Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)
Из множества сообщенных нарушений международного права всегда, конечно, можно привести лишь некоторые характерные случаи. Например, у советских солдат вошло в твердое правило уничтожать немецких военнопленных, не долго думая. Так, военнослужащие советской 38-й армии в Макове, у южной границы тогдашнего генерал-губернаторства [Польши], в конце января 1945 г. убили 30 немецких солдат, выколов им глаза, отрубив руки и проломив черепа. Советские солдаты (видимо, 8-й гвардейской армии) убили под Мезеритцем [ныне Мендзыжеч, Польша] весь находившийся там фольксштурм из Фюрстенвальде, кроме двух человек, которым, подвергшись надругательствам, удалось уйти. В нескольких километрах от Вартбрюккена красноармейцы из 8-го механизированного гвардейского корпуса 1-й гвардейской танковой армии 19 января 1945 г. расстреляли 15 военнопленных, в Хоэнкирхе, округ Бризен, военнослужащие 162-й (или 186-й) стрелковой дивизии 65-й армии 22 января — 10 солдат и 9 гражданских лиц, включая одну женщину, выстрелами в затылок.
Под Кротошином в тот же день 15 членов фольксштурма были убиты военнослужащими 3-й гвардейской армии, под Петрикау [Петроков], южнее Лодзи, 9 немецких солдат — военнослужащими 9-го гвардейского танкового корпуса, на перекрестке дороги Пальциг — Никкерн 20 солдат, включая обер-лейтенанта медицинской службы, видимо, санитарный персонал, и двое женщин — военнослужащими 33-й армии, под Зеефельдом близ Реппена [ныне Жепин, Польша] 5 молодых курсантов унтер-офицерской школы — военнослужащими предположительно 69-й армии и т. д. в бесчисленных населенных пунктах. В лесной сторожке под Зольдином советскими солдатами 2-й гвардейской танковой армии были убиты семья лесника и все находившиеся там беженцы, неподалеку оттуда заживо сожжены немецкие солдаты, которые укрылись в сарае. Еще в 1995 г. под Зольдином (Мыслибуж) было обнаружено массовое захоронение с останками 120 гражданских лиц.
Из зверств, продолжавших регистрироваться в Восточной Пруссии, также можно привести лишь немногие. Так, красноармейцами 3-го гвардейского кавалерийского корпуса близ небольшого населенного пункта Толльниккен были расстреляны: семья из 7 человек, включая маленьких детей, поскольку родители воспротивились изнасилованию двух своих дочерей, а также молодой человек, крестьянин и трое немецких солдат. Более детальные расследования, как под Гумбинненом, Голдапом, Эльбингом и в некоторых других местах, всегда удавалось провести лишь в случае нового занятия потерянной территории немецкими войсками, что случалось достаточно редко — так, в захваченных 28–30 января 1945 г. частями 10-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии населенных пунктах вокруг Прейсиш-Голланд [ныне Пасленк, Польша]. В донесении Группы армий «Север» от 2 февраля 1945 г. сказано, например, что в Гёттхендорфе, Дёберне, Борденене жителей перебили или расстреляли. «В Гёттхендорфе под Прейсиш-Голландом, — говорится в донесении, — только в одной комнате лежат 7 убитых гражданских лиц, среди них 2 пожилые женщины, 2 мужчин, мальчик около 14 лет. В углу скорчившись — 9-летний мальчик с совершенно разбитым черепом, и над ним 15-летняя девочка с исколотыми руками и расцарапанным лицом, штыком изрезаны грудь и живот, нижняя часть тела совершенно голая. 80-летний дедушка лежал застреленный перед дверью.» И здесь опять же красноармейцами были «расстреляны на дороге военнопленные немецкие солдаты, а также несколько отпускников из Вермахта».
Когда немецким войскам в конце января удалось освободить «от советских извергов» (175-й стрелковой дивизии во главе с полковником Дроздовым, принадлежавшей к 47-й армии под командованием генерал-полковника Гусева) померанский городок Прейсиш-Фридланд [ныне Дебжно, Польша] и окружающие населенные пункты, судебные и санитарные офицеры немецкой 32-й пехотной дивизии провели допросы среди выживших. В докладе командования 2-й армии от 14 февраля 1945 г. констатируется: «В Прейсиш-Фридланде и в деревне Цискау 29 и 30 января были расстреляны после мучительнейших пыток большинство находившихся там мужчин. Дома и квартиры были разграблены, разрушены и подожжены. По женщинам и детям, которые хотели спастись бегством, большевистские убийцы стреляли из винтовок и пулеметов».[139] В Прейсиш-Фридланде и соседних населенных пунктах расследования «выявили и другие зверства». Так, вблизи имения Танненгоф после освобождения были найдены 15 немецких солдат, убитых выстрелами в голову. В Линде 29 января 1945 г. были «убиты 16 жителей, изнасилованы не менее 50 женщин, минимум 4 женщины убиты после изнасилования». Изнасилована была, в частности, и 18-летняя девушка, лежавшая подстреленной в своей крови. В Цискау тоже были расстреляны «после мучительнейших пыток» гражданские лица, а также укрывавшиеся солдаты, включая военнослужащего ВМФ, и изнасилованы женщины, отчасти многократно, среди них «86-летняя старуха и 18-летняя девушка из Бромберга [ныне Быдгощ, Польша], скончавшаяся в страшных муках». «В Цискау, — сказано в заключении доклада командования 2-й армии, — жену офицера прибили гвоздями к полу. После этого большевики оскверняли ее до смерти.»
