Александр Архангельский - У парадного подъезда
Примечания
1
Да и сами явления — менялись; в 1989 году можно было предложить читателю лишь мысленно постоять перед витриной «имка-прессовского» магазина русской книги в Париже (глава «Размышления у парадного подъезда»); но уже осенью 1990-го выставка книг издательства «YMCA-Press» была развернута в Москве.
2
Ср.: Стаф И., Зенкин С. Гулянья на Манежной. К поэтике московских манифестаций. — «Независимая газета», 11 апреля 1991, с. 7.
3
Кого бы с их помощью ни характеризовали; знаменательно сохранение в речи нашего Президента однотипных партийно-хозяйственных оборотов вне зависимости от сезонных колебаний его политической позиции: за несколько дней до того, как пришла последняя корректура этой книги, Горбачев давал в парламенте бой уже не Ельцину и Собчаку, а Павлову и союзникам — и опять мы услышали: «кал тут подбрасывают…» (Примеч. 25. VI. 1991 г.)
4
Такая аналогия носится в воздухе. Когда эта глава была уже набрана в журнале «Дружба народов», «Литературная Россия» (№ 44 за 1988 год) опубликовала эссе В. Турбина о Михаиле Зощенко, которое начинается тем же сюжетом и с тем же подтекстом.
5
Тогда читали; сейчас в это поверить трудно. (Примеч. 1990 года).
6
До октября 1988 года.
7
Тогдашних Ю. Афанасьева и А. Нуйкина. (Примеч. 1990 года.)
8
Звучало. (Прима. 1990 года.)
9
Увы, не может. (Примеч. 1990 года.)
10
Которое виделось ему, конечно, совсем иным, в духе 20-х годов, и осмыслялось не столь глубоко.
11
Прошло еще некоторое время, и практически вся славная когорта шестидесятников двинулась по «селюнинской» тропе. Однако большинство — в отличие от него — глубине предпочло поверхностную радикальность и от наивного коммунизма ринулось к горячечному антикоммунизму — столь же революционному, столь же нетерпимому и не желающему слушать доводов оппонентов. (Примеч. 1990 года.)
12
Выяснилось, что кое в чем даже и смягчил. (Примеч. 1990 года.)
13
Правда, власть, даже когда идет на такой союз, продолжает относиться к «высоколобым» бак к некой интеллектуальной обслуге, имеющий право предлагать, но не решать (суть конфликта Горбачева с Шаталиным — тут). (Примеч. 1991 года.)
14
Скажем, огоньковцы до сих пор не поймут, что многие их читатели рассматривают полосы, отведенные под детективы, как необязательный довесок; а те, кто подписывается только ради детектива, до конца дней своих не научатся отличать «Огонек» от «Смены» и «Работницы».
15
А назвать его явлением «желтой прессы» западного толка может лишь человек, никогда зарубежных тонких журналов в руках не державший. В сравнении с любым из них, даже со «Шпигелем», «Огонек» — издание академическое и непомерно стыдливое.
16
Едва ли не в последний раз!
17
Что же касается до более поздних упреков в том, что выбор совершался по «групповому» принципу (дескать, «левых» Гумилева и Ходасевича возвратили в 1986-м, а «крестьянских» поэтов оставили на 1987-й и вплоть до двухтысячного), то, во-первых, нужно обладать воспаленным историко-литературным воображением, чтобы и того и другого зачислить в левые, а во-вторых, большинство редакций отбирает материал для публикации по нехитрому принципу: «А вот у меня еще книжка есть!»
18
Иначе серия позднейших, абсолютно внутрицеховых литературно-критических публикаций «Огонька» (это прежде всего вздорно-кокетливые обзоры Татьяны Ивановой и снисходительно-прямолинейные статьи Б. Сарнова) не вызвала бы никакого читательского отклика. А ведь — вызвала, и какой! Понятно, что миллионному читателю не было и не могло быть дела собственно до того, чей эпигон (и эпигон ли?) Татьяна Глушкова, имела ли право Алла Марченко ругнуть «Белые одежды» и скромно ли со стороны поэта К. считать себя гением. Но коли читали, коли напряженно всматривались в запутанные чертежи литературных баталий, значит, воспринимали их как условные схемы социальных противоборств…
19
И мне (см. предыдущую главу).
