Газета Завтра - Газета Завтра 205 (44 1997)
Окончательная задача Света — очистить материю перед последней схваткой, бороться за спасение материи как высшего начала (разумеется, материи просветленной, в пределе представляющей собой не огонь Богданова и Ильенкова, а сверхконцентрированный Свет особого типа и качества). Враг Света и человечества пытается убедить человечество — как сверхзначимый фактор Света — в том, что оно должно уйти из тленной материи. Удайся ему эта онтологическая провокация, победи гностицизм с его псевдоуходом из материи — и эсхатология попадет в Черную ловушку. Поэтому борьба с гностицизмом (и его высшей, фашистской, откровенно или почти откровенно манифестирующей Черноту ипостасью) является важнейшей миссией красного дуализма.
В-пятых, Красное тождественно самой разной мобилизационности, от онтологической до политической. Оно означает “перегрев” Души, взявшей на себя в этом раскаленном особом качестве высшие функции Духа. Это неустойчивое, очень хрупкое, но единственно возможное для человеческой сверхмобилизации состояние. В этом особом состоянии совмещаются аскетизм и любовь к жизни. Жизнь не обесценивается, она поднимается до мистерии и наполняется сверхзначением Души. Поэтому и накал, и одновременно ценимость жизни — в Красном выше, чем во всех остальных мыслимых метафизиках. А поскольку Душа и Время в высшем плане тождественны, то перенакаленная Душа — это одновременно преображенное, взвихренное Время. Красный дуализм соотносит это не с Сатурном и Хроносом, а с другим, живительным и претворенным, метафизическим ликом Времени.
Однако снять полностью в красном метафизику революции, теологию революции тоже невозможно. Революция осмысливается Красным как война Света за претворение, освобождение, очищение материи. Фраза “революция пожирает своих детей”, адресующая к Хроносу, вовсе не бессмысленна, хотя, конечно, не исчерпывает и малой доли реального значения красного понимания строительной роли особого времени (достаточно много об этой роли времени было сказано, в частности, известным отечественным астрофизиком Козыревым).
В-шестых, из вышесказанного вытекает История как Сверхценность. Красное не просто признает историю (великую роль которой отрицает любая система изначального рая, любая метафизика традиционализма и, уж, конечно, вся игра фашистов с так называемой Примордиальной традицией). В своем историзме Красное созвучно христианству, которое впервые поставило историю на пьедестал. Но в христианстве есть уровень внеисторического. В нем обещано снятие времени. В красной метафизике время не снимается, а освобождается и претворяется. Как и материя. Это существенное отличие, которое не надо ни демонизировать, ни игнорировать, крича о близости того, что родственно, но далеко не тождественно.
В-седьмых, все вышесказанное уже предопределяет понимание Красным значимости нового гуманизма. В сущности, все Красное и есть последний и предельный метафизический шанс гуманизма. Как Черное — есть последовательная и последняя надежда Зла на то, что с гуманизмом будет покончено. При этом гуманизм понимается Красным как высшее поднятие человеческой роли, ее возвышение до роли космической и сверхкосмической, до соратничества с самыми высшими ипостасями Света. Соратничества — а не всего лишь сопричастности, при заранее предопределенном исходе эсхатологических схваток. Судьба мира может быть решена человеком. Каким? Это следующий вопрос, раскрывающий специфику Красного Смысла.
Итак, в-восьмых, Красный Смысл, возвышая человека, говорит о новом человеке. Это опасная тема! Тема, где Красное и Черное, действительно, формально начинают соприкасаться. Но для Черного новый человек (фактически — сверхзверечеловек, то есть Антихрист) есть одновременно высший концентрат антигуманного. В нем нет и не может быть любви, то есть Света. Новый человек красной метафизики — это одновременно сверхконцентрация любви и того гуманизма, который сам обновляется в новой “светоантропологии”.
Трансформация материи и культ высшей и просветленной материи не могут в метафизике человекоподнятия не соотноситься с темой личностного телесного бессмертия. Но речь идет не о телесном воскрешении, как у Н.Федорова, а скорее, о том, что размыто просвечивает в христианской мистике. Например, в знаменитом высказывании апостола Павла о том, что некто посетил седьмое небо, и что, возможно, это посещение было телесным.
