Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света - Сенченко Игорь

До середины 60-х годов XX столетия, когда в Прибрежной Аравии и в помине не было ни газет, ни телевидения, маджалисы выступали в качестве главного канала по распространению новостей. Присутствовавшие на маджалисах мальчики сидели молча, в разговоры не вступали. Им разрешалось участвовать в дискуссиях только по достижении 16 лет.

В ряду самых суровых законов Аравии прошлого — кровная месть. Убийце приходилось искать спасения в бегстве, и откочевывать к чужому племени, пользуясь священным заветом предков — правом убежища (дахейль). Отказать в последнем нельзя было даже врагу, если ему удавалось незаметно пробраться в палатку шейха и схватиться за ее стойку, или задеть человека, у которого он искал защиты, брошенным камешком, или, наконец, завязать узел на его головном платке, приговаривая: «Ана дахиль ляк», то есть «Я под твоей защитой».

Расцвет Абу-Даби связан с именем шейха Заида, первого президента ОАЭ (скончался 2 ноября 2004 г.). В качестве правителя княжества Абу-Даби он сменил (6 августа 1966 г.) своего брата, шейха Шахбута, личность достаточно самобытную. Живые свидетели тех времен рассказывали, что деньги, ежемесячно вручавшиеся шейху Шахбуту Англо-Персидской компанией за нефтяные концессии, он хранил в картонных коробках, под кроватью. Случайно обнаружив, что часть денег погрызли мыши, ввел новшество — стал прятать сбережения в жестяные коробки из-под бисквитов. Впоследствии прибег к услугам банка, бахрейнского, единственного в то время банковского учреждения на всем Арабском побережье Залива. Однажды распорядился связаться с управляющим этого банка и выяснить, в сохранности ли его деньги. Ответ был положительным. Однако шейх не успокоился и изъявил желание лично удостовериться в сказанном и в этих целях организовать для него осмотр сбережений. В течение нескольких дней банк лихорадило — в спешке туда отовсюду свозили деньги. Забив ими хранилище банка, пригласили шейха Шахбута. Он подошел к груде денег, осмотрел их... и заявил, что деньги не его — на купюрах не было меток шейха. Вот этого уже никто предвидеть не мог. Случился скандал, ставший со временем историческим анекдотом.

Шейх Шахбут, по свидетельствам его современников, был человеком прижимистым. Рассказывают, что управляющий единственной в то время начальной школой в Абу-Даби должен был обращаться к нему лично за деньгами даже для покупки мела. Известно, что к образованию шейх Шахбут относился, мягко говоря, прохладно. Когда в начале 1960-х годов англичане попытались было убедить его в том, чтобы послать на учебу за границу своих сыновей, а вместе с ними и представителей ряда других знатных родов, то сделать этого так и не смогли. Вырваться за рубеж для получения образования удалось тогда только сыновьям богатейшего в Абу-Даби семейства Отейбы. Кстати, один из них стал впоследствии министром нефти ОАЭ.

В то же время шейх Шахбут мог совершать поступки, никак не вписывавшиеся в рамки сказанного о нем выше. Так, приняв однажды деньги за нефтяные концессии от представителя Англо-Персидской нефтяной компании и выдав ему расписку в их получении, шейх Шахбут спросил: «Зачем тебе эта бумажка? Ведь я тебе доверяю!». «Таким документам больше, чем словам, доверяет компания», — ответил англичанин. Улыбнувшись, шейх Шахбут вернул ему только что полученные деньги, попросил доставить в Абу-Даби и передать своему брату. Дело происходило в пустыне, да и сумма была такой, что ее сполна хватило бы любому смертному лет на 20 безбедного существования [5].

Долго англичане убеждали шейха Шахбута открыть в Абу-Даби почтовое отделение. Расходы по его учреждению брали на себя. Однако шейх был непреклонен. Мой народ, твердил он, не имел почтового отделения 200 лет; не особо нуждается в нем и сейчас [6].

Вскоре шейх преподнес очередной «сюрприз»: выписал из Англии комбайн. А пораженным англичанам заявил, что где-где, а вот в сельском хозяйстве надлежит всем народам шагать в ногу со временем.

