Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен
Доклад по второй проблеме всегда представлялся мне отличным примером того, в какой степени разведывательные исследования могут быть ошибочными. Мы пользовались обширным материалом для работы. В немецких газетах печатались сообщения о потерях. Газеты поступали в Лондон через Швецию и тщательно изучались для извлечения разведывательной информации. Мы располагали оценками общей численности немецких вооруженных сил, отмобилизованных за четыре года войны, разведывательными сообщениями от французских и других подпольных организаций, поступавших в Англию в большом объеме. Так или иначе, для генерала Эйзенхауэра был подготовлен доклад, в котором указывалась довольно точная цифра потерь, которые немцы должны понести, чтобы запросить мира. Сегодня достаточно взглянуть на этот доклад, чтобы убедиться, что цифра потерь была занижена на несколько миллионов. В наших расчетах мы упустили одно обстоятельство — Адольфа Гитлера. Мы исходили из предположения, что германский генеральный штаб будет стремиться закончить войну, когда военные потери окажутся настолько значительными, что воевать дальше будет невозможно. Мы не учитывали, что Адольф Гитлер потянет Германию за собой почти к полной катастрофе.
Вернувшись на свое основное место работы, я целиком завяз в разработке, связанной с планом «Сассекс». Этот план исходил из предположения, что к моменту вторжения союзников в Европу немцы смогут уничтожить большую часть подпольных организаций во Франции, Бельгии и Голландии и тем самым ликвидируют некоторые из наших самых важных источников разведывательной информации. Предполагалось, что гестапо удалось проникнуть во многие подпольные организации и немцы просто ожидали критического момента, чтобы разгромить силы Сопротивления. Поэтому, чтобы располагать источниками разведывательных сведений в тылу противника после высадки на европейском побережье, планировалось забросить по воздуху около 50 разведывательных групп в ключевые пункты для наблюдения за передвижением немецких войск. В операции участвовали Англия, Франция и Америка. Основную чаСТь личного состава предоставляли французы, а англичане и американцы обеспечивали обучение, оснащение и выброску групп на место. Каждая группа состояла из двух мужчин, а в некоторых случаях из мужчины и женщины. Один из участников группы проходил подготовку для выполнения функций разведчика-наблюдателя, другой готовился в качестве радиста. Участников групп тщательно проинструктировали относительно численности и расположения немецких войск в районе высадки (направляли обычно в места, расположенные неподалеку от родных мест разведчиков). Их обучили не только методам сбора разведывательной информации, но и приемам, помогающим избежать обнаружения и захвата противником.
Все делалось для того, чтобы в совершенстве подготовить их к той обстановке, с какой они столкнутся. Из сотрудников УСС создали группу для ведения допросов. Наша задача заключались в том, чтобы раскрыть легенду прикрытия агента, подвергая его такому интенсивному перекрестному допросу, какого следовало ожидать в гестапо в случае захвата. Мы не применяли пыток, хотя гестапо почти наверняка применило бы их. Однако мы должны были сделать все возможное, чтобы раскрыть их легенды путем постановки вопросов.
Чтобы подготовиться самим к этой работе, трое из нас, сотрудников УСС, были направлены в польскую разведывательную школу в Глазго. Это было прелюбопытное заведение, в котором польское правительство, находившееся в изгнании, готовило агентов для заброски в Польшу в целях ведения работы как против немцев, так и против русских. Наш приход в эту школу поставил только одну серьезную проблему: мы не говорили по-польски, а никто из поляков не говорил ни по-английски, ни по-французски. По-немецки они не хотели говорить, поскольку это был язык врага. Проблема способа общения была разрешена в первый же день за ленчем. Три офицера, сопровождавшие нас, привели нас в столовую и извлекли бутылку шотландского виски и шесть стаканчиков. Знаками они показали, что обычай требует прикончить бутылку до завтрака. Так мы и поступили, и с тех пор языковый барьер оказался преодоленным.
