Андрей Малыгин - Крымский узел

В январе 1992 года на встрече глав государств СНГ в Москве были подписаны новые документы по военным вопросам, в частности, протокол, в котором указывалось, что «ВМФ бывшего СССР входит в состав стратегических сил Содружества, за исключением части сил ЧФ, которые войдут в состав вооруженных сил Украины».[64] Эти решения, однако, не принесли в решение проблемы ничего нового, поскольку стороны имели свое представление о том, каков должен быть размер этой «части». Украина видела ее как большую (около 80 % флота). Маршал же Шапошников заявлял о том, что большая часть ЧФ должна остаться у СНГ.[65]

Между тем, обстановка в Севастополе накалялась с каждым днем. В январе при участии министерства обороны Украины в ряде частей и подразделений флота были созданы организации Союза офицеров Украины, в которые объединились сторонники перехода ЧФ под украинскую юрисдикцию, Авангардом переприсягания, как пишет С. Горбачев, стали флотские политработники. Влияние сторонников новой присяги было сильно на некоторых кораблях флота и крымской Военно-морской базе в Донузлаве, командир которой Б. Кожин был один из активистов этого движения.[66]

Под юрисдикцию Украины удалось перевести особые отделы частей флота, военную прокуратуру и трибунал, что означало, что разведывательные структуры ЧФ начали действовать против своего командования. В течение января — марта 1992 года украинскую присягу приняли ряд частей флота, дислоцировавшихся преимущественно за пределами Крыма, а также на Крымской базе ЧФ в Донузлаве, в том числе батальон морской пехоты. Командование ЧФ распорядилось прекратить допуск флотских особистов на территорию частей. Была усилена охрана штаба ЧФ подразделениями морских пехотинцев и пловцов-диверсантов. Это мотивировалось имевшей место, якобы, присылкой спецподразделения украинской службы безопасности для ареста Касатонова.[67] Адмирал Касатонов отказался от встречи с депутатами украинского парламента и представителями МО Украины, что вызвало специальное заявление Л. Кравчука с требованием отстранить И. Касатонова от должности.[68]

Все это происходило на фоне нараставшей политической напряженности в Крыму, в атмосфере почти не прекращавшихся митингов в поддержку референдума о статусе Крыма.

В эскалацию напряженности вокруг ЧФ постепенно втягивались представители высших властей Украины и России.

2 апреля Л. Кравчук обратился со специальным заявлением к морякам-черноморцам, рабочим и служащим ЧФ. В нем президент Украины подверг критике позицию «руководства ВМФ бывшего СССР», которое «постоянно пытается навязать нам свою позицию, свое видение проблемы, не считаясь с политикой Украинского государства. При этом, — указывал Л. Кравчук, — используется и прямое запугивание тех, кто принял присягу на верность Украине…» «Украина, — сказал президент, — будет иметь флот в составе своих вооруженных сил. И будет иметь не столько, сколько нам соизволят выделить адмиралы, а столько, сколько необходимо для достаточной и надежной защиты морских рубежей суверенного государства».[69] В Москве заявление Кравчука было воспринято как вызов. 3 апреля последовало заявление Б. Ельцина, в котором говорилось: «В случае чьих-либо попыток одностороннего изменения статуса ЧФ, Российская Федерация будет вынуждена взять флот под свою юрисдикцию с последующей передачей в состав стратегических сил СНГ».[70] В этот же день в Севастополь прибыла российская делегация во главе с вице-президентом А. Руцким. «Десант» Руцкого подлил масла в огонь. То, что говорил вице-президент России в Севастополе, украинский парламент оценил как покушение на территориальную целостность Украины.

5 апреля Л. Кравчук подписал Указ «О неотложных мерах по строительству вооруженных сил Украины», которым предписывалось сформировать ВМС Украины на базе сил ЧФ, дислоцировавшихся на территории государства. Спустя два дня вышел «ответный» указ Б. Ельцина «О переходе под юрисдикцию РФ Черноморского флота». 9 апреля планировалось поднять над кораблями российские военно-морские андреевские флаги.

