И. Смирнов - А чем Россия не Нигерия?
Однако кондиционер обладает одним роковым — для теории передела — свойством: он жрёт энергию! Вот и выходит, что в странах с низкими или нулевыми затратами на отопление энергозатраты на поддержание в помещении оптимальной температуры всё равно не равны нулю. Более того: на Юге США или, скажем, в Израиле, затраты на охлаждение сопоставимы с нашими затратами на отопление.
Итак, наш вывод в отношении теории передела неутешителен. Научная ценность этой теории — на том же уровне, что и всего учения г-на Паршева. То есть даже не нулевая, а отрицательная.
ГЛАВА 7. ТРЕТИЙ РИМ — В ЧЕТВЁРТОМ МИРЕ
Созданы все необходимые условия для голодания.
Б.В. ГрызловПерейдём к ещё одному мифу, распространяемому г-ном Паршевым. Это миф о том, что заработная плата в России якобы выше среднемировой.
Такое представление автор навязывает читателям с невероятным упорством. Мы приведём лишь некоторые цитаты, хотя их можно набрать, по крайней мере, вдвое больше. Любопытно, что при этом автор книги «Почему Россия не Америка» избегает приводить какие-либо статистические данные. Как мы увидим, это далеко не случайность!
«Во многих странах-производителях "товаров народного потребления" (Юго-Восточная и Южная Азия, Латинская Америка) вполне приличной считается почасовая оплата 20 центов в час. Это примерно 40 долларов в месяц. Мало? Почему же? Ведь это три наших "минималки" (до 98-го года)! Для китайской швеи 40 долларов очень даже неплохо. Квалифицированный служащий, например, бухгалтер небольшой фирмы в Южной Азии, может получать 120 долларов, и это нормально. К началу "аргентинского чуда" зарплата строительного рабочего в Буэнос-Айресе упала до 20 долларов, и в ходе реформы Кавальо она не индексировалась. Вот к такой зарплате и инвесторы потянулись!» (с. 85).
О том, какова реальная зарплата в так называемом третьем мире, мы скажем ниже. Но здесь надо разобрать враньё насчёт Аргентины. В этой стране в конце 1980-х годов была высокая инфляция, и спекулянты играли против неустойчивой национальной валюты. Поэтому спекулятивный курс доллара по отношению к аргентинскому песо поднимался очень высоко, в результате зарплата в долларовом исчислении могла падать очень низко. Падала ли она до 20 долларов? (Кстати, это 20 долларов в неделю, как привыкли считать на Западе? Или в месяц? Автор книги «Почему Россия не Америка» этого не разъясняет.) Не знаю. Но спекулятивный курс доллара к песо ни в коем случае не отражал реальной покупательной способности аргентинской денежной единицы. По паритету покупательной способности даже в годы высокой инфляции зарплата аргентинского рабочего составляла, конечно, не 20 долларов в месяц, а раз в 20-30 больше. Что же касается «реформ Кавальо», которыми г-н Паршев надеется ещё пуще напугать читателя, то эти так называемые реформы свелись к привязке национальной валюты к доллару. В долгосрочной перспективе эта затея провалилась, но краткосрочный эффект она дала. Аргентинская валюта на время стабилизировалась, а зарплата в долларовом исчислении резко выросла. К устойчивой валюте и выросшей зарплате, конечно, и инвесторы потянулись. Ведь инвестиции целесообразно делать только в ту страну, которая имеет ёмкий внутренний рынок.
РОССИЙСКАЯ ЗАРПЛАТА НА МИРОВОМ ФОНЕДалее автор книги «Почему Россия не Америка» приводит более или менее достоверные данные о зарплате в России за 1993-1998 гг. По его оценкам, в нефтяной, электроэнергетической, металлургической промышленности она составляла 200-300 долларов в месяц, в швейной — около 60. И последнее докризисное значение средней зарплаты за май 1998 года — 160 долларов в месяц — выглядит правдоподобно.
Но вот какой вывод делает из этих данных наш идеолог: «Так что зарплата у нас, там, где её платили, была не ниже, а выше среднемировой. И это неизбежно. Ниже она и не может быть, так как не обеспечит в наших условиях физического выживания, просто не хватит на отопление, тёплую одежду и питание. А ведь у нас цены на коммунальные услуги пока что ниже мировых раз в 5-10! Если их учесть, то средняя зарплата горожанина у нас, можно сказать, выше ещё раза в два-три!
Гейчас "денежная составляющая" зарплаты у нас упала почти до уровня "третьего мира" — за май 1999 года — 70 долларов. Возникла ли для инвестора благоприятная ситуация? Да, но ненадолго» (с. 86).
