Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №2 (2004)

Столь же нелепы и слова Гендлина о том, будто после смерти Крюкова и панихиды в 1920 году Шолохов, которому было в эту пору 15 лет, пил чай с сахаром и баранками с матерью Крюкова и “сетовал”, что умер его “товарищ и лучший друг”.

Обращение “антишолоховедов” к аргументации подобного уровня свиде­тельствует о том, что “антишолоховедение” находится в глубочайшем кризисе. В поисках выхода оно готово отказаться от научных методов исследования и направить свои стопы по пути откровенно бульварной литературы — в форме приведенной выше бытовой пошлятины или пошлости, замаскированной под эзотерику. Примером такой “эзотерической” пошлости может служить книга А. Кораблева “Темные воды “Тихого Дона”. Маленькая эпопея. Тексты. Документация. Истолкования. Эзотерическая информация” (Донецк, 1998).

“В новой книге А. Кораблева, продолжающей практику применения нетрадиционных методов исследования, рассматривается проблема авторства романа “Тихий Дон”, — читаем в аннотации к этой книге, написанной “при участии биопсихоаналитика Л.Ф. Лихачевой”. Опираясь на “эзотерику”, или — как стыдливо сказано в аннотации — на “нетрадиционные методы исследования”, Кораблев при участии “биопсихоаналитика Л.Ф. Лихачевой” немедленно и без проблем смог получить ответ на вопрос, кто написал “Тихий Дон”. А. Кораблеву и Л. Ф. (так именует автор свою эзотерическую помощницу) помогает проволочная “рамка”, которая в руках донецкой “пифии” делает чудеса: “Я смотрю и вижу: Л.Ф. называет имя — и рамка в ее руках резко поворачивается”.

Большинство участников спора об авторстве “Тихого Дона” имеют отношение к донской земле — начиная от Солженицына, который вырос в Ростове-на-Дону, кончая Венковым и донецкой “пифией” Л. Ф. Даже Зеев Бар-Селла объяснил при встрече Кораблеву, что “…его прадед, оказывается, был донской казак.

— Мой тоже казак, — сказал я. — Яицкий.

— Это большая разница, — сказал Зеев авторитетно...”.

Однако даже принадлежность тель-авивского журналиста к Всеказачьему Войску Донскому не помогла. В ответ на вопрос, был ли автором “Тихого Дона” его протеже — Севский (Краснушкин), “рамка” равнодушно отвер­нулась, а “пифия” выдала неутешительную справку:

“— Расстрелян 3 января 1920 года.

— Вот он, получается, автор “Тихого Дона”?

— Нет”.

Столь же категоричен был ответ по Шолохову и Крюкову.

“— Кто, — спрашиваю, — писал “Тихий Дон”? Шолохов?

Ответ донецкой пифии последовал незамедлительно:

— Нет.

— Тогда кто же?

Л. Ф. берет карандаш, он быстро перемещается по бумаге, оставляя какие-то знаки...

И вдруг неожиданный, ошеломивший меня ответ:

— Его написала женщина”.

Пообщавшись с духами, и не просто с духами, а с высшим из них, “иерархом 6-го плана”, “пифия” выдала Кораблеву исчерпывающую инфор­мацию об этой женщине. Как выяснилось, имя ее — Александра Дмитриевна Попова, по мужу — Громославская.

Она — дочь Дмитрия Евграфовича Попова, владельца имения Ясеновка, откуда родом мать М. А. Шолохова, Анастасия Даниловна Черникова, по корням — крепостная черниговская крестьянка, находившаяся, как известно, в услужении в барском доме Поповых.

“Дмитрий Евграфович Попов, — повествует Кораблев, — происходил из богатого и достойного дворянского рода. Его дед, войсковой старшина Иван Алексеевич Попов, казак и помещик, был, говорят, хорошо известен во всей Области Войска Донского. В начале XIX века он привез на Дон несколько крестьянских семей из Черниговской и Полтавской губерний и основал имение Ясеновка”.

Все это, благодаря усилиям местных краеведов, на Дону достаточно широко известно. Но что краеведению не было известно — хотя “пифия”, естественно, знала, — так это то, что была у Дмитрия Евграфовича Попова, оказывается, внебрачная дочь, непонятно каким образом сумевшая заполу­чить его фамилию и отчество. А кто была ее мать? Теткой Шолохова! “Старшая сестра ее матери — бабушка Шолохова”!

Доказательства?.. Какие еще нужны доказательства, если это информа­ция, идущая из “астрала”, от самого “иерарха 6-го плана”!

Но и это еще не все. Кто был мужем этой гениальной женщины, подарившей миру “Тихий Дон”? Донской офицер, сподвижник Корнилова Громославский — старший брат тестя Шолохова П. Я. Громославского.

