Никита Кузнецов - Под флагом России
Не изменилась в глобальном смысле ситуация и к 1910-м гг. Е.К. Суворов пишет: «Идеальная постановка морской охраны требует беспрерывного крейсирования военных судов вокруг островов. К сожалению, специальных охранных судов для Командор у нас нет, а военных судов слишком мало, чтобы они могли находиться беспрерывно у островов. Связанные исполнением громадной программы плавания для охраны наших берегов, они только мельком изредка заходят на о. Беринг, завозя почту, и почти никогда не заглядывают на Медный, охрана которого особенно необходима. По общему правилу — экстенсивность насчет интенсивности — военные суда, обходя слишком большие районы, в каждом отдельном пункте приносят слишком малую пользу»[35]. Суворов предлагал следующий выход из создавшейся ситуации: «Раз военно-морская охрана не удовлетворяет своему назначению, а таковая охрана необходима — не остается другого выхода, как завести особое, специально для островов предназначенное судно. Иметь для этой цели большой пароход было бы, быть может, слишком дорого, зато постройка или даже покупка готовой шхуны[36] в 100—150 тонн с газолиновым или керосиновым двигателем не будет обременительной. Такая шхуна в течение всего лета должна плавать вокруг островов, отстаиваясь от штормов то за Медным, то за Берингом. Зимовать она могла бы в Петропавловске, где имеется превосходная закрытая бухта. В крайнем случае, наконец, для нужд охраны можно было бы приспособить арестованную “Манджуром” [канонерская лодка] японскую шхуну “Койо-Мару”, переделав в ней трюмы, жилые помещения и поставив пару скорострельных орудий[37].
Содержание охранной шхуны возьмет немного денег, так как в качестве матросов можно пользоваться услугами алеутов-охранников: необходимы только механик и капитан на правах младшего помощника уездного начальника. Шхуна эта будет поддерживать сообщение между Берингом и Медным, в настоящее время несуществующее вовсе. Независимо от шхуны, в распоряжении промыслового дозора необходимо иметь катер, услугами которого удобно пользоваться для круговых объездов острова»[38]. Как видно, за 20 лет, прошедших с момента обсуждения тех же вопросов представителями различных министерств (документы, посвященные которому, мы приводили выше) ситуация изменилась мало. Уменьшилось лишь поголовье морских котиков...
Новый всплеск «хищничества» пришелся на период Гражданской войны, когда богатства русских дальневосточных морей продолжили грабить представители иностранных держав (прежде всего — японцы), впрочем, не отставали от них и отечественные «хищники». И вновь тяжесть борьбы с ними легла на корабли Сибирской флотилии. В подробном «Отчете о деятельности Сибирской флотилии», написанном ее командующим — контр-адмиралом Г.К. Старком — приведена информация о борьбе с браконьерами в 1921—1922 гг.
26 июля — 1 октября 1921 г. к берегам Камчатки ушел транспорт «Магнит». Инициатором его похода было Управление рыбными и звериными промыслами. «Во время плавания выяснилось, что рыбные и звериные богатства края расхищались русскими и иностранными промышленниками самым беззастенчивым образом, с применением всех запрещенных конвенцией[39] способов лова. Особенно хищничали японцы, которые чувствовали защиту своего правительства, выражающуюся в присутствии крейсера и 4-х миноносцев. Не обошлось без столкновения с японскими промышленниками.
Около одной из рыбалок “Магнит” обнаружил в море большие сети запрещенного образца. Ввиду наличия тяжелых якорей, командир не мог поднять сети и приказал поднимать их, отрезав от якорей. Тогда с берега к “Магниту” направился моторный катер с вооруженными людьми, жестами угрожавшими кораблю. Выстрелом из орудия «Магнит» заставил катер повернуть к берегу, после чего закончил работу.
Японское морское командование во Владивостоке было обеспокоено этим инцидентом и прислало в Штаб Флотилии офицера за разъяснениями, однако объяснения, данные Штабом, вполне удовлетворили японцев»[40].
21 июня 1922 г. в шестидневный поход с аналогичными целями вышел в море охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов». 24 июня в районе мыса Сосунова в устье реки Светлая был обнаружен незаконно действовавший японский крабовый завод. Было изъято 217 ящиков крабовых консервов. При этом основное оборудование (кунгасы, орудия лова) и полуфабрикаты конфискованы не были, так как не было возможности погрузить их на корабль. Представители Управления рыбных промыслов рассматривали данную операцию «...больше не с материальной стороны, а с моральной»[41]. Также в ходе этого похода был захвачен японский пароход с незаконно вырубленным лесом.
