Газета Завтра Газета - Газета Завтра 378 (9 2001)
Корр. Что это за команда?
Мин. Комитет по военно-техническому сотрудничеству при Министерстве обороны. Туда вроде передаются кадры… Вот они и кочуют: Минторг, потом Министерство промышленности. Но с каждым переходом они теряют наиболее квалифицированных людей. Потому что руководство назначается всегда новое, люди не растут, передачи туда-сюда… Как правило, выбывают на полгода с каждым новым переходом. Новые положения, новые распределения обязанностей, новое руководство… Как раньше говорили: не надо вредить какой-либо стране, надо устроить ей массовую реорганизацию. Все занимаются реорганизацией, поиском своего места, ходят-бродят, а работа стоит.
Передача этой сферы в Минобороны имеет один положительный момент: Минобороны подчинено президенту, и это можно ускорить принятие решений, но в ущерб их качеству.
Корр. Есть и отрицательные моменты — во-первых, снижается роль правительства...
Мин. А во-вторых, умаляется роль промышленности в принятии решений. Хотя именно промышленность и производит, и поставляет, и будет обслуживать вооружение в странах-покупателях.
Корр. Мы говорим о кадрах, которые, как известно, решают все. А что военный бюджет, оборонный заказ? Мы не можем называть конкретные цифры, но сравнительные характеристики...
Мин. Что можно сказать… Мы пришли к достаточно серьезной открытости нашего военного бюджета, причем наше руководство предложило, чтобы мы выложили всю нашу подноготную перед Соединенными Штатами…
На 1990 год военный бюджет был последним, который имел нормальные параметры. Так вот, если расходы на национальную оборону взять за 100%, то на закупки средств вооружений и военной техники было выделено из них 40%, а на военный НИОКР — 18,5%. Примерно то же соотношение мы видим и в бюджете Соединенных Штатов, у них зарплаты выше были на порядок, поэтому им НИОКРы дороже обходились. Что у нас происходило при общем снижении военного бюджета? Наметились серьезнейшие диспропорции в пользу повышения удельной доли содержания войск. Удельный вес расходов на НИОКР и закупки вооружений и военной техники с 60% в 1990 году снизился до 38% в 1997 году, до 31% — в 2000 году, а в 2001 году в проекте бюджета расходы на эти цели составляли чуть более 18%. В результате той работы, которая была проведена Думой, благодаря распределению дополнительных доходов удалось повысить ее до 26%. Но однако сейчас, если не будет дополнительных доходов, положение опять станет катастрофическим.
Корр. А как же перевооружение армии? Ведь не секрет, что уже сегодня действующая армия воюет морально и физически устаревшим оружием.
Мин. А вот перевооружение армии мы начнем через пять лет, да и то вряд ли. Чем мы ее вооружать-то будем? Надо же еще все это создать, принять на вооружение, освоить производство. Через пять лет, дай Бог, только начнем разрабатывать то, чем должны будем уже вооружать действующие части. Это не паникерство — вообще создание, скажем, самолетов нового поколения занимает 10-11 лет как у нас, так и во всем мире. Только по МиГ-29 наши начали экспериментально-исследовательские работы в 1974 году, разработку в 1976 году, а на вооружение приняли в конце 1984 года. И сейчас беда заключается в том, что по крупным вопросам, таким, как создание нового бомбардировщика, один ответ — не создали. Если взять по истребителям — нового истребителя, тоже не создали, модернизируем старые. Да, у этих машин был серьезный потенциал, их можно модернизировать, это позволит еще шесть-семь лет поддерживать на должном уровне оборону воздушного пространства. Но надо за эти пять-шесть лет создать два новых самолета — легкий дешевый истребитель и дорогой, многофункциональный. Но работа по ним практически не ведется. Те идеи, которые выдвигаются сегодня, страдают недостатком проработки. Даже легкий фронтовой истребитель пятого поколения ни "МиГ", ни "Сухой" самостоятельно, наверное, создать уже не смогут. Только в кооперации. Кстати, на базе этой кооперации и только на ее основе можно рассматривать вопрос о слиянии "МиГа" и "Сухого".
