониальным вопросам, посетил выборы в качестве наблюдателя и доложил мне, что они были проведены честно.
Я понимала, что больше всего народу Родезии нужны мир и стабильность. Война, которую вели партизаны, заставила белое меньшинство пойти на уступки: эту войну нужно было закончить. Чтобы принести мир, нам нужно было либо завоевать международное одобрение нового режима, либо внести изменения, которые смогут такое одобрение завоевать. Первой и требующей быстрого решения проблемой было отношение соседних африканских государств «фронтира». Мы направили лорда Харлеха для ведения переговоров с президентами Замбии, Танзании, Ботсваны, Малави и Анголы. Он также ездил в Мозамбик и Нигерию. На этом этапе мне не хотелось, чтобы он разговаривал с мистером Мугабе и мистером Нкомо{ Мугабе Роберт (р. 1924) и Нкомо Джошуа (1917–1999) – африканские политические и государственные деятели, возглавлявшие партизанскую борьбу за независимость Родезии. В период создания самостоятельного государства Зимбабве Д. Нкомо уступил лидерство Р. Мугабе, сохранив престижное положение и поддерживая установление в стране однопартийного режима. Р. Мугабе является старейшим действующим руководителем государства на планете. (Прим. ред.)}: их войска совершали зверства, которые вызывали отвращение, и я намеревалась избегать переговоров с террористами за рубежом, так же как стремилась избегать их в своей стране. Однако, согласно точке зрения П. Керрингтона, было необходимо завоевать максимальное расположение режима Родезии, поскольку там был ключ ко всему южноафриканскому региону.