Итак, по версии г-на Паршева зарплата в так называемом третьем мире ниже 70 долларов в месяц. Запомним эту оценку. Она в книге «Почему Россия не Америка» не единственная. Временами г-н Паршев загибает и круче: «Чтобы победить жителя "третьего мира" в конкурентной борьбе за рабочее место, наш рабочий должен согласиться на месячную зарплату, эквивалентную одной заправке бензобака высокооктановым бензином» (с. 94). Если принять ёмкость бензобака в 40 л, то заправка его высокооктановым бензином в феврале 2004 года (до резкого взлёта цен) стоила 476 рублей. При пересчёте в доллары по текущему курсу выходило менее 18 баксов. Теперь, при очень высоких мировых ценах на нефть и соответствующих ценах на бензин заправка бензобака стоит в районе 31-32 долларов. Коли так, то зарплата рабочего «третьего мира», очевидно, и до 40 долларов не дотягивает! Конечно, если верить г-ну Паршеву... А мы уже знаем, что доверять ему нельзя.
«Но откуда же взялся миф о низкой цене рабочей силы в России? — продолжает наш идеолог. — Выскажу предположение — излишняя информация об уровнях зарплаты в производящих странах " третьего мира" могла повредить пропаганде реформ» (с. 86).
Что ж, обратимся к фактам. Заглянем в книгу World Development Indicators 2000, изданную Всемирным банком. (Это учреждение никоим образом не надо смешивать с Международным валютным фондом. Отношения между ВБ и МВФ удивительно напоминают взаимную «любовь» мушкетёров короля и гвардейцев кардинала во Франции времён Д'Артаньяна.) Всемирный банк приводит данные о средней стоимости рабочей силы одного работника в промышленности разных стран мира. Учтены предприятия с числом работников более 10, и, как правило, принадлежащие к формальному сектору (то есть теневая экономика не учитывалась). Премии, отпускные и бюллетени включены в состав зарплаты. Для удобства читателей привожу зарплату за месяц. В нашей стране привыкли именно к этой единице измерения.
ПЕРВЫЙ МИР: РАЗВИТЫЕ СТРАНЫЭта группа государств не слишком велика, но постепенно пополняется. Прошу уважаемых читателей не лопаться от зависти и не настраиваться на немедленную эмиграцию, глядя на следующую таблицу.
Таблица 7.1. Зарплата в промышленности. Первый мир
Страна Месячная зарплата в промышленности (без начислений), долл. США Годы Нидерланды 3322,1 1995-1999 Норвегия 3201,3 1995-1999 Италия 2928,0 1990-1994 Германия 2768,8 1990-1994 Япония* 2640,6 1990-1994 Швеция 2420,3 1995-1999 США 2408,9 1990-1994 Канада 2368,6 1990-1994 Израиль 2219,8 1995-1999 Финляндия 2217,9 1990-1994 Ирландия 2117,8 1995-1999 Сингапур 1794,5 1995-1999* В Японии до сих пор преобладает 48-часовая рабочая неделя, так что почасовая оплата труда в этой стране ниже, чем в Швеции, США или Канаде.
Что же, можно сверить эти данные с некоторыми утверждениями г-на Паршева. Вот наш идеолог уверяет читателей, будто «рабочий Запада получает 3-5 долларов в час» (с. 126). Легко сосчитать, что при 40-часовой рабочей неделе и средней за месяц продолжительности рабочего времени 173,3 часа изобретённый Паршевым рабочий получит от 520 до 846 долларов в месяц. Сравнив эти цифры с таблицей, мы убедимся, что г-н Паршев занизил зарплату западных рабочих в четыре раза! Ошибочка вышла.
Или вот другое утверждение из книги «Почему Россия не Америка»: «Ни один буржуй, если он в своём уме, не будет разворачивать новое промышленное производство в стране с высоким уровнем оплаты труда. Из европейских стран ещё лишь в Ирландии, стране с мягким климатом и низкой зарплатой, появляются новые заводы, на которых производятся "японские" часы "Ориент", "американская" фотохимия "Кодак"» (с. 134). Следовательно, если г-н Паршев правильно понял точку зрения буржуев, то для них 2117,8 доллара в месяц — это низкая зарплата (нам бы такую низкую!). Она почти на 13% ниже, чем в США! При такой зарплате буржуям выгодно развивать новые производства. А при американской или японской — уже невыгодно. Тут, как видно, проходит особо тонкая грань, которую нам трудно уловить.