Глава 13.
«Горе тебе, Германия!»
Злодеяния находят свое продолжение
Политорганы и командные структуры Красной Армии взывали к чувствам ненависти и мести советских солдат, чтобы добиться от них высшей меры боеготовности и боевых результатов. Методы, применявшиеся ими для фабрикации героизма, были столь же недостойными, как и рискованными, и неизбежные последствия разжигания низменных инстинктов не заставили себя долго ждать. «Необузданное, недостойное человека поведение» овладело красноармейцами и в мгновение ока вызвало распущенность и одичание таких масштабов, что «в ряде частей и соединений оказалось потеряно управление войсками». Как утверждалось в приказе № 006 Военного совета 2-го Белорусского фронта от 22 января 1945 г., о котором еще будет идти речь, нахождение крупных запасов спиртного совратило солдат к «чрезмерному потреблению алкоголя», и, наряду с «ограблениями, мародерством, поджогами», — об убийствах умалчивалось — теперь всюду наблюдалось и «массовое пьянство», в котором, к досаде высоких командных структур, участвовали «даже офицеры». Приводится пример находившейся на передовой 290-й стрелковой дивизии, где солдаты и офицерский состав напились до такой степени, «что утратили облик бойца Красной Армии». На танках 5-й танковой армии, как сказано, стояли винные бочки. Машины для боеприпасов были настолько загружены «всевозможными предметами домашнего обихода, захваченным продовольствием, гражданской одеждой и т. д.», что стали «для войск обузой», «ограничивали свободу их передвижения» и уменьшали «ударную силу танковых соединений».
Отдельные примеры из советских приказов здесь, как и всюду, следует тотчас обобщить. Так, советские солдаты перешли к тому, чтобы «вместо предписанного головного убора надевать гражданские шапки» или, как отметил в своем дневнике Юрий Успенский, носить «наполеоновские шляпы, трости, зонтики, резиновые плащи», тем самым и внешне все больше приобретая облик грабителей и мародеров. Одновременно стало правилом неисполнение приказов. И, как констатировал Военный совет 2-го Белорусского фронта, «эти глупости не прекращаются в тыловых частях, а, напротив, приобретают еще большие масштабы». Крайне вредным являлся обычай, практикуемый рядовыми и офицерами: бессмысленно уничтожать «жилплощадь, необходимую для размещения войск, штабов, военной техники и т. д.», то есть найденные в Германии здания — «позорные явления», против которых войсковые командиры не только не выступали, но и еще поощряли их своим бездействием. Правда, в этой связи упоминались лишь прегрешения, наносившие ущерб боевой силе частей Красной Армии, но не бесчинства и преступления в отношении немецкого населения, которые, в сравнении с этим, носили ведь куда более тяжкий характер. Но все же необходимость восстановления своего рода военной дисциплины и, не в последнюю очередь, также озабоченность тем, что поведение быстро продвигавшихся в Центральную Европу советских войск, которое основательно использовали немцы, может в пропагандистском плане оказать негативное обратное воздействие на западных союзников, побудило командование Красной Армии к энергичным мерам уже через 10 дней.
Первым выступил командующий 2-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Рокоссовский. Еще 22 января 1945 г. появился подписанный им самим, а также членом Военного совета генералом Субботиным и начальником штаба генералом Богомоловым упомянутый выше приказ № 006, который многозначительным образом подлежал ознакомлению вплоть до командиров взводов.[140] Маршал Рокоссовский строгим тоном приказал командующим армий, командирам корпусов и дивизий, командирам отдельных войсковых частей своего фронта «выжечь каленым железом» во всех их соединениях, частях и подразделениях «эти позорные для Красной Армии явления», привлечь к ответственности виновных в грабежах и пьянстве и покарать их преступления «высшими мерами наказания вплоть до расстрела». Политуправлению фронта, военной прокуратуре, военному трибуналу и органу НКВД СМЕРШ было поручено принять все необходимые меры для исполнения этого приказа.
