Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен
В самом ЦРУ, являющемся, вероятно, самой дисциплинированной организацией в американском государственном аппарате, организацией с широко развитой внутри нее системой противовесов, имеется немало преданных делу самых квалифицированных сотрудников, прекрасно понимающих, какими широкими правами они наделены, и прекрасно представляющих, насколько серьезная ответственность возложена на их плечи.
Уильям Донован в своих первоначальных предложениях о создании органа централизованной разведки рекомендовал, чтобы этот орган не был наделен полицейскими полномочиями или правом вызова граждан в суд. Все обязанности по обеспечению внутренней безопасности должны были целиком возлагаться на министерство юстиции, ЦРУ же должно было добывать только разведывательную информацию об иностранных государствах, а не о Соединенных Штатах. Некоторые утверждают, что ЦРУ имеет определенные обязанности и внутри США. Авторы подобных утверждений, вероятно, введены в заблуждение тем, что ЦРУ выполняет некоторые функции по обеспечению операций и по разведке, которые необходимо осуществлять внутри страны, и не понимают того, что все эти функции связаны с событиями, происходящими за границей. Эти функции включают: проверку надежности личности граждан, желающих поступить на работу в ЦРУ, и сотрудников, допускаемых к секретной работе; привлечение экспертов и других лиц, компетентных в анализе событий, происходящих в мире; создание за рубежом баз, необходимых для работы сотрудников ЦРУ. Хотя ЦРУ, как и любое другое министерство или ведомство, безусловно, передаст ФБР любую информацию, относящуюся к внутренней безопасности Соединенных Штатов, на практике оно призывает граждан, желающих сообщить важные сведения по вопросам лояльности или безопасности, обращаться непосредственно в ФБР.
Против ЦРУ выдвигались также обвинения в недостаточной объективности информации и вообще во всех мыслимых грехах в политике: от утверждений «факта» поддержки ЦРУ только правых диктаторских военных режимов до «твердого убеждения» в том, что ЦРУ присущи лишь левые тенденции. Подобные утверждения несут в себе положительную оценку деятельности ЦРУ: коль скоро эта организация подвергается нападкам с диаметрально противоположных позиций, это означает, что Управление придерживается правильной линии. Но злопыхатели ЦРУ запутывают проблему. В действительности их интересует не та информация, которую дает ЦРУ, а та поддержка, которую ЦРУ может оказать тем или иным политическим силам по указаниям Совета национальной безопасности или одного из подчиненных ему органов.
Это приводит нас к той сфере, в которой, как мне представляется, существует самая серьезная озабоченность проблемами, связанными с ЦРУ, к той важной сфере, в которой деятельность ЦРУ открывается перед лицом мирового общественного мнения, как правило, выносящего неблагоприятную оценку после ознакомления с этой деятельностью. Сфера эта — политические акции, санкционированные Законом о национальной безопасности 1947 года, в котором записано, что ЦРУ должно «выполнять также другие действия, имеющие общенациональное значение, которые, как считает Совет национальной безопасности, наиболее эффективно могут быть осуществлены централизованным путем».
Правительство Соединенных Штатов, несомненно, должно обладать возможностями проведения тайных акций против своих противников. Вопрос заключается в том, на кого возложить обязанность по проведению этих акций, которые государственный секретарь Раск, выступая на конференции по проблемам международного сотрудничества в Белом доме, назвал «скрытой борьбой». Если эти обязанности возложить на Центральное разведывательное управление, то на него будет падать тень в случае провалов, которые неизбежны, ибо в какой-то мере политические деятели всегда будут использовать подобные акции. Если в результате тайных акций наносится урон престижу ЦРУ и Соединенных Штатов Америки, этот вопрос заслуживает серьезного изучения. Совершенно ясно, что правительство должно обладать возможностью совершения таких акций, вопрос лишь в том, где и когда применять их.
Существует точка зрения, что, даже в случае если Соединенные Штаты и ЦРУ не будут заниматься подобной деятельностью, коммунисты все равно будут обвинять их в этом. Такая точка зрения не беспочвенна. Когда судили в 1966 году бывшего министра иностранных дел Индонезии Субандрио, тот признал, что использовал ЦРУ в качестве козла отпущения для объяснения многих несчастий, обрушившихся на Индонезию.
Возникает также вопрос, какому другому органу правительства США, если не ЦРУ, действующему по поручению Совета национальной безопасности, поручить заниматься этой деятельностью, если ее в дальнейшем не будут считать деятельностью специфического характера. Очевидно, что государственный департамент для этого непригоден. Обязанности такого рода можно, конечно, возложить на министерство обороны, но тот, кто обеспокоен проблемами роста мощи военно-промышленного комплекса, вряд ли будет доволен, если к полномочиям Пентагона — и без того колоссальным — добавится еще обязанность вести тайные операции. Можно создать новую организацию исключительно для этой цели. Но если она будет создана в рамках государственного аппарата, ее назначение станет быстро известным. Если она будет создана за пределами государственного аппарата, возникнут огромные трудности, связанные с осуществлением поддержки, контроля и прикрытия тайной деятельности подобной организации.
После многолетнего изучения этой проблемы я пришел к выводу, что следует сохранить существующее положение при том условии, что политические руководители правительства будут прибегать к использованию тайных акций только в крайне серьезной кризисной ситуации и в качестве последней меры перед применением вооруженной силы. Использование тайных акций для осуществления внешней политики может иметь лишь отрицательные последствия даже в случае успеха этих акций. В случае же их провала последствия могут быть катастрофическими. Совет национальной безопасности должен иметь в виду это обстоятельство.
Все это порождает извечный вопрос, касающийся ЦРУ: разумно ли сочетать функции осуществления «акций» и «сбора информации» в руках одной организации? На этот вопрос следует ответить «да» при условии соблюдения соответствующих требований и достаточном организационном разделении этих двух функций, при условии, что обработка разведывательной информации будет производиться путем, уже описанным нами в пятой главе. Подразделение, занимающееся сбором разведывательной информации или осуществлением акций, не должно производить конечный анализ или окончательное истолкование собранной им информации. В первое время после создания ЦРУ существовали опасения, что ЦРУ, которому поручено заниматься сбором разведывательной информации, не преодолеет соблазна составлять на основании полученной информации анализ обстановки в предвзятом виде, так, чтобы он характеризовал ее работу в благоприятном свете. Но для ЦРУ, где существует полное разделение в деятельности соответствующих подразделений, такой опасности никогда не возникало. Больше того, провал операции в заливе Кочинос отчасти объяснялся тем, что «оперативники», попытавшись подменить собой своих аналитиков, не использовали должным образом подразделения, занимающиеся обработкой разведывательной информации.
Сочетание функций осуществления «сбора разведывательной информации» и «акций» в руках одной организации не только возможно, но и необходимо, так как разделение этих функций могло бы создать серьезнейшие трудности. Такое разделение может породить соперничество или даже вражду между разведывательными службами, как это имело место в немецкой разведке во время второй мировой войны, и привести к опасным последствиям.
Роль, которую ЦРУ играет в области политических акций, привлекла внимание мирового общественного мнения в 1967 году, когда обнаружилось, что оно в течение ряда лет финансировало Национальную ассоциацию студентов с целью обеспечить возможность посылки американских студентов за границу на молодежные фестивали и встречи. Таким путем ЦРУ стремилось воспрепятствовать передаче этой сферы в руки хорошо организованных и квалифицированных коммунистических молодежных лидеров.
