Александр Скидан - Сумма поэтики (сборник)

15

Вагинов К. Полное собрание сочинений в прозе. С. 66–67.

16

Впервые (без названия) в виде рецензии в: Новая русская книга. 2002. № 1.

17

Агамбен Дж. Станцы. Слово и фантазм в культуре Запада / Пер. с итал. Б. Дубина // Искусство кино. 1998. № 11. С. 151.

18

Впервые опубликовано в: НЛО. 2008. № 91.

19

Имеется в виду та самая Лиза, которая должна покормить кота. Неантропоморфный дискурс (все эти кошки, собаки и т. п.) вообще играет, как выясняется, весьма заметную роль в антропоцентрическом – и человекоразмерном по преимуществу – поэтическом космосе Игоря Жукова. В центре этого космоса помещается Лиза: муза, адресат, секретарь-референт и денотат многих посланий, в противном случае лишенных прагматики и элементарного здравого смысла.

20

Борхес Х.Л. Проза разных лет: Сборник / Пер. с исп. М.: Радуга, 1984. С. 218.

21

Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: А-cad, 1994. С. 28–29.

22

Бретон А. Манифест сюрреализма // Поэзия французского сюрреализма: Антология / Пер. с фр.; сост., предисл. и коммент. М. Яснова. СПб.: Амфора, 2003. С. 381–382.

23

Впервые – в виде предисловия в: Завьялов С. Мелика. М.: Новое литературное обозрение, 2003. – (Серия «Премия Андрея Белого»).

24

Бланшо М. Восходящее слово, или Достойны ли мы сегодня поэзии? / Пер. с фр. Б. Дубина // НЛО. 1999. № 39.

25

Скидан А. Место глоссолалии и экспансия глоссы // Знамя. 1999. № 2.

26

Беньямин В. Происхождение немецкой барочной драмы / Пер. c нем. С.А. Ромашко. М.: Аграф, 2002. С. 187.

27

Перевод М. Фрейдкина. См.: Малларме С. Сочинения в стихах и прозе: Сборник / Сост. Р. Дубровкин. М.: Радуга, 1995. С. 270–271.

28

Олсон Ч. Проективный стих / Пер. с англ. А. Скидана // НЛО. 2010. № 105. С. 257–258.

29

Новые голоса. Стихи современных французских поэтов: Сборник / Пер. с фр.; сост. Т. Балашовой и М. Ваксмахера. М.: Прогресс, 1981; см. также двуязычное издание: Буше дю А. Пустая жара / Вступ. ст. и пер. с фр. Н. Морозовой. М.: ОГИ, 2002.

30

Впервые – в виде предисловия в: Абдуллаев Ш. Неподвижная поверхность. М.: Новое литературное обозрение, 2003. – (Серия «Поэзия русской диаспоры»).

31

Абдуллаев Ш. Медленное лето: Стихи, эссе. СПб.: Митин журнал; Ривьера, 1997 (http://www.vavilon.ru/texts/abdullaev1-1.html).

32

Абдуллаев Ш. Идеальное стихотворение как я его понимаю // Ферганский альманах: http://library.ferghana.ru/almanac/shamshad5.htm.

33

Перевод И. Стаф. См.: Малларме С. Сочинения в стихах и прозе: Сборник / Сост. Р. Дубровкин. М.: Радуга, 1995. С. 343.

34

Абдуллаев Ш. Поэзия и смерть // Ферганский альманах: http://library.ferghana.ru/ almanac/shamshad37.htm.

35

Говорят лауреаты «Знамени» // Знамя. 1999. № 3 (http://magazines.russ.ru/znamia/ 1999/3/laureat.html).

36

Роб-Грийе А. Пути для будущего романа / Пер. с фр. О. Акимовой // Он же. Собрание сочинений. Дом свиданий: Романы. Рассказы. СПб.: Симпозиум, 2000. С. 454.

37

Впервые – под названием «Сумма поэтики» – опубликовано в: НЛО. 2003. № 60.

38

Adorno Th. W.Das Alternder neuen Musik // Idem. Dissonanzen. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1991. S.141. Цит. по: Михайлов А.В. Выдающийся музыкальный критик // Адорно Т. Избранное: Социология музыки. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. С. 380.

39

Шварц Е. Поэтика живого // Она же. Определение в дурную погоду. СПб.: Пушкинский фонд, 1997. С. 72.