Теперь понятно, откуда в романе такое отличное знание топографии, топонимики, людей Верхнего Дона, перипетий Гражданской войны на Дону.

Но и это еще не все.

По данным астрала, и А. Серафимович (Попов) — также близкий родственник, дядя гениальной женщины, сотворившей “Тихий Дон”. Оказы­вается, “Иван Алексеевич Попов, дед Александры, основатель Ясеновки, усыновил будущего классика, когда тому было два годика...”. Потому у него и фамилия — Попов. А официальная биография А. С. Серафимовича, где говорится, что он родился в станице Нижне-Курмоярской, в семье есаула Серафима Попова, а вырос в станице Усть-Медведицкой, — казенная ложь. “Отчество придуманное, как и фамилия”.

Александра Попова-Громославская, по утверждению Кораблева и “пифии”, и написала роман “Тихий Дон” — правда, почему-то под названием “Любовь земная”; главные герои — Григорий и Аксинья — также именовались иначе, “Петр и Дарья Мелеховы, Дуняшка, а также коммунист Бунчук в “первом” романе отсутствуют, это сочинения Шолохова”; прототипом главного героя был не Харлампий Ермаков, а некий Николай, возлюбленный Александры, моложе ее на 20 лет, прототипом главной героини является она сама, “Алек­сандра”. Введен в роман и молодой Шолохов, племянник гениальной писатель­ницы. По данным “донецкой пифии”, он — прототип... Митьки Коршунова.

“ — Была ли в действительности описанная в романе “рыбалка” Елизаветы и Митьки Коршунова?

— 94%.

— Это как-то связано с Шолоховым?

— 100%...”.

Далее следует сцена из романа с описанием того, как изнасиловал Митька Коршунов Елизавету Мохову.

“Мы не знаем, и никто не знает, почему Громославский не хотел отдавать дочь за Шолохова. И мы не знаем, как на самом деле происходила сцена сватовства. Может быть, так, как она описана в романе?”.

Подобные опусы с полной очевидностью свидетельствуют о степени нравст­венного падения “антишолоховедов”. Они не понимают, что, пытаясь унизить человеческое достоинство Шолохова, они публично демонстрируют свое нравственное убожество. Это относится не только к Кораблеву, но и к Бар-Селле, Макаровым, Венкову и др. Это бессилие злобы, как ничто другое, свидетельствует о полном поражении “антишолоховедения”. О чем говорить, какой научный спор можно вести с теми, кто прибегает к подобным методам полемики?

Опус Кораблева именуется в издательской аннотации “научно-художест­венным изданием”. Но что здесь от науки? Более точно определил свой жанр автор: “Как бы и мне не написать что-нибудь детективно-фантастически-мисти­ческое!..” — восклицает он после бесед с придуманной им “донецкой пифией”.

“Детективно-фантастически-мистическое” сочинение Кораблева подводит черту под поисками несуществующего протографа “Тихого Дона”, принадле­жащего несуществующему “Автору”.

“Найденная рукопись — победа, ненайденная — разгром, — размышляет о мнимом протографе “Тихого Дона” герой-рассказчик опуса Кораблева. — И не надо никаких объяснений. Найденная рукопись в них не нуждается, ненайденная — тем более”.

С помощью “астральных” сил рукопись была найдена. Но, как оказалось, не та: “Небольшая подколка написанных бумаг. Куриный почерк. Заговоры, молитвы и тому подобное... Называется — “Тайные могилы”.

Но “ясновидящая” Л. Ф. Лихачева призывает Кораблева (автора? героя-рассказчика?) не расстраиваться:

“— Рукопись вы найдете. Но не найдете в ней того, что искали. Она не представляет такую ценность, как вы думаете.

В голосе сочувствие и сожаление.

А теперь куда? В Вешенскую, к могиле оскорбленного писателя, просить прощения?..”.

Думаю, что в этих словах — дальнейший путь для всего “антишолохо­ведения”. Путь покаяния.

Автор-рассказчик в опусе “Темные воды “Тихого Дона” сообщает нам, что, оказывается, в процессе создания текста он был “подключен” к тому же “иерарху 6-го плана”, что и “ясновидящая” Л. Ф. Лихачева.

По всей вероятности, к тому же самому “иерарху 6-го плана” был подклю­чен и журналист Константин Смирнов из журнала “Чудеса и приключения” — автор еще одного детективно-фантастического опуса, посвященного авторству “Тихого Дона”.

В третьем и десятом номерах журнала “Чудеса и приключения” за 2000 год опубликованы статьи К. Смирнова “Близка ли к разгадке скандальная шолоховиана” и В. Анохина “Как Александр Попов стал Михаилом Шолохо­вым”, в которых заявлено: “Теперь, кажется, мы можем назвать настоящее имя Михаила Шолохова — Александр Попов”!