Сергей Баймухаметов - Призраки истории
«Этот Алдарбай требовал посланника от нас к Вашему величеству, и поэтому Мы, Абулхаир-хан, с подвластным мне многочисленным народом Среднего и Малого жузов… желаем Вашего покровительства… чтобы с подданным Вам башкирским народом, находящимся за Уралом, жить в согласии, и будем Вашими подданными».
Вот как все было на самом деле. А насколько поучительна сия история нынче, судить читателю.
Мне же остается только добавить несколько слов об императрице Анне Иоанновне. При упоминании ее имени у нас сразу же говорят: «А, Бирон, бироновщина…» И получается, что бироновщиной исчерпываются все 10 лет ее правления. Как будто мало хотя бы того, что в годы ее царствования, благодаря ее дипломатии Российская империя приросла громадными территориями и несметными богатствами на этих территориях! И вообще, прирастала Россия, приобретала, спокойнее всего и лучше всего русские люди жили при Анне Иоанновне и Екатерине Второй. А хуже всего люди жили, больше всего Россия теряла и физически, и, самое главное, нравственно, при Иване Грозном и Петре Первом. Но правители и продажные историки назвали их «великими», и мы несколько веков повторяем за ними, как попки… На радость новым правителям и на потеху всему миру. Так нам и надо, коли своего ума нет.
А если говорить о частностях, то Анне Иоанновне и вовсе уж неизвестному российским людям казахскому хану Абулхаиру обязаны своей историей очень многие и многие. К примеру, хан Абулхаир предложил Анне Иоанновне идею строительства городов-укреплений по новым рубежам. Императрица сразу же его поддержала. Так возникли города Оренбург, Орск и вся Оренбургская линия…
Друг Пушкина — казахский Геродот
Чудны дела твои, Господи… Как в Англии все, что только можно, связывают с Шекспиром, так и у нас — с Пушкиным. Но ведь Пушкин в действительности имел самое прямое отношение к истории, а вернее, к истории Казахстана!
Пушкин дружил с Алексеем Лёвшиным и печатал Алексея Лёвшина — первого историка казахских степей.
Алексей Ираклиевич Лёвшин, выпускник Харьковского университета, немало лет прослужил в азиатском департаменте Министерства иностранных дел Российской империи, принимал непосредственное участие в степных экспедициях и переговорах с казахскими султанами, набирая там бесценный материал. А затем, в Петербурге и на месте новой службы, в Одессе, приступил к созданию труда своей жизни. И в Петербурге, и в Одессе он дружил, встречался с Пушкиным, старше которого был на два года. Пушкин высоко отозвался о первой работе Лёвшина (об уральских казаках), а затем через поэта Туманского просил у Лёвшина материалы для «Московского вестника» и «Литературной газеты».
Таким образом, первые публикации, отрывки из работы Лёвшина «Об имени киргиз-кайсацкого народа и его отличии от подлинных, или диких киргизов», появились не где-нибудь, а в пушкинской «Литературной газете» в двух номерах от 1831 года.
В них Лёвшин впервые в европейской науке говорит о том, что общеупотребительное название «киргизы» или «киргиз-кайсаки» по отношению к казахам абсолютно неверно.
Публикация была сопровождена примечанием издателя «Литгазеты» О. М. Сомова, в которой он писал, что работа Лёвшина — новый и богатый вклад русских ученых в общеевропейскую науку об Азии, и нет сомнения, что труды господина Лёвшина немедленно будут переведены на иностранные языки…
И действительно, трехтомник Алексея Лёвшина «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей», вышедший в 1832 году, был тотчас же выдвинут Петербургской академией наук на соискание Демидовской премии, переведен на французский и итальянский языки и пользовался большим авторитетом в кругах ученых. В частности, Александр Гумбольдт в фундаментальном труде «Центральная Азия» упоминает работы Лёвшина как один из основных своих источников. А Чокан Валиханов, споря с Лёвшиным по частностям, тем не менее назвал его «Геродотом казахского народа».
Алексей Ираклиевич Лёвшин умер в 1879 году, прожив 82 года и заслужив высочайшие почести: член Государственного совета, сенатор, действительный тайный советник, кавалер орденов Святого Александра Невского, Святого Владимира, Святой Анны, Святого Станислава и прочая и прочая…
В советские времена имя Лёвшина не было под запретом, в научных трудах ссылки на него не возбранялись. Но! Его фундаментальный труд в Советском Союзе не был издан ни разу!
