Газета Завтра Газета - Газета Завтра 353 (36 2000)
Александр СИНЦОВ
оборудование для конференц-систем: конференц связь 6
Александр Сергеев КРЕМЛЬ И БАШНЯ
Все уже привыкли к тому, что в постсоветской России два центра власти — Кремль и Останкино. Власть президентская, стоящая по нынешней Конституции над тремя классическими "ветвями" — исполнительной, законодательной и судебной. И "четвертая власть" телевидения, стоявшая над всем, что было перечислено выше, включая и "гарантов Конституции".
В известном смысле современное телевидение — повивальная бабка ельцинского государства. Без него Ельцин никогда не победил бы ни на президентских выборах 91-го и 96-го годов, ни во дни совершенных им госпереворотов 21 августа и 4 октября. Телевидение создало ультралиберальный режим, терзавший Россию все последнее десятилетие, и после каждой "победы" Ельцина наливалось силой и мощью.
Со временем телевизионные "феоды" нашли себе хозяев — олигархов, возомнивших себя "повелителями земли Русской" и вознамерившихся до скончания веков управлять страной с помощью телевизионной кнопки. Кремль (впоследствии — Барвиха) , Останкино, Старая Площадь и тщательно охраняемые виллы медиа-магнатов превратились в своего рода "сообщающиеся сосуды" власти, образовав единую систему, позволявшую манипулировать населением и контролировать социальные процессы.
Настоящим триумфом этой системы стали парламентские и президентские выборы 1999-2000 гг., обеспечившие формальную "преемственность" ельцинской власти.
Однако, как показало время, формальная "преемственность" вовсе не означает преемственности фактической. Постепенно стратегические цели нового лидера страны вошли в серьезное противоречие с интересами олигархов и медиа-магнатов, возвысившихся вместе с унижением России. Они, еще недавно так опасавшиеся прихода к власти Зюганова или Примакова, сегодня много дали бы за то, чтобы вернуться в первые недели октября 99-го, когда началось возвышение Путина, и отыграть все назад.
Впрочем, им и так должно быть ясно, что время нельзя повернуть вспять, а логика русской истории снова, уже в который раз, загоняет в угол "великих комбинаторов". Стеклянные перемычки между сообщающимися сосудами Кремля и Останкина разбились, связка разорвалась, система перестала функционировать. Между башней Останкино и кремлевскими башнями образовалась трещина, и "четвертая власть" Большой Иглы начала агрессивную атаку на власть президентскую.
Эта атака уже нанесла серьезный ущерб авторитету новой государственной власти, которой люди только-только успели поверить. Безусловно, у Кремля сегодня есть, чем ответить олигархам, однако ответы эти лежат за рамками информационной сферы. В том же, что касается "информационной войны", перевес в последние месяцы был явно на стороне последних. Более того, Кремлю было просто нечего противопоставить распоясавшимся провокаторам с ОРТ и НТВ, которые на полную катушку запустили машину антигосударственной пропаганды. Телевизионный канал РТР, который формально принадлежит Кремлю, не мог рассматриваться даже как потенциальный противовес или альтернатива тому "информационному продукту", который выдавали прислужники олигархов.
Поэтому после пожара на телебашне Кремль, говоря объективно, вовсе и не потерял своих позиций в информационном (телевизионном) пространстве России. Не потерял потому, что терять ему особо было и нечего. Ведь, по сути дела, у государства сегодня напрочь отсутствует возможность полноценного участия в информационном процессе, без которой даже самая прочная "властная вертикаль" превращается в фикцию. И теперь от того, осознает ли Кремль необходимость создания собственного "медиа-холдинга", способного вести хотя бы оборонительные сражения на фронтах информационной войны, или же, по каким-то причинам не сделает этого, зависят и перспективы политического выживания нынешней власти.