Мы были поражены, с какой тщательностью и скрупулезностью поляки готовили своих агентов во время войны, когда их страна была оккупирована. Пережитые пять разделов Польши иностранными державами, несомненно, научили их тщательному подходу — курс основного обучения агентов продолжался в течение года.
Поляки в равной мере ненавидели обоих своих соседей. Эта ненависть не уменьшились в связи с событиями 1939 года, когда русские вступили в страну с востока, а немцы напали с запада и сокрушили польскую армию за 21 день. Когда мы посетили их разведывательную школу в Шотландии в 1943 году, из Польши уже просочились сведения о кровавой бойне в Катынском лесу, где русские хладнокровно уничтожили 15 тысяч польских офицеров[3]. Как оказалось, эти события были прелюдией к захвату коммунистами власти в Польше в конце войны. Уничтожив офицерский корпус, русские избавлялись от силы, которая составила бы ядро оппозиции. Таким образам, «свободная» польская разведывательная служба интересовалась не только Германией, но и другим традиционным противником — Россией.
В польской разведывательной школе я и мои два спутника превратились в «сотрудников гестапо» для тех французов, которые должны были быть заброшены во Францию. Мы обрабатывали их в индивидуальном порядке часами, стараясь поймать их в ловушку и одновременно довести до их сознания необходимость безупречного знания своей легенды прикрытия. Например, одному из французов была поставлена целая серия быстро следовавших один за другим вопросов относительно того, кто были его ближайшие друзья в армии, и он ответил без колебания: «Ну конечно же те, кто жил со мной в казарме».
«Их фамилии?»
Он начал перечислять имена, которые со всей определенностью свидетельствовали о том, что он лжет. В то время французы размещали солдат в казармах в алфавитном порядке, и этот человек, перечисляя своих друзей по казарме, называл фамилии, начинающиеся на «Б»; его же вымышленная фамилия, которая стояла в поддельных документах, начиналась на «Р». Такого рода ошибка могла стоить ему жизни.
План «Сассекс» имел невероятный успех. В течение апреля и мая 1944 года разведывательные группы забрасывались во Францию, Бельгию и Голландию. Почти все они достигли условленного места и сообщили по радио, что приступают к работе. Им было предложено в ожидании приказа ко всеобщему выступлению, который будет дан после начала вторжения, сообщать только исключительно важную разведывательную информацию. Они, конечно, не знали точной даты вторжения, хотя все прекрасно понимали, что это произойдет в самом скором времени.
6 июня группы, заброшенные по плану «Сассекс», получили приказ передавать всю имеющуюся у них информацию. Немцам, вопреки ожиданиям, не удалось подавить движение Сопротивления во Франции, но группы, заброшенные по плану «Сассекс», оказались ценными источниками информации о передвижении немецких войск и их дислокации. Только около десятка групп было ликвидировано противником.
Один самоуверенный разведчик-наблюдатель, действовавший неподалеку от Ле-Мана, утратил чувство осторожности. Прислонившись к стогу сена, он наблюдал за проходящими по дороге немецкими колоннами и передавал сведения с помощью небольшой переносной рации, так называемой «уоки-токи», своему радисту в соседний город. Бдительный немецкий офицер обратил внимание на француза в гражданском с каким-то прибором в руках и захватил его с поличным. Допрашивавшие его гестаповцы, добиваясь своей цели, действовали крайне жестоко, чуть не забили его до смерти, ибо он отказался говорить. Но ему повезло, так как наши наступающие бронетанковые войска довольно быстро освободили этот городок. Разведчик был еще жив, но никто не узнал бы лица этого красивого француза.
Три другие группы совершили недопустимый в разведке поступок — они объединились. В связи с быстрым продвижением союзных войск они решили отходить вместе с немцами и продолжать передавать информацию — все это целиком по собственной инициативе. Они украли немецкий грузовик, но быстро были остановлены полевой жандармерией, сняты с грузовика и расстреляны на месте. В целом, однако, план «Сассекс» увенчался замечательным успехом. Более 80 процентов заброшенных агентов вышли навстречу наступавшим союзным войскам.