Мятежный Кенесары
Во многом эта перестраховка и, как ее следствие, скудность истории Казахстана обусловлены страшным испугом, который вызвали сталинские репрессии 1948 года, когда по обвинению в национализме была практически разгромлена Академия наук Казахстана. И этот испуг преследовал советских историков все годы коммунистического правления. Я хорошо помню, как в семидесятые годы, в пору расцвета казахского исторического романа, нет-нет да в партийных кругах возникали разговоры о «чрезмерном увлечении исторической темой».
А те репрессии были вызваны работой историка Е. Бекмаханова «Казахстан в 20–40-е годы XIX века», в которой восстание 1837–1846 годов под предводительством Кенесары Касымова квалифицировалось как «национально-освободительное движение». Однако верховная власть усмотрела в этом «национализм» с последствиями в виде постановления ЦК, всенародного осуждения и разгона всех причастных, вплоть до опалы великого писателя Мухтара Ауэзова.
С тех пор имя Кенесары Касымова оказалось под запретом. Хан Кенесары — внук Абылая, хана Среднего жуза, принявшего российское подданство в 1750 году. Но если во времена Абулхаира и Абылая казахская степь входила в состав Российской империи на правах самостоятельного ханства, то с усилением колониального давления на степь ханство было упразднено, превращено в Степное генерал-губернаторство. Что и вызвало протест Кенесары, который поднял антироссийское восстание, десять лет полыхавшее на громадных пространствах от Ташкента до Оренбурга и от Тургая до Каспия.
Поскольку наше научно-историческое и общественное сознание до сих пор не определилось с отношением к этому восстанию и его квалификацией, приведу свои резоны. Прежде всего надо сказать то, что до сих пор умалчивалось. А именно: Россия нарушила договор с Казахским ханством! Точно так же, как сделала это с Грузией и Украиной. Ведь Георгиевский трактат и Переяславская Рада, которыми мы все время умилялись и умиляемся, были в одностороннем порядке отменены Россией. Имперская власть упразднила автономию Грузии и гетманство на Украине, превратив Грузию и Украину в Тбилисскую, Кутаисскую и Малороссийскую губернии. Грузия и Украина промолчали, а Казахстан восстал. С юридической и нравственной точки зрения восстание Кенесары было абсолютно правомерным.
С другой стороны, российской, здесь была своя логика — неумолимая логика создания империи, логика колониализма. Так что пора уже называть вещи своими именами, а не прятаться, думать, а не заниматься демагогией…
После гибели Кенесары в 1846 году его сын Сыздык воевал и против России, и против Китая, командуя конницей то кокандского хана, то бухарского эмира, то хивинского хана. Вплоть до 1876 года, когда сей мятежный сын мятежного отца, устав от десятилетий военной жизни, перешел на сторону России и был поселен во владениях своих родных и близких в Чимкенте. Его брат, Ахмет Кенесарин, в то время был помощником уездного начальника в русской администрации…
И вот здесь начинается то, на что я предлагаю читателю обратить особое внимание. Уже на следующий год мятежному хану Сыздыку было предложено описать восстание Кенесары так, как он его помнит. А поскольку Сыздык русской грамотой не владел, то с его слов история Кенесары и Сыздыка — книга «Султаны Кенесары и Сыздык» — была написана Ахметом Кенесариным. Рукопись получил действительный член Сыр-Дарьи некого статистического комитета Е. Т. Смирнов, составил к ней подробнейшие примечания, написал отдельные дополнительные статьи. Получилась книга, отражающая события с двух сторон. С двух точек зрения. И в таковом виде она и вышла в Ташкенте в 1889 году. Со скромным примечанием: «Издание Сыр-Дарьинского областного статистического комитета».
Настоящая историческая наука вершилась в тогдашней России на уровне областного статистического комитета!
И великое дело делают в нынешнем Казахстане, когда не просто переиздают исторические книги прошлого и позапрошлого веков, но даже их как бы воссоздают, максимально используя сегодняшние возможности копировальной техники. Так, в Алмате вышло репринтное издание той самой книги «Султаны Кенесары и Сыздык» с примечаниями и статьями Е. Т. Смирнова. Ибо для нас, идеологизированных, поучительно не только содержание, но и сам внешний вид тех книг.
