Москва дипломатическая. Танцы, теннис, политика, бридж, интимные приемы, «пиджаки» против «фраков», дипломатическая контркультура… - Оксана Юрьевна Захарова
НКИД нес главную ответственность за достойную, то есть соответствующую всем нормам европейского протокола, организацию визита падишаха в СССР. В то же время соблюдение общественно-европейских норм и традиций не должно было противоречить идеологическим догмам Советского государства. В самом НКИД решением этой непростой задачи непосредственно занимался Протокольный отдел во главе с его заведующим Д.Т. Флоринским.
Подготовительная работа по подготовке визита падишаха началась в январе и завершилась к 1 мая 1928 года. К этому времени была напечатана на персидском и русском языках окончательно согласованная с афганскими представителями московская программа пребывания, рассчитанная на семь дней, сделаны приглашения на два приема (3 мая — правительственный, 4 мая — от имени коллегии НКИД), выполнено «расписание стола обоих наших обедов», составленное по немецкому образцу (обед Гинденбурга в честь падишаха).
Для приема падишаха в Москве был подготовлен особняк на Софийской набережной. Дом отремонтировали, «пополнили» мебелью, фарфором, бронзой, коврами, украсили флагами Афганистана и СССР, иллюминировали. Моссовет привел в порядок Софийскую набережную, которую засыпали песком. К 1 мая особняк был «очищен» от жильцов, остался только Литвинов с семьей. Для остальной части свиты был подготовлен Морозовский особняк, для приемов — Второвский. Обстановку всех трех домов составляли предметы из фондов московских музеев.
1 мая для встречи падишаха на польскую границу выехал Карахан в сопровождении Флоринского, а также афганский посланник и другие официальные лица.
2 мая делегация прибыла в Минск. На пограничной станции специальный поезд, предназначенный для падишаха, остановился, и у вагона падишаха встал почетный караул. В этом же вагоне Флоринский ожидал от поляков сообщения о церемониале, но, как оказалось впоследствии, польская сторона никаких указаний на этот счет не получала. В результате афганский посланник вместе с Флоринским в сопровождении местных властей вышли на перрон, где был выстроен почетный караул. Следует отметить, что красноармейская форма Флоринского до такой степени «заинтересовала польских солдат», что начальник караула был вынужден призвать их к порядку[69].
Флоринский сопровождал падишаха практически на все протокольные мероприятия, на части которых ему приходилось отстаивать честь мундира советского дипломата.
Так, 4 мая в Москве состоялся раут, на который был приглашен весь дипкорпус (форма одежды — фрак). Начальники миссий представляли падишаху и его супруге свой персонал. «Наших» дам королеве представляла Коллонтай. После небольшого концертного отделения джаз-банд заиграл фокстрот. Однако танцевать никто не решался, и, чтобы «спасти» танцевальную часть приема, Флоринскому пришлось открыть бал с супругой посла Франции — мадам Эрбетт. Около 24 часов падишах с семьей покинул вечер, но многие его министры и большинство гостей были до 2 часов ночи[70].
Путешествие в Крым сопровождалось целым рядом курьезных случаев, напрямую связанных с нарушением протокольных правил со стороны местных властей.
Встреча в Орле стала полной неожиданностью не только для падишаха, но и для всех сопровождающих его лиц. Привыкнув видеть повсюду «очищенные» от публики вокзалы, пассажиры специального поезда были сильно удивлены, заметив на перроне выстроенный караул и «замершую толпу». Среди тишины оркестр стал исполнять попурри на восточные мотивы, что, по мнению местных организаторов, являлось заменой афганского гимна. В это время Флоринский буквально метался по вагонам, пытаясь собрать вместе афганских и советских пассажиров поезда.
Падишах, как впоследствии рассказывал Флоринский, еще полуодетый, быстро закончил туалет и, потребовав карту, начал искать на ней место нахождения города Орла. Удостоверившись в его существовании, Аманулла-хан быстро выскочил на перрон, а за ним бросилась свита. Далее все шло по принятому церемониалу. Падишах обошел строй почетного караула, председатель исполкома произнес «цветистую» речь в «мировом масштабе» и представил почетному гостю местных ответственных работников. Оркестр продолжал играть попурри, туш, «Интернационал», публика кричала «Ура!». Под бурные овации путешественники вернулись в свои вагоны и отправились дальше по принятому маршруту.
В ответ на возмущение посланника Мирзы-Мохамед-хана, почему не последовало предупреждение о встрече в Орле, Флоринский ответил, что в этом заключается выражение подлинной любви советского народа к падишаху, другу СССР. Но если ситуация, возникшая в Орле, еще может быть воспринята как забавное недоразумение, то встреча в Белгороде едва не закончилась международным скандалом. В свое время украинская сторона была оповещена о том, что желательно обойтись без торжественной встречи в Харькове, и было предложено отправить в Белгород делегацию в составе двух-трех человек. Вместо этого, никого не предупредив, украинское правительство прибыло в Белгород в полном составе. Увидев всех именитых украинских мужей, Флоринский поспешил предупредить афганского посланника «о великой чести, оказываемой падишаху Державной Украиной». Посланник растерялся, начал что-то «лепетать», и в это время на перрон вышел падишах. Написанную по-русски речь зампредседателя ЦИК Власиленко начал читать по-украински. Мирза-Мохамед-хан, ничего не понимая, попросил Власиленко перевести речь на русский язык, но тот знаками стал объяснять, что не может прерывать выступление, а когда закончил, сразу представил членов правительства.
Насколько это оказалось возможным, падишаху перевели речь, он поблагодарил, пожал всем руку и направился вдоль перрона, очевидно полагая, что выстроен почетный караул (на самом деле это была толпа любопытных зрителей). Заметив свою ошибку, Аманулла-хан сконфузился и, чтобы выйти из положения, сделал вид, что совершает прогулку. К нему присоединились вышедшие из вагона супруга и принцессы. Украинские представители, видя, что падишах не обращает на них внимания, перешли на другой перрон. Флоринский стал убеждать посланника подойти к падишаху и просить его пригласить членов правительства на чашку чая, пока тот принимал решение. Получив приглашение пройти в поезд, украинская сторона от этого отказалась, заявив, что поедет в своем поезде. В это время начальник поезда подал знак к отправлению, падишах едва успел вскочить в первый попавшийся вагон.
Афганский посланник вновь устроил Флоринскому бурную сцену, сказав, что падишах удручен этим недоразумением. Чтобы загладить неловкость, падишах послал председателю Всеукраинского ЦИК Г.И. Петровскому приветственную телеграмму с благодарностью за встречу. Флоринскому было дано задание широко осветить встречу для украинской прессы.
Во время визита на Кавказ, в Баку, падишах посетил нефтяные промыслы, а на королеву сильное впечатление произвел женский клуб, в котором велась большая работа. Завтрак в честь падишаха был накрыт на террасе Дворца физкультуры. На приеме, вопреки заранее составленной программе, состоялись незапланированные выступления. Так, приехавший из Берлина корреспондент одной из революционных восточных газет, выходивших в Германии, произнес зажигательную речь по-персидски. Когда