Стороны находились на гране открытого конфликта, который угрожал выходом Украины из СНГ и распадом этой организации. НИ одна из сторон не была заинтересована в подобном развитии событий. В этих условиях руководители двух государств отказались от осуществления каких-либо действий, которые могли бы еще более усложнить ситуацию. 8 апреля начались переговоры делегаций Украины (В. Дурдинец) и России (Ю. Яров). Стороны создали совместную рабочую группу, которая должна была разработать принципы будущего соглашения. Президенты объявили о двустороннем моратории на действия своих указов.

На переговорах в Одессе государственными делегациями России и Украины было решено обсудить вопросы ЧФ на встрече Б. Ельцина и Л. Кравчука в Дагомысе. Встреча состоялась 23 июня 1992 года. Она началась в достаточно прохладной атмосфере — по сообщениям печати, киевская делегация даже не была встречена московской стороной, закончилась же совместной прогулкой Б. Ельцина и Л. Кравчука на берегу моря «чуть ли не в обнимку».[71] В Дагомысе Украина и Россия договорились о создании на базе ЧФ двух флотов — российского и украинского, однако на переходный период ЧФ должен был оставаться под объединенным командованием, а военнослужащие, призванные для прохождения службы на ЧФ, — приводиться к присяге того государства, гражданами которого они являются.[72]

Как российская, так и украинская пресса с оптимизмом оценила результаты дагомысской встречи, однако в действительности она не положила конец серьезным разногласиям между сторонами. Последующие события выявили ставшую обычной между Россией и Украиной тенденцию едва ли не диаметрально противоположно толковать принятые совместно решения. Подобно тому, как институт СНГ для Украины и для России имел различное значение, — для Украины он был средством «цивилизованного развода», для России инструментом сохранения интеграции, — дагомысские решения также приобрели различный смысл, Украинская сторона делала акцент на будущем неизбежном разделе ЧФ, Российская — на временном сохранении единства флота.

По окончании дагомысских переговоров борьба за флот разгорелась с новой силой. Теперь это была уже не только борьба внутри офицерского состава ЧФ, но и между командованием де-факто российского флота и военно-морских Сил Украины. Еще 6 апреля был подписан Указ президента Украины о назначении командующим ВМС контр-адмирала Б. Кожина, бывшего командира Крымской ВМБ, который начал формирование нового украинского соединения.[73] Уже через несколько дней после подписания дагомысских соглашений произошли новые инциденты, ставшие причиной взаимных обвинений сторон в нарушении договоренностей. На пресс-конференции 1 июля 1992 года И. Касатонов обвинил МО и Командование ВМС Украины в том, что оно склоняет личный состав частей и подразделений к принятию украинской присяги, оказывая при этом давление на военнослужащих.[74] В свою очередь Б. Кожин заявил о нарушении Россией порядка комплектования ЧФ посредством большего призыва военнослужащих из России. По словам Б. Кожина, общая численность призывников из РФ вместо 2,5 тысяч составила 4 тысячи. Кроме этого, украинская сторона обвинила командование ЧФ в «репрессиях» против офицеров и матросов, принявших украинскую присягу.[75] В конце июня МО Украины сделало попытку переподчинить ВМСУ тральщик «Сигнальщик», в июле же был приведен к присяге Украины 816 артиллерийский полк береговой обороны и некоторые другие подразделения. В середине июля возник инцидент вокруг севастопольской комендатуры, начальник которой принял украинскую присягу и был отстранен от выполнения своих обязанностей командованием ЧФ, причем была угроза применения оружия.

Пиком же нового витка противостояния стал самовольный уход из Донузлава в Одессу под украинским флагом сторожевого корабля СКР — 112, тут же окрещенного журналистами «броненосцем «Потемкин» и «Авророй» украинского флота. Командир судна объяснял свои действия «протестом» против «невыносимых условий службы», которые создавались для украинских моряков на флоте. Заметим, что аналогичный случай, правда, с участием противников украинской присяги имел место 5 апреля 1992 года, когда из Донузлава в Севастополь был уведен МПК-116. Корабли ЧФ организовали преследование мятежного украинского судна, однако ему удалось благополучно добраться до Одессы. Командование флота оценило этот инцидент как «провокацию, устроенную Министерством Обороны Украины, на несколько порядков опаснее и значительнее предыдущих».[76] МИД России направило МИД Украины специальную ноту, где выразило «озабоченность» в связи с инцидентом и потребовало возвращения корабля на базу ЧФ.