Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Они тоже прошли для Гагарина успешно. «Голубой карантин» в ожидании офицерских званий прервался 6 ноября, в канун 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции. А у Юры получился даже двойной праздник. Днем начальник училища генерал Макаров вручил ему золотые офицерские погоны, а вечером, в сопровождении друзей, тоже свеженьких лейтенантов Дергунова, Злобина и Репина, он явился в дом своей избранницы, студентки медицинского училища Валентины Горячевой, которая дала-таки согласие стать его женой.
Ох как здорово все получилось! В сам праздник – свадьба. Веселая, молодежно-комсомольская. И словно по заказу – запуск второго спутника Земли с Лайкой на борту. Когда в разгар веселья теща Юрия, Варвара Семеновна, включила радио, то все разом поутихли, услышав вдохновенные левитановские слова о двух советских посланцах, двух звездах мира, уверенно осваивающих околоземное пространство.
Гагарин, улучив подходящий момент, наклонился в сторону «вечного пессимиста» Дергунова, прошептал:
– Слышишь, тезка, собачку запустили в спутнике. А ты месяц назад говорил, что до полета человека придется ждать не меньше пятнадцати лет. По-моему, со сроком ты здорово промахнулся.
– При таких темпах, Юра, – согласился Дергунов, – лет через пять запустят и человека… Раньше не получится. Для человека потребуется другая кабина. Сами системы жизнеобеспечения должны быть более совершенными.
Гагарин промолчал, но про себя ему впервые подумалось: «Вот бы мне стать этим первым человеком!»
При распределении повторилась та же история, что и при окончании индустриального техникума. Тогда Юрий отказался поехать в Томск преподавателем городского профессионально-технического училища. Он решил завершить занятия в Саратовском аэроклубе, потому что страстно хотел летать. Но теперь его не прельстила и должность летчика-инструктора в родном училище или служба в благоустроенном гарнизоне на Украине. Юрий сам выбрал Север, где «всегда и всем трудно».
До середины декабря – отпуск. Молодожены отправились в Гжатск, на родину мужа. Там, у родителей Юрия, как было договорено заранее, повторение свадебных торжеств. И вскоре затем – расставание. Валюша уехала в Оренбург, чтобы продолжить занятия в училище, а Юрий с однокашниками отправился в Печенгу для продолжения летной службы. И полетели письма: Печенга – Оренбург, Оренбург – Печенга.
Долгая заполярная зима ушла на изучение теории и сдачу строгих зачетов по знанию материальной части и особенностей ночных полетов. Молодое пополнение допустили к пробным полетам только с началом весны, в конце марта. Гагарина «вывозил» командир звена старший лейтенант Васильев. Обстоятельно проверив умение Юрия обращаться с Мигом, он допустил его к самостоятельным полетам. Началась другая, напряженная летная жизнь. Но продолжали будоражить голову и захватывающие достижения в освоении космоса.
Наш первый спутник тысячу четыреста раз облетел Землю. Второй сделал почти на тысячу оборотов больше. Спустя полгода – запуск третьего спутника, нашей первой орбитальной научной лаборатории.
Когда до северного гарнизона дошел номер «Правды», почти полностью посвященный описанию третьего спутника, инженер полка майор Смоленцев выступил в клубе части с лекцией о наших достижениях в освоении околоземного пространства. Офицеры пришли на нее с женами и детьми. Интересное сообщение надолго завладело вниманием молодых летчиков. Сам собой напрашивался вывод: авиация пробивает дорогу в космос, но будущее принадлежит ракетам и межпланетным кораблям.
В конце первого северного лета жизнь Гагарина преобразилась. Валюша окончила училище, получила диплом фельдшера-лаборанта и тотчас примчалась к нему в Заполярье. Молодоженам вскоре выделили небольшую комнатку в старом деревянном доме с печным отоплением. Так что пришлось сразу приступать к заготовке дров на зиму. Нередко в этом насущном деле участвовали однокашники по училищу – Дергунов, Репин и Злобин. А тема космоса, между тем, не отступала, так как все чаще подпитывалась необыкновенными свершениями.
Третий спутник все еще отмерял миллионы километров на околоземной орбите, а в январе пятьдесят девятого уникальная многоступенчатая ракета унесла в сторону Луны советский вымпел с изображением величественного герба нашей страны. В газетах это событие назвали подарком специалистов и рабочего класса XXI съезду партии. А Гагарин вручил заявление парторгу полка капитану Рослякову с просьбой принять его кандидатом в члены КПСС. В середине апреля произошла еще одна радость: Валюша принесла ему первенца – дочку Леночку. Забот в семье прибавилось вдвое.
