Мишель Коллон - Нефть, PR, война
В своей борьбе за власть различные саудовские группировки используют религию как орудие. Таким же образом используется и чувство, возникшее у многих в молодости под впечатлением подавления Палестины и присутствия американских войск, на которые смотрят как на оккупационные. Официально их 5000, но по некоторым другим источникам в пять раз больше. И против них уже было совершено несколько терактов. В том числе теракт в Дахране в 1996 году (погибло 19 американских солдат). Большинство населения — за сокращение американского присутствия в стране. Бен Ладен выражает эти настроения, еще более усилившиеся после 11 сентября.
Но вернемся к главному вопросу: куда инвестировать нефтедоллары? Должны ли арабские страны оставаться простыми пешками США или стремиться к собственному развитию? Именно этот вопрос поднял Саддам Хусейн в феврале 1990 года. Выступая перед главами государств Совета межарабского сотрудничества (Ирак, Саудовская Аравия, Египет, Иордания), он потребовал вывода американских войск из региона: «Если народы Залива, вместе со всеми арабами, не будут бдительны, регион арабского Залива станет управляться Соединенными Штатами». Он предлагал также заключить соглашение о региональном экономическом сотрудничестве[238].
Страшное преступление! Предлагать, чтобы народы региона — и какого региона! — исходили из собственных интересов, а не из интересов американских транснациональных компаний! Разумеется, это и было причиной страшного урока, преподанного Ираку. Вашингтон захотел продемонстрировать пример тотального разрушения, чтобы навсегда запугать всю арабскую буржуазию, если та захочет следовать по собственному пути.
Но действительно ли Вашингтон рискует потерять свое господствующее положение в Саудовской Аравии? Да, отвечает эксперт Центра стратегических и политических исследований в Вашингтоне: «В 1995 году в Саудовской Аравии едва не началась гражданская война вследствие междуусобной борьбы за власть, совершенно не замеченной на Западе (...), между наследным принцем Абдуллой и его соперником и сводным братом принцем Султаном. Последний просил орган высшей религиозной власти. Улем, поддержать его притязания на трон. Улем отказался. Тогда Абдулла решил укрепить свои позиции, потребовав, чтобы национальная бедуинская гвардия начала широкие военные маневры».
Но конфликт на этом не закончился: «Чем дольше Бен Ладен сможет уходить от американских бомб, тем сильнее будет дух сопротивления в его саудовских сторонниках. В таком положении наследный принц Абдулла (...) мог бы добиваться отставки короля Фахда. Последний со своей семьей очутился бы тогда перед трудным выбором: противостоять Бен Ладену или пойти на заключение широкого компромисса. Он мог бы принять решение повести бедуинские части саудовской национальной гвардии на большое сражение со сторонниками Бен Ладена. Большое, беспрецедентное внутриваххабитское сражение, практически означающее гражданскую войну. С другой стороны, он мог бы призвать Америку вывести свои войска из страны. Такой компромисс сильно снизил бы влияние членов королевской семьи, которые считаются союзниками Запада»[239].
Здесь есть над чем поломав голову и Вашингтону. Разумеется, Буш не просто так остановил расследование ФБР в отношении некоторых саудовских сторонников Бен Ладена.
Но самое серьезное для Вашингтона противоречие возникает в контексте Ближнего Востока в целом: он не может и не хочет отказываться ни от Израиля, ни от Саудовской Аравии. Первый является его главным военным инструментом, фактически это продолжение американской армии. Израиль же не может продержаться иначе как подавляя палестинцев и угрожая соседям. С другой стороны, Саудовская Аравия — главный экономический инструмент Вашингтона, позволяющий ему сохранять доходы от нефти в собственном кармане. А саудовские руководители, так же как и другие арабские руководители, находятся перед лицом борьбы палестинского народа. Единственной по-настоящему массовой борьбы, единственной, которая исключает какие бы то ни было сомнительные компромиссы, столь любимые привилегированными классами, как арабскими, так и всех других национальностей.
Интифада — это кошмар Вашингтона. И надежда всех народов.
