Сборник статей - Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI

Положение ИК-14 в Пуксинке очень тяжелое: «ИК-14 имеет долги около 20 миллионов по налогам. Заблокированы счета. Зарплату платить нечем, спецконтингенту платить тоже нечем. На сегодня ИК-14 сама погасить долги не может – здесь нет производства, и его невозможно организовать. Раньше тут занимались лесом, но сегодня только транспортные расходы увеличат его стоимость в два раза». Очевидно, что строить дорогу к поселку не будут (слишком дорого в данных природных условиях), поэтому единственным решением становится закрытие колонии и передислокация спецконтингента, но этому препятствуют местные жители, которые не готовы уезжать из Пуксинки и понимают, что в случае закрытия ИК они не смогут найти другой работы.

Долгие переговоры с региональной и районной властью так и не дали результатов: пока лимит наполнения сократился с 1200 до 700 заключенных, ликвидирован участок колонии-поселения. В планах ГУФСИН Свердловской области был перевод заключенных в колонии «тюремной столицы» региона – в г. Ивдель. Тем не менее окончательного решения так и не принято: колония существует, местное население всеми силами старается ее удержать. На сегодняшний момент наиболее вероятным решением становится создание в Пуксинке небольшой колонии-поселения на 50 мест и 25–30 сотрудников при ликвидации ИК-14. Насколько такой шаг решит проблему занятости – непонятно.

До удаленных колоний трудно добраться не только правозащитникам, но и родственникам заключенных, а денежная поддержка, передачи и свидания с близкими – это важная часть жизни узников. В тех регионах, где наблюдается повышенная концентрация лагерей при наличии дорожной сети, местными АТП организованы специальные автобусные рейсы для доставки родственников заключенных в колонии (наиболее яркий пример – Чердынский, Губахинский и ряд других районов Пермского края, где расписание автобусов даже учитывает время приема передач в колониях). Но как быть тем колониям, которые расположены вдали от автомобильных трасс?

Можно рассмотреть пример пути на свидание с заключенным в Архангельской области. КП-27 в пос. Янгоры Плесецкого района располагается на конечной станции Заонежской узкоколейной железной дороги. Кроме узкоколейной дороги добраться до поселка по заболоченным лесистым краям почти невозможно. Чтобы туда попасть, надо сначала ехать поездом до ст. Плесецкая (16 часов от Москвы на скором поезде), затем автобусом до поселка Североонежск (еще 1 час), откуда раз в сутки отправляется поезд до Янгор, который следует еще 4–5 часов. «“Поезд” на самом деле никакой это не поезд, а всего лишь прицепной вагон. Вагон не простой, вагон столыпинский, старого образца, просто решетки у него сняли. Более того, там не обычная железная дорога, а узкоколейка, поэтому когда едешь в поезде, ощущение, как будто катаешься на американских горках. Иногда поезд сходит с рельс, но не переворачивается, а просто съезжает в траву»[465]. От станции до колонии добраться можно только на «уазике» или на КрАЗе.

Многие родственники заключенных не имеют ни средств, ни времени на такое продолжительное путешествие. Таким образом, заключенные лишаются одной из главных опор в жизни – связи с родными. Это вряд ли будет способствовать их перевоспитанию.

Даже при более прагматичном взгляде на исправительные учреждения как на элементы региональных экономических систем удаленные колонии оказываются наименее «рентабельными» участниками экономических отношений.

Как видно на рис. 4, набор видов производственной деятельности в исправительных учреждениях сильно изменяется в зависимости от величины населенного пункта, где располагаются колонии. Чем ближе к крупным городам расположены учреждения, тем шире набор отраслей специализации и выше доля наиболее сложных, а также рыночных производств. В сельской местности и ПГТ минимально представлены такие виды рыночной деятельности, как оказание услуг (автосервис, ремонт, строительные работы и предоставление рабочей силы для местных предприятий), отсутствует машиностроение – наиболее сложная отрасль производства, которая обеспечивает рост трудовых навыков и может приносить неплохой доход заключенным. При этом основное количество производственных участков относится к отраслям деревообработки и лесозаготовки и швейному производству – наименее рыночным отраслям тюремной экономики с наименее прозрачными схемами организации производства.