Корр. Мы заговорили сначала о реформах, а все же разговор свелся к бедам ВПК, которые велики и отчасти невосполнимы. Но знаете ли вы как член "теневого кабинета", что нужно делать, чтобы разговоры, подобные нашему, не перешли окончательно в ведомство историков?
Мин. Как реформировать ВПК? Вообще начинать надо с головы. Создать серьезные устойчивые организационные формы, которые будут управлять, а не пытаться урвать что-то для себя лично. Раньше это был отдел оборонной промышленности ЦК, который и стратегические крупные вопросы решал, и занимался подготовкой руководящих кадров; и военно-промышленная комиссия, которая занималась научно-техническим уровнем средств вооружений и военной техники; и оборонные отделы Госплана, которые занимались союзными вопросами. И вот сейчас ничего нет. Поэтому доверять Министерству обороны определять военно-техническую политику было бы неверным. Там нет специалистов ни в области разработки, ни в сфере производства вооружений и военной техники. У них есть специалисты по боевому применению, поэтому они могут назвать какие угодно параметры — чем больше, тем лучше. И давай, делай... Только специалисты могут управлять научно-техническими, научно-исследовательскими разработками.
Второе — это база данных, на основе которой формируется госзаказ. Анализ стратегических задач и возможностей, которыми располагает промышленность для реализации этих задач. А сейчас как? Вице-премьер, который как бы отвечает за промышленность, один малочисленный департамент в аппарате правительства, погрязший в текучке. Госзаказ они рассматривали — три дня! Что можно сделать за три дня?
Концепция реформирования ВПК должна сегодня опираться на создание крупных холдинговых компаний, где на едином балансе находятся и наука, и производство. Есть здесь и трудности. В каждом предприятии директор был удельным князем, загнать их под одну крышу достаточно сложно. Но работа правительства должна быть подчинена именно этому, и уж во всяком случае, когда сами директора потянутся объединяться, — интенсивно продвигать, а не мешать этому. Только создание крупных компаний позволит нам выдержать конкуренцию на внешнем рынке и перевооружить армию. По большому счету, боевые задачи остались прежними. Была эйфория в 1992-93 годах — на внешней арене к нам-де относятся лучше, чем мы сами к себе, но иллюзии скоро закончились. Все эти переговоры с Парижским клубом, МВФ и прочими возможны только с позиции сильного и независимого государства, которое имеет армию. Если мы хотим ее сократить, то мы должны дать ей новое поколение средств вооружения и военной техники. А что такое — новое поколение? Никто даже не в состоянии вдумчиво проработать вопросы создания вооружений и новой техники. Раньше постановление готовилось шесть-восемь месяцев, собирались сведения, принималось решение, согласовывалось с промышленностью, с военными, анализировались разногласия, работали научно-технические советы. Создать новое предприятие, новое оборудование, запустить его…
Сейчас же президент подписывает указ, а потом все это не подкрепляется ни в бюджете, ни дальнейшим ходом дел. Поэтому военно-промышленная комиссия, которая была создана при нынешнем правительстве, я считаю, это просто аббревиатура. Если бы в ее распоряжении находились финансы, другие ресурсы… А она не имеет даже своего постоянного аппарата.
Корр. Значит, вопрос создания реального органа, который занимался бы военно-промышленным строительством, сформулировало для себя "теневое правительство" оппозиции? Вряд ли этого не понимают в Кремле. Вы можете предположить, какими мотивами руководствуется власть, когда тормозит реформирование оборонного потенциала государства?
Мин. Кто тормозит? Тормозят те, кому выгодна мутная вода во всей экономике и, в частности, в ВПК. Те, кто непродуманно начал реформы, которые за 10 лет не улучшили положения ни в одной сфере, но реформы эти продолжаются. Раньше для сравнения принимался 1913 год — наиболее благополучный предвоенный год, а сейчас 1998 год — год кризиса и дефолта. А не лучше ли взять 1985 или 1990 годы? Во всяком случае было бы объективнее. Есть часть общества, которая богатеет на разворовывании страны. Им это выгодно, они и мешают. А формы и методы для развала и дезорганизации найти гораздо проще, чем для созидания. Главное — быть наглее и устранить профессионалов.
Беседу вел Анатолий БАРАНОВ, директор агентства "Фортэкс-консалтинг"
[guestbook _new_gstb]