При этом Красное настаивает на решающей роли в телесных трансмутациях… разума, сверхсознания, высших человеческих функций. Новые возможности разума, соединенные с перегревом души и ее высшей инобытийностью, как раз и представляют фундамент слияния идеи нового человека и идеи нового гуманизма. Без этого раскрытия и этой взаимозависимости идея нового человека вообще излишне абстрактна. Каждая секта, и уж тем более каждая мировая религия, называют своего приверженца, адепта и посвященного “новым человеком”. И тут, как говорится, “конкретизация обязательна”.
В одной статье трудно даже перечислить все проблемы и ипостаси Красного Смысла. Единственное, что здесь хотелось обозначить — этот Смысл существует, он более чем реален, и он не антагонистичен ни другим традиционным российским смыслам, ни гуманизму вообще в высшем его понимании. Красная звезда не является перевернутым символом, диким оскалом сатанического козла. Не является она и простым подобием знаков любой классической эзотерики, заявляющей предсказанность конечного исхода, то есть сопричастность человека Высшему, но без его решающей роли в метафизической схватке.
В обычной, стабильной ситуации занятие данной темой — удел специалистов по смыслам. Но сегодня, и это я хотел подчеркнуть прежде всего, поставленный вопрос оказывается одновременно вопросом оправдания Отечества, которое, как ему говорят, семьдесят лет своей истории возложило на алтарь банальности, неумности, неглубокости, а возможно — и чего-то похуже. Кто и зачем это говорит? Те, кто правили этим Именем, пользовались от этого Имени всем, что дает власть, душили и давили за лишнюю сотку приусадебного участка или одно неосторожное слово, а потом, так и не поняв ничего в тайне Власти и Имени, обрушили державшуюся на Имени страну? А теперь хотят, убив Имя и превратив его в фарс, въехать в очередной передел собственности на ностальгийных пошлостях и доверчивости уже дважды обманутых ими людей?
Этому не бывать. Как не бывать и навязываемому нашему Отечеству комплексу неполноценности: мол, “якшалась девка Бог знает с кем”. Тайна великой любви существует. Как существует и величие Смысла. Раскрыть их — дело тех, кто не привык использовать Имена в качестве “дойных коров”. Для кого Смысл значимее всякого рода околовластных вкусных вещей.
Вначале — этим Смыслом повели в бой. Потом его оглупили. Потом отняли. Теперь еще более оглупляют, и в этом мертвенно-фарсовом облике пытаются возвратить обществу, чтобы добить окончательно. Точно знаю — не выйдет.
Совершенно не нужно, чтобы потерянный Смысл вновь возвращался стране как Власть. Это может произойти — при некотором, очень неблагоприятном развитии событий. И безо всякой КПРФ. Но форма воскресения данного Смысла и соединения с ним Существования страны должна быть найдена и будет найдена. Пока есть “дура девка” и “абы с кем”, не будет ни ценностного ядра, ни значимой исторической личности, а значит, и страны не будет. Лозунгами, заклинаниями и мелкими льстивыми оговорками здесь не отделаешься. Это Россия! Здесь к Смыслу особый счет. Несмотря на все, нами пережитое, это все-таки все еще так.
УРА, МЫ НА БИРЖЕ! А БИРЖА ГОРИТ
Владимир Винников
Первый толчок фондового кризиса, словно цунами, прокатившийся по миру на прошлой неделе, скорее всего, будет не последним — об этом заявляют все более-менее беспристрастные аналитики. Напряжение внутри мировой экономической системы достигло запредельной силы за счет постоянной закачки на рынок производных ценных бумаг, так называемых финансовых дериватов, что позволяет предрекать потрясения, сравнимые с “великой депрессией” 30-х годов, выходом из которой, уже по привычке, может оказаться мировая война.
Но это — перспектива достаточно отдаленная. Пока же фондовый рынок, на который за последние два-три года устремились гигантские спекулятивные средства с рухнувших товарных рынков (в этом ряду оказался не так давно и рынок недвижимости), оценивает свои потери в среднем на 4-7% стоимости (порядка 1-1,5 трлн. долларов США). Особенно сильно задетыми оказались американский и европейский секторы мировой фондовой биржи, понесшие львиную долю (до 80%) убытков.
Динамика этого потрясения вызвала, само собой, нешуточную озабоченность и быструю реакцию у правительств экономически развитых стран мира, причем согласованным действиям в международном масштабе они предпочли минимизацию потерь для национальной экономики — все-таки своя рубашка ближе к телу. Только из страны Россиянии донесся довольный голос самых умных и ответственных ее людей: вот, и мы наконец-то встроились в мировую экономику!