В то время Гагарин стал редактором «Боевого листка» подразделения. В одном из первых номеров Юрий совершенно искренне написал: «Придет время и наши космические корабли доставят на Землю образцы тамошней породы. А затем придет пора волнующих стартов человека к Луне, к Марсу и Венере».
Эту пору настойчиво приближали ученые многих научных учреждений и специалисты королевского ОКБ-1, создавших уникальный носитель, ракету Р-7. Она обеспечивала спутнику скорость, превышающую вторую космическую.
На рассвете 4 октября, ровно во вторую годовщину запуска ПЭСИКа, со стартовой площадки Байконура ушла в космический полет автоматическая станция «Луна-3», весом почти двести восемьдесят килограммов! Она облетела спутник Земли, сфотографировала его невидимую полусферу и передала фотографии на космодром.
«Луна-3» привела Гагарина в смятение. Еще два-три месяца назад, не без участия Дергунова, он думал о наличии какого-то резерва времени для размышлений. Но теперь решение созрело мгновенно.
Внимательно прослушав радиосообщение о запуске третьей автоматической станции в сторону Луны, Гагарин подошел к жене, взял ее за руку и по-особенному, проникновенно сказал:
– Понимаешь, Валюша, мне кажется, что я уклоняюсь от чего-то главного, нужного всем людям…
Юрий не успел высказаться до конца. Проснулась и заплакала Леночка. Валентина подошла к кроватке, повернула дочку на другой бок, но не смогла успокоить. Юрий взял Леночку на руки и начал медленно кружить ее вокруг себя. Дочка вскоре затихла и снова уснула. Но продолжения разговора уже не получилось. На другой день предстояли сложные учебные полеты по перехвату «самолета противника». Надо было хорошо выспаться, чтобы достойно провести непростой воздушный бой. Противником у Гагарина был хваткий воздушный боец старший лейтенант Вдовин, которого многие летчики части считали неуязвимым.
Утром 5 октября Гагарин в числе первых появился в штабе полка и оставил у дежурного рапорт на имя командира. В нем было всего три строчки: «Хочу принять участие в освоении околоземного пространства. Прошу зачислить меня в группу кандидатов в космонавты». Дальше следовала его размашистая подпись.
Подполковник Бабушкин принял лейтенанта Гагарина сразу после окончания полетов. Когда Юрий доложил о прибытии, командир полка вышел из-за стола, сделал круг по кабинету, размышляя про себя, как ему все-таки отреагировать на необычную просьбу молодого способного летчика.
– Как, говорите, лейтенант Гагарин, это называется?.. Космонавтика… Космонавт, – повторил он вслух.
– Да, космонавтика, – подтвердил Гагарин, продолжая стоять перед командиром по стойке «смирно».
Тут только Бабушкин осознал свою оплошность, предложил подчиненному сесть и, остановившись рядом, сказал:
– Пока я не имею никаких распоряжений по интересующему вас вопросу, товарищ лейтенант… Кстати, а откуда у вас информация о зачислении офицеров в группу будущих космонавтов?.. Я что-то об этом нигде не читал.
– Из газет, товарищ подполковник, – четко ответил Гагарин.
– Из каких именно газет? – искренне удивился Бабушкин. – Я ведь тоже читаю многие наши газеты, но еще не встречал ни в одной из них о таком специальном наборе?
– Я прочитал об этом в «Правде». У меня есть вырезка. Вот она, пожалуйста, посмотрите. – Гагарин достал из внутреннего кармана летной куртки аккуратно сложенную вчетверо статью и протянул ее командиру полка.
Подполковник Бабушкин быстро пробежал статью глазами, придирчиво посмотрел на летчика, обратил внимание на фамилию автора: «К.П. Сергеев, член-корреспондент АН СССР».
– Не знаю такого ученого, и Смоленцев ничего не говорил в лекции о его работах в области космонавтики, – продолжал упорствовать Бабушкин, но тут же вслух прочитал абзац из предложенной статьи: «Наиболее интересным и увлекательным разделом в трудах Циолковского, несомненно, являются работы, относящиеся к проблеме межпланетных путешествий».
Командир полка снова бросил короткий взгляд на подчиненного, и глядя в упор на Юрия, спросил:
– Разве это не фантастика, лейтенант Гагарин?.. Я считаю ваш рапорт попыткой просто уйти из полка.
От былой веселости на лице Гагарина не осталось и следа:
