Судьба человека. Оглядываясь в прошлое - Борис Вячеславович Корчевников
Я тогда подумал: «Ну, отлично, поеду на Украину. Мы сейчас двинем Украину в Европу и, соответственно, Россию тоже туда же паровозиком».
Я действительно почувствовал себя более украинцем. Я почувствовал себя своим. Я почувствовал, что дополняю часть украинского пейзажа. И это накладывает определенный груз ответственности. И я уже переживаю за Украину, как будто я ее часть. И для меня самого это удивительно. Я, честно говоря, этого не ожидал. То есть я думал, что это будет просто контракт, что это будет просто работа. Мне приводили разные аналоги, как работают люди разных национальностей, скажем, на CNN. Получилось, что для меня это не контракт, а любовь. И здесь, конечно, есть разница.
Дмитрий Киселев, ведущий программы «Вести недели», генеральный директор МИА «Россия сегодня»
Источник: www.youtube.com
Пользователь: Веселый Роджер– Мне и в голову не могло прийти, что мы можем как-то расстаться и расколоться. Поэтому там была именно европейская миссия. Но потом, когда это все обернулось Майданом и совершенно не европейской, а преступной историей, то мне, конечно, многое стало понятно. Я там прошел очень большую эволюцию и вернулся оттуда «в пластырях, как с поля боя», нахлебавшимся этого майданного чада.
Это катастрофа для Украины – то, что случилось, потому что это был просто огромный обман. Я там пробыл все майданное время и уехал с Украины в начале 2006 года, а Майдан был в 2004–2005 годах. То есть я не уехал в Майдан. Я дождался краха после того, как рейтинг Ющенко стремительно свалился с неба – пикирующий такой рейтинг. Он тогда стал чемпионом мира по скорости падения рейтинга после первых коррупционных скандалов.
С Петей Порошенко изначально у нас были хорошие отношения. И он даже помог в Коктебеле построить площадь перед домом Волошина. Порошенко был членом моего клуба, который назывался «Сковорода» по имени украинского философа Григория Сковороды. У меня был поварской костюм и огромная сковорода, я жарил картошку и кормил всех практически с руки. Все люди проходят эволюцию, это совершенно понятно. И для Петра трансформация, которая произошла с его личностью, – абсолютно трагична. В нем было и то, и другое, но в разных пропорциях. А сейчас одно выросло, а другое сдулось.
После того как молодые ребята из моей редакции сходили на Майдан, я спросил: «А что вы там делали?» Они говорят: «А там было прикольно. Там раздавали бутерброды, презервативы в палатках и так далее».
Штрафовать геев за пропаганду гомосексуализма среди подростков – мало. Им нужно запретить донорство крови, спермы, а их сердца в случае автомобильной катастрофы зарывать в землю или сжигать, как непригодные для продолжения чьей-либо жизни.
Дмитрий Киселев, ведущий программы «Вести недели», генеральный директор МИА «Россия сегодня»
Фрагмент программы «Исторический процесс», 2012 г., т/к «Россия 1»– Это была провокация. О чем, собственно, здесь шла речь? Мои слова интерпретируются, как будто бы я предлагаю ловить геев, из живых вырезать сердца и тут же сжигать их зажигалкой. Но это была совершенно другая история. Я просто рассказал о существующей практике в Соединенных Штатах Америки, где геям запрещено донорство пожизненно. Это не наша практика, потому что геям в России это не запрещено.
На сайте FDA (Food and Drug Administration) – это американский Роспотребнадзор, только круче, – в разделе «Часто задаваемые вопросы» есть фраза: «Является ли дискриминацией запрет геям донорства?» И там же ответ: «Не является, потому что государство не может брать на себя риск заражения кого-то СПИДом, даже столь маленький». В России, наверное, было бы целесообразно взять за образец эту норму США и Европы, сжигая сердца. Но у нас только недоброжелательная интерпретация: «вот он – гомофоб» и так далее.
Потом я предложил даже в программе «Вести недели» дополнить российский Гражданский кодекс новой версией отношений, такой как «гражданский союз», чтобы отобрать эту тему у геев либо лесбиянок, вынуть секс из этого. Пионером так называемых «европейских ценностей» стала Скандинавия. Я эту тему знаю хорошо.
Я изучал норвежский, исландский, датский и шведский языки. Окончил скандинавскую кафедру Ленинградского университета в 1978 году. И перевел ряд художественных произведений с этих языков. Даже перевел роман от безысходного чувства. Дело в том, что когда я окончил университет, то из-за некоторого количества разводов меня никуда не брали на работу вообще. Потому что в Советском Союзе это считалось практически криминальным.
И единственное поприще, которое я мог себе найти, – это перевод с исландского языка. За полгода я перевел этот роман. Потом меня взяли на время декретного срока кого-то на временную работу в скандинавскую редакцию иновещания Гостелерадио СССР. Но для этого мне нужно было перевести рассказы с исландского, чтобы подтвердить знание языка. И скандинависты-ветераны оценили глубину перевода, потому что исландский тогда не изучался нигде. Был только один маленький исландско-русский словарь, учебника не было, как и ни одного живого исландца в СССР. Исландский язык не преподавали в нашем университете – я выучил его сверх программы.
Потом в сюжетах про украинский Майдан я часто ссылался на реалии и сюжеты скандинавских мифов.
Тем временем у Майдана другая мечта. Мне лично она напоминает Валхаллу. Валхалла в скандинавском эпосе – небесный чертог, куда возносились павшие в бою храбрые воины. По-простому – рай. Но какое оно, счастье в Валхалле? Очень просто. Там вечная рубка, непрерывная сеча. По ходу битвы герои Валхаллы пьют мед, который сочится из козы Хейдрун, что стоит тут же под крышей чертога. А потом вновь битва, по-язычески безудержная. Вот оно, прекрасное. Чем не образ Майдана?
Дмитрий Киселев, ведущий программы «Вести недели», генеральный директор МИА «Россия сегодня»
Фрагмент программы «Вести недели», 2013 г., т/к «Россия 1»– И перевод этих исландских рассказов дал мне пропуск к постоянной работе на иновещании. Я продолжал изучать язык и даже вел программу у микрофона. Я хотел знать, что они вообще внутри себя говорят, чем живут. Я хотел слушать норвежское радио для норвежцев на норвежском языке. Это была хорошая языковая практика. И в то же время их радио нам давало информационный повод для наших