20 июля — 20 августа 1922 г. в очередной поход отправился отряд кораблей, в составе посыльных судов «Илья Муромец», «Аякс» и «Охотск» и охранного крейсера «Лейтенант Дыдымов». Помимо решения военных задач моряки занимались и охраной природных ресурсов. «Во многих местах были обнаружены различного рода незаконные действия японских промышленников, причем иногда приходилось прибегать к репрессиям, так, например, капитан одного японского парохода, отказавшийся заплатить штраф, был арестован и привезен на флагманский корабль, а пароход с посланной на него нашей командой начал сниматься с якоря, чтобы следовать за отрядом. Только тогда у капитана нашлись средства, чтобы заплатить штраф. Вообще, японцы старались изыскивать все способы, чтобы не заплатить штрафы и налоги, и всячески тянули время», — отмечал в своем отчете Старк[42]. 16 августа японское правительство заявило протест по поводу действий русских кораблей. С крейсера «Ниссин» на «Илью Муромца» прибыл японский офицер, высказавший претензии по поводу мер по борьбе с японскими незаконными промышленниками. «В дальнейшем было выработано, что вопрос о действиях японских рыбопромышленников, работавших на основании разрешений, выданных официально японским правительством, и об аресте имущества в целом подлежит разрешению путем соглашения между русским правительством во Владивостоке (Временное Приамурское правительство до этого времени усиленно, но безуспешно добивалось, чтобы, японцы вступили с ним в переговоры по вопросу об эксплуатации рыболовных участков) и японским правительством, что поэтому сейчас этот вопрос остается открытым. Арестованное имущество, находящееся на военных кораблях, ни осмотру, ни сдаче не подлежит (равно как взысканные денежные штрафы) и будет доставлено русскими во Владивосток, где будет храниться до решения дела между правительствами. Часть арестованного имущества, находившегося на транспорте “Охотск” (вольнонаемный капитан, личный состав и флаг не военный), будет передано в распоряжение командира “Ниссина”, чтобы, с одной стороны, спасти его лицо перед японским правительством и карьеру, как он говорил, с другой же стороны, чтобы дать японцам обеспечение, что в дальнейшем при разрешении спора обе стороны будут в равно благоприятных условиях. Командир крейсера должен был выдать расписку в приеме имущества с обязательством хранить его до рассмотрения вопроса вышеуказанным порядком. Начальник отряда не счел возможным проявить еще большую неуступчивость, опасаясь испортить отношения нашею правительства с японцами, от которых так много зависело, и утвердил соглашение»[43]. Понятно, что все эти отдельные походы не могли сыграть значительной роли в защите природных ресурсов. Да и основная их цель была преимущественно военная — борьба с партизанами. Главным результатом было поступление в кассу Сибирской флотилии денежных сумм от выплат, которые удавалось получить с японских промышленников. В целом же адмирал Старк так оценивал ситуацию, сложившуюся с незаконными промыслами: «Японские промышленники, привыкшие за 1920-й и 1921 годы к почти полному отсутствию государственной власти на побережье, начали считать себя полными хозяевами. Единственно, с кем им приходилось считаться — это были партизаны, но последние, не будучи осведомлены в законах, приходили всегда к быстрому соглашению с японцами, и конечно к выгоде последних.
Наши корабли, имея на борту чиновников соответствующих учреждений, быстро вводили в законное русло порядок взимания правительственных сборов в районах, находившихся под нашей охраной. Это иногда вызывало сопротивление со стороны японцев и несколько раз приводило к столкновениям»[44].
В октябре 1922 г. корабли и суда Сибирской флотилии с солдатами и офицерами Белой армии и гражданскими беженцами покинули Владивосток. Завершилась более чем 60-летняя эпопея по участию ее моряков и кораблей в охране русских промыслов на Тихом океане. После ряда походов 1920-х гг., связанных прежде всего с закреплением прав СССР на различные дальневосточные и арктические территории, с 1929 г. охрана ресурсов была возложена на морские части пограничных войск[45], которые занимаются ей до сих пор.