Предметом особой гордости шейха Шахбута был зеркальный зал его резиденции. Правитель любил принимать там гостей и многочисленных просителей: зеркала увеличивали рост шейха и делали его, как он полагал, более величественным. Вполне понятно, что такой человек стопорил процесс развития княжества и не мог уже устраивать ни членов правящего семейства Аль Нахайан, ни англичан.

В августе 1966 г. на семейном совете Аль Нахайан было решено заменить шейха Шахбута его братом, шейхом Заидом, — под предлогом того, что первый «оказался не в состоянии создать эффективную администрацию, не справился с управлением княжества и не использовал его богатств в интересах народа» [7]. Информировал шейха Шахбута об этом решении политический резидент Англии в Персидском заливе, подчеркнув, что мнение семейного совета насчет того, что шейх должен отказаться от престола в пользу своего брата, разделяет и правительство Ее Величества. Шейх Шахбут правильно оценил сложившуюся ситуацию и от престола отрекся.

События, происшедшие в Абу-Даби, не остались не замеченными в «аравийском Тибете» — в Омане. Прежний правитель, султан Саид, был смещен и вывезен в Великобританию. Его место занял султан Кабус, нынешний глава этого древнейшего государства Южной Аравии (правит Султанатом Оман более 40 лет, с 23 июля 1970 г.; 18 ноября 2010 г. султану исполнилось 70 лет; по этому случаю был сделан огромный мозаичный портрет султана, вошедший в «Книгу рекордов Гиннеса»).

Рассказ об Абу-Даби был бы неполным без политического портрета ныне покойного шейха Заида бен Султана Аль Нахайана.

Прожив долгую и интересную жизнь, шейх Заид (19182004 гг.) стал творцом всего нынешнего великолепия Абу-Даби, отцом-основателем ОАЭ. Со всем основанием можно утверждать, что именно он придал «державную поступь» землям современных ОАЭ и вывел федерацию семи княжеств Южной Аравии в ранг государств, в наше время весьма преуспевающих.

Шейх Заид, по свидельствам современников, обладал невероятной интуицией, мастерством урегулирования межплеменных конфликтов (тавассут) и абсолютным чувством справедливости.

Кредо шейха Заида: «мудрость — в терпении». И действительно, жизненный путь этого человека, его неординарная политическая биография являются ярким подтверждением правоты высказываний древних о том, что «терпеливое познание жизни и есть величайшая школа мудрости».

Жизнь научила шейха Заида умению достижения компромиссов, привила ему сострадание к бедным и обездоленным. Воспитание в духе суровых, но в то же время благородных законов пустыни, заложило в нем такие качества, как решительность, сила воли и мужество, любовь к земле и живое восприятие всего нового. Бедуинские идеалы щедрости и гостеприимства, отваги и суда по здравому смыслу, в соответствии с которыми он жил, способствовали тому, что авторитет шейха Заида среди местных племен стал со временем непререкаемым. Соплеменники любили его за простоту в общении, верность дружбе, уважали за силу характера, знание обычаев и нравов пустыни. Шейх Заид, как говорят о нем жители ОАЭ, был «настоящим сыном Аравии», истинным мусульманином, беззаветно преданным своему народу, и кристально честным человеком; чтил и соблюдал заветы и обычаи предков, знал толк в верблюдах.

Шейх Заид решительно отстаивал интересы Абу-Даби, а впоследствии и ОАЭ, в спорах с могущественными соседями — Ираном, Оманом и Саудовской Аравией. Заставить шейха Заида, — будь-то силой или с помощью денег, — поступиться интересами своего народа, историческими правами предков на те или иные территории, было делом абсолютно бесперспективным. Одним из ярких подтверждений тому — события 1946 г. Став тогда представителем правителя Абу-Даби в Восточном регионе, с центром в Аль-Айне, что в оазисе Бурайми, на земли которого претендовали могущественные соседи (Саудовская Аравия и Оман), шейх Заид от предложенных ему саудовцами 60 млн. долл. США, денег по тем временам для Аравии огромным, отказался и ни на какие посулы, уговоры и угрозы не поддался [8].

На фоне блеклого правления шейха Шахбута бурная и результативная деятельность в Аль-Айне шейха Заида выделялась особенно рельефно. Поэтому решение правящего семейства Аль Нахайан о передаче верховной власти в княжестве в руки последнего было воспринято старейшинами племен с пониманием.