20
Вообще о «почтовой» рубрике журнала стоит сказать особо, ибо она есть не что иное, как вживленный в его ткань механизм социальной саморегуляции, улавливатель динамики умонастроений, позволяющий вовремя произвести необходимую перенастройку в пределах заданного диапазона.
21
Знаком победы над этим комплексом мне представляется статья Вяч. Костикова о судьбе Горького («Огонек, 1990, № 1).
22
Глава была закончена осенью 1990 года; в самом начале января 1991-го стало известно о расколе редакции «Огонька» и уходе большинства ведущих сотрудников. Газета «Коммерсантъ» свела все к финансовым делам; полагаю, что глубинной причиной конфликта был творческий кризис. (Примеч. 1991 года.)
23
О сюжетных блоках, прямо перенесенных в «Рой» из ранней прозы В. Белова, В. Астафьева, я имел случай сказать в не слишком удачной статье «Печально я гляжу на наше поколенье…» («Взгляд». М., 1989). Кстати, принцип сюжетного варьирования структурно значимых публикаций в «НС» практикуется широко: в 1986-м была напечатана вариация И. Евсеенко на тему «Прощания с Матёрой»; тогда же повесть А. Астраханцева, вышитая по канве «Всё впереди».
24
«…решение задачи насаждения» — так в подлиннике; вообще с русским языком у многих авторов «НС» дела обстоят не ахти как; особенно это заметно, когда они на партийно-советском эсперанто начинают рассуждать о насилии над русским языком; «Мы становимся свидетелями противоборства двух антагонистических по духу культур…» — М. Дунаев. Роковая музыка (1988, № 1).
25
Впрочем, и с кровью в конечном счете тоже невозможна; тут заключена сатанинская хитрость.
26
Труд тоже может становиться молитвой; но может и не становиться. Тогда возникает «блуд труда», который многие теоретики «национального социализма» путают с трудовой этикой.
27
Что для Аполлона Кузьмина служит тестом на «христианскость» высказываний, мне неизвестно; но в том, что он плохо помнит Евангелие, сомнений нет: ибо какие могут быть христианские пророки, если «все пророки прорекли до Иоанна» Крестителя (Матф., 11, 13)?
28
Один из самых неприятных примеров — статья Ю. Макунина «Укоротить вандала» (1989, № 4), обращенная против открытой мировому гуманитарному сообществу политики Отдела рукописей ГБЛ 70-х годов (и лично против М. О. Чудаковой и С. В. Житомирской; имена, которые любой профессиональный филолог, вне зависимости от научных и человеческих симпатий и антипатий, обязан произносить с пиететом). И — ставящая под защиту ГБЛовскую библиотечную мафию, которая пришла к власти в 80-х и перевела деятельность Отдела рукописей во вполне справедливое, «процентное» русло. Евреев Ю. Макунин поносит чуть не через слово; о демонстрации «отказников» он пишет так: «Не стану делиться чувством омерзения от этой наглости сионистов, по максимуму употребивших все льготы нашего строя. (…) какой трудяга другой национальности способен выехать из СССР, прогуляться по Вене, Тель-Авиву, (…) а затем, покаявшись, вернуться в СССР?», а в начале и в конце статьи прозрачно намекает на то, что книги и рукописи ГБЛ прямиком уплывают в Израиль… Что ж, и я «не стану делиться чувством омерзения…».
29
Самое смешное, что я даже не утрирую.
30
Много ли подписчиков «НС» среди донецких шахтеров?..
31
Причем здесь-то, увы, в первую очередь: как ни странно, именно в среде развращенной бесконечными компромиссами и «образованщиной» советской интеллигенции люмпенов больше всего.
32
Ср.: «Целью первоначального сионизма было не просто создание еврейского государства, но государства, основанного на идеях социальной справедливости, на идее возвращения еврейского народа к производительному физическому труду» (М. Агурский. «НС», 1990, № 6).
33
Речь ниже пойдет также о повести «Спуск под воду» Л. К. Чуковской («Повести». М., «Московский рабочий», 1988), записках покойной дочери Г. А. Гуковского — замечательного педагога Н. Г. Долининой («Нева», 1988, № 1), письмах Н. А. Заболоцкого («Знамя», 1989, № 1).