Что же касается "владельцев вилл на Средиземноморском побережье", то они были крайне обеспокоены лишь одним вопросом: пустят их обратно на Башню или нет? На НТВ эта обеспокоенность уже приобретала форму откровенной паники... Однако, несмотря ни на что, обратно их все-таки пустили — постарался министр Лесин. А президент в очередной раз упустил возможность воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств и сбросить с себя "информационные кандалы", сковывающие его по рукам и ногам. Казалось, что после страшного пожара телевизионная рапира выпала из рук олигархов, что медиа-терминатор на время выпал из строя.
Вместо этого Кремль немедленно поднял упавшую на землю рапиру и вручил ее в руки олигархов. И "благодарность" не заставила себя долго ждать : в минувшие выходные телевизионная машина била власть в лицо бронированным кулаком с прежней методичностью и яростью…
Александр СЕРГЕЕВ
Фирма "АПЛ Такелаж" гарантирует самые низкие цены на перевозку оборудования 7 в Москве.
Денис Тукмаков ВЫШЕ БАШНИ
Когда погасло телевидение, из московского общества будто вынули часть туловища, без которой оно начало задыхаться и биться в истерике. В теле его возникла поразительная недостаточность, которая доказала, что информационное поле и технологии, телезомбирование и влияние "голубого ящика" на людские души — это вовсе не домыслы, а жесткая реальность, в которую оказалась погруженным подавляющая часть населения. Тем уникальней ситуация, в которой государство обрело возможность начать все заново и создать действительно современное ТВ на базе принципиально новых технологий.
Сегодня уже понятно, что пожар Останкинской башни положил предел архаике информационного строительства: он показал, что отныне развитие телевидения должно идти иначе. Как раньше сгоревший дотла деревянный Кремль освобождал место новому, каменному, еще краше прежнего, так и теперь гибель наземной башни, отслужившей свой срок, побудит к жизни новые грандиозные проекты телевизионного развития страны.
Каким конкретно техническим решениям будет отдано предпочтение, сказать нельзя: глаза разбегаются. Возможно, в московское беззвездное небо запустят несколько спутников, которые будут неподвижно висеть над столицей и охватывать вещанием большую площадь, чем башня. Может быть, завтра над Москвой поднимутся дирижабли с передающими антеннами, или же мегалополис ощетинится репродуктивными вышками — их дизайнерское совершенство не даст спать американцам и японцам. Может быть, все дома в городе обретут спутниковые тарелки, а телезрители — сотни новых каналов. Или же всю область опутают и поныне передовой оптико-волоконной сетью, которая обеспечивает несравненно лучшее качество изображения, чем эфирная передача сигнала, и мы обретем наконец интерактивное ТВ, цифровую картинку и стереозвук, ставшие нормой в других странах. Быть может, пожар башни развяжет руки самым светоносным футурологам, и они воплотят в жизнь принципиально новую систему связи, дадут Москве телевидение XXII века, свяжут в единое информационное поле ТВ, радио, телефон и Интернет.
Таких проектов масса, их разрабатывают уже давно, в советских НИИ в свободное от оборонных заказов время рождались удивительные замыслы, воплотить которые можно именно теперь, когда башня как передающий центр погибла. Другого пути нет: специалисты знают, что передовая еще тридцать лет назад Останкинская башня превратилась сегодня в раритет. Для качественной трансляции в таких запредельных вышках нет нужды. Восстановленное наспех вещание — лишь временное решение проблемы; каждый понимает, что требуется принципиально новый подход, и заново протягивать километры кабеля внутри телеиглы — это регресс, шаг назад.
В воплощении передовых разработок как в Москве, так и по всей стране заинтересовано не только население, истосковавшееся по качественному телевидению мирового уровня, но и государство. Отставать от других стран в таком серьезном способе влияния на массовое сознание власть не имеет права. Иначе в скором времени, продолжая использовать отсталое оборудование, она потеряет информационный суверенитет — проще говоря, на Россию будет вещать ЦРУ. При внедрении качественно новых способов вещания гангстерская мелкота, местечковые телекнязьки будут сметены, и российское телевидение обретет больший централизм. Наконец кардинальное изменение сути вещания, революция в Останкино неминуемо вызовут передел информационного пространства и собственности — передел, в котором так остро нуждается сегодня Кремль.