Наиболее распространенный вид деятельности – лесозаготовки – упирается в исчерпание доступных запасов и снижение качества древесины, а также в трудности транспортировки: молевой сплав леса по рекам запрещен с 1995 г., а плоты не пройдут по обмелевшим засоренным рекам, узкоколейные дороги давно не ремонтировались, мосты не выдерживают груженые вагоны. Отсутствие дорог с твердым покрытием осложняет проезд лесовозов, а при больших расстояниях такие перевозки становятся нерентабельными. Сельское хозяйство, которое могло бы обслуживать учреждения и производить товарную продукцию, не просто организовать в сложных природных условиях, где размещено основное количество «сельских» исправительных учреждений. При этом на юге России практика производства сельскохозяйственной продукции и продуктов питания реализуется довольно успешно.

Рис. 4. Распределение цехов производства учреждений ФСИН с различной специализацией в зависимости от крупности населенных пунктов их расположения

Источник данных: расчеты автора по материалам открытых источников ФСИН и сайтов отдельных учреждений пенитенциарной системы.

Организация иных вариантов хозяйственной деятельности упирается в трудности доставки сырья и транспортировки готовой продукции. В сельских колониях Центральной России, обладающих высокой транспортной доступностью, возможна организация металлообрабатывающих производств, швейные цеха обслуживают заказы на пошив спецодежды и кожгалантерейных изделий для Москвы и Санкт-Петербурга, в сельских колониях производят строительные материалы и окна из ПВХ – продукцию, востребованную на рынке и приносящую доход колонии и заключенным. Организация подобных производств в удаленных колониях слабоосвоенных регионов, на которые приходится основное количество «сельских» исправительных учреждений, упирается в транспортные издержки и, иногда, в отсутствие энергетических мощностей.

При отсутствии производства заключенные не имеют возможности ни получать новые навыки, полезные после освобождения, ни зарабатывать деньги для погашения исков и накопления суммы, которая могла бы помочь после выхода из колонии. Хорошо организованная трудовая деятельность способствует оптимизации проведения «времени» заключения: отсутствие занятий, по мнению экспертов, препятствует исправлению преступников[466].

Еще одна группа последствий размещения исправительных учреждений на удаленных территориях – это формирование особого рынка труда для местного населения. В условиях отсутствия альтернатив занятость в охране колоний – это желанная для большинства молодых трудоспособных мужчин (а в последнее время – и женщин тоже) работа. Более того, отдельные администрации сельских и городских поселений начинают воспринимать пенитенциарные учреждения как желанные объекты экономики, которые дают стабильный заработок населению и дополнительный мультипликативный эффект.

Этическая сторона такой работы давно никого не беспокоит. К тому же почти все учреждения ФСИН предлагают своим сотрудникам дополнительные блага – свежие продукты из подсобного хозяйства, возможность пользоваться ведомственной инфраструктурой, участие в различных мероприятиях регионального масштаба (образовательные семинары, командные игры, конкурсы красоты «Мисс-УИС», соревнования по различным видам спорта и т. п.). Работа в структурах ФСИН воспринимается как стабильная, предоставляющая возможности для карьерного роста, высокооплачиваемая. Помимо рабочего места сотрудники получают форму и питание, что в сельской местности и малых городах бывает немаловажно.

В качестве примера – г. Новая Ляля в Свердловской области, градообразующим предприятием которого является целлюлозно-бумажный завод. На нем трудоустроено около 900 человек, заработная плата составляет около 6–7 тыс. рублей, только у сотрудников гидролизного цеха около 15 тыс. Еще около 1000 занятых – это сотрудники исправительной колонии, где заработная плата составляет не менее 15 тыс. рублей при лучших условиях труда и наличии социальных гарантий. Сейчас устроиться на работу в колонию очень трудно, огромный конкурс на каждую вакансию, в котором на равных участвуют мужчины и женщины.