Цель номер 4: Милитаризация экономики как средство «преодоления» тлеющего кризиса
Несмотря на некоторые благоприятные обстоятельства, западный капитализм все чаще переживает кризисы сбыта. В довершение к этому некоторые так называемые «перспективные» регионы рухнули один за другим: азиатские «тигры», Россия, Латинская Америка... И каждый раз аналитики боялись, что Уолл-стрит и вся мировая система будут втянуты в катастрофический спад. При этом многие не исключали повторения краха 1929 года и со страхом следили за замедлением экономического роста, начавшимся к концу 2000 года...
Но даже если западному капитализму удастся на этот раз избежать краха, проблема лишь получит отсрочку. Ведь тяжесть кризиса во все возрастающей мере переносится на третий мир и на бедных. Но такое «решение» создает еще более серьезную проблему: каким образом транснациональные компании смогут торговать с теми, кто по их же вине беден? Это называется рубить сук, на котором сидишь.
Пропасть между богатыми и бедными — это не только безнравственная несправедливость, но и экономическая проблема, неразрешимая при капитализме. С одной стороны, существуют гигантские и все увеличивающиеся производственные мощности, с другой — растущий разрыв между производителем и тем, кто должен быть потребителем. Сегодня девять человек из десяти живут в нужде, а программы Всемирного Банка и МВФ лишь усугубляют такое положение. Очевидно, не таким способом должен формироваться спрос, который заставил бы заработать мировую экономику.
Непосредственно перед терактами американская экономика (казалось бы, идеал современной экономики вообще) теряла миллион рабочих мест в год. А предприятия высоких технологий (основа биржи будущего, как говорилось когда-то) быстро катились вниз.
Как исправить положение? Способы, имеющиеся в распоряжении американского руководства, не отличаются разнообразием. Набить портфель военных заказов — вот путь, по которому шли каждый раз, когда американской экономике начинал грозить спад и требовалось найти «выход из кризиса».
Во время вьетнамской войны пятнадцать крупных американских экономистов писали: «Невозможно представить, чтобы для экономики существовала какая-либо замена войне. Нет метода сохранения контроля над занятостью, производством и потреблением, который был бы сравним с ней по эффективности. Война была и остается наиважнейшим условием стабильности современного общества. Военный сектор — единственный важный сектор глобальной экономики, где возможен полный и обязательный правительственный контроль. Война, и только она, способна решить проблему запасов»[240].
Итак, мир — это враг. В конце своего президентского срока Клинтон призвал увеличить американский военный бюджет на 70% в течение шести лет, несмотря на то, что он один уже превосходит соответствующие бюджеты всех других великих военных держав, вместе взятых. Буш продолжил движение по намеченному таким образом пути, приняв программы Национальной противоракетной обороны (НПРО), сверхбомбардировщика JSF и другие.
Подобная милитаризация экономики преследует двоякую цель. Во-первых, вследствие недостаточности частного потребления для обеспечения работы экономики заменить его огромными объемами государственных заказов на вооружения. Необходимо знать, что так называемый «военно-промышленный комплекс» отнюдь не ограничивается производителями пушек в традиционном смысле, но включает в себя и «классические» транснациональные корпорации: Форд, Дженерал Моторc, Моторола, компании высоких технологий... Во-вторых, в еще большей степени использовать военную мощь для захвата ресурсов планеты. Разумеется, в ущерб народам третьего мира, но также и в ущерб тем, кого Вашингтон называет своими друзьями и кто на самом деле — его соперник по разделу мира.
Прекрасным примером тому служит «антиракетный щит» (НПРО). Прежде всего это никакой не «щит», а настоящее наступательное оружие. Оно позволит Америке подвергнуть нападению любую страну на выбор без риска получить отпор. А военно-промышленному комплексу он дает гарантию невиданного потока прибылей.
Наконец. НПРО позволит Америке, вновь начав гонку вооружений, еще больше увеличить отрыв от своих потенциальных военных соперников — Европы, России, Китая — и добиться их ослабления. Планы европейских стран по объединению военной промышленности и увеличению своих военных бюджетов ввиду создания Евроармии свидетельствуют о том, что Европейский Союз уже решил не отставать.