40

Юрий Тынянов писал в 1924 году: «В наше время vers libre одержал большие победы. Пора сказать, что он – характерный стих нашей эпохи, и в отношении к нему как к стиху исключительному или даже стиху на грани прозы – такая же неправда историческая, как и теоретическая» (Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Он же. Литературный факт. М.: Высшая школа, 1993. С. 43). Тынянов, правда, употребляет термин «иррегулярность», а не «полиритмия». Тем самым «регулярность» оказывается «сильным», «первичным» членом оппозиции, а «иррегулярность» – «слабым», производным от него, что противоречит тыняновской же концепции, согласно которой свободный стих является не «усложнением» стиха метрического, а, напротив, исходной формой стиха как такового. Кроме того, «полиритмия» выглядит предпочтительней еще и потому, что «рифмуется» с «полифонией» Бахтина, что, в свою очередь, позволяет развить понятия «колеблющихся признаков значения», «лексической окраски» и «деформации» в направлении текстового диалогизма, когда слово – и текст в целом – понимается как реплика, косвенная или прямая, на чужое слово, на весь массив предшествующих текстов. «Реплика», всегда уже вписанная в этот массив, де– и трансформирующая его, но и сама претерпевающая подобную же трансформацию в процессе последующего переписывания.

41

«Я – сложный человек. Бессознательное у меня – как у человека дородового общества, сознание – средневековое, а глаз – барочный» (Шварц Е. Определение в дурную погоду (Крошечные эссе) // Она же. Определение в дурную погоду. С. 48).

42

Утверждая, что сферой мессианического является не конец времени, а время конца, Агамбен опирается на выражение апостола Павла ho nyn kairós, «время сего часа», и на грамматическую категорию «оперативного времени», введенную французским лингвистом Гюставом Гийомом. Это позволяет ему развернуть весьма нетривиальную концепцию времени: «Мессианическое время – это не линия (изобразительная, но немыслимая) хронологического времени; это также и не секунда (столь же немыслимая) конца времени; но это и не просто отрезок, вынутый из хронологического времени и идущий от воскресения до конца времени; мессианическое время – это, скорее, оперативное время, которое пульсирует во чреве хронологического времени, которое торопит его, и подтачивает, и преобразует изнутри; это время, которое нам требуется, чтобы довести время до конца, – и, в этом смысле, мессианическое время – это время, которое нам остается. Если наши представления о хронологическом времени как времени, в котором мы находимся, отделяют нас от нас самих, превращая нас как бы в бессильных зрителей себя самих, которые, не имея времени, лишь глядят и глядят на бегущее время, на свою непрестанную нехватку себя самих, – то мессианическое время, как время оперативное, в которое мы схватываем и исполняем наше представление о времени, есть время, которым мы являемся, – и поэтому единственное реальное время, единственное время, которое мы имеем» (Агамбен Дж. Apóstolos (из книги «Оставшееся время: Комментарий к “Посланию к римлянам”») / Пер. с итал. С. Козлова // НЛО. 2000. № 46. С. 55).

43

Стоит привести этот поразительный отрывок, заключающий в себе целую эстетическую теорию (и теодицею), полностью: «Христианское искусство всегда действие, основанное на великой идее искупления. Это – бесконечно разнообразное в своих проявлениях “подражание Христу”, вечное возвращение к единственному творческому акту, положившему начало нашей исторической эре. Христианское искусство свободно. Это в полном смысле слова “искусство ради искусства”. Никакая необходимость, даже самая высокая, не омрачает его светлой внутренней свободы, ибо прообраз его, то, чему оно подражает, есть само искупление мира Христом. Итак, не жертва, не искупление в искусстве, а свободное и радостное подражание Христу – вот краеугольный камень христианской эстетики. Искусство не может быть жертвой, ибо она уже совершилась, не может быть искуплением, ибо мир вместе с художником уже искуплен, – что же остается? Радостное богообщение, как бы игра Отца с детьми, жмурки и прятки духа! Божественная иллюзия искупления, заключающаяся в христианском искусстве, объясняется именно этой игрой с нами Божества, которое позволяет нам блуждать по тропинкам мистерии с тем, чтобы мы как бы от себя напали на искупление в искусстве. Христианские художники – как бы вольноотпущенники идеи искупления, а не рабы и не проповедники. Вся наша двухтысячелетняя культура, благодаря чудесной милости христианства, есть отпущение мира на свободу для игры, для духовного веселья, для свободного “подражания Христу”» (Мандельштам О.Э. Собрание сочинений: В 4 т. М.: ТЕРРА, 1991. Т. 2. С. 314–315). Не то чтобы это парадоксальное соединение ницшеанства и христианства полностью отвечало эстетической программе Елены Шварц или исчерпывало ее. И тем не менее оно здесь более чем уместно (ср. «Труды и дни монахини Лавинии», буквально блуждающей «по тропинкам мистерии», в лесу мировых религий и культов).