Людмила Чёрная - Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер
Пристальное внимание гитлеровцев было направлено на увеличение рождаемости — многодетные семьи всячески поощрялись. Весьма цинично высказался на этот счет Гиммлер в германской академии права в октябре 1936 года: «Если бы нам, например, удалось увеличить рождаемость на сто тысяч детей в год, то, с солдатской точки зрения, это означало бы: из ста тысяч около сорока тысяч будут детьми мужского пола и лет через восемнадцать у нас прибавлялось бы сорок тысяч потенциальных пехотинцев ежегодно».
Разумеется, от населения истинные цели этих и подобных программ тщательно скрывались.
Успеху гитлеровской пропаганды способствовал тот факт, что безработица — главный бич трудящихся в годы кризиса — стала сходить на нет. Экономическая обстановка во всем мире изменилась. Мировой экономический кризис, начавшийся в 1929 году и не имевший себе равных в истории капитализма, кончился как раз накануне прихода нацистов к власти. Во всех капиталистических странах наблюдалось оживление экономики, кое-где даже подъем.
Однако циклическое оживление экономики в Германии изображалось нацистами как достижение фашистского режима, как результат четырехлетнего плана и всевозможных мероприятий Гитлера. На самом деле эти мероприятия привели только к одному — к перестройке всего немецкого хозяйства на военный лад.
Чтобы повысить пропагандистский эффект от некоторого подъема в стране, Гитлер мобилизовал дополнительные средства и провел ряд мер в социальной области. Большие суммы для этой цели он получил от монополий. Ведь для них, как справедливо заметил один из буржуазных биографов Гитлера, эти суммы составляли жалкую долю колоссально возросших прибылей.
Другим источником дополнительных средств была политика «аризации». «Знаменитый» погром 9 ноября 1938 года (нацисты назвали его «хрустальная ночь»[70]) был своеобразным сигналом к скорейшему завершению «аризации», т. е. передачи еврейской собственности «арийским владельцам». На Нюрнбергском процессе было доказано, что решение о проведении этой акции было принято Гитлером и Геббельсом за ужином по случаю годовщины мюнхенского путча. Во время погрома нацисты сожгли и разрушили 177 синагог, разгромили 7500 магазинов, расправились с десятками тысяч невинных людей. Через три дня — 12 ноября состоялось совещание у Геринга, посвященное итогам «хрустальной ночи». На этом совещании Геринг заявил: «Важно следующее: решение принято, и я настоятельно прошу, чтобы вслед за ним последовали все необходимые мероприятия для полной аризации экономики». От этой «аризации» гитлеровскому государству перепал изрядный куш. Имущество и капиталы еврейских владельцев Геринг приказал передавать государству, самим же владельцам назначать определенную «пенсию» в качестве возмещения за потерянную собственность.[71]
С «хрустальной ночи» началась одна из самых позорных страниц нацистского режима — геноцид, сперва внутри страны, а в военные годы и на оккупированных нацистской Германией территориях. В ноябре 1978 года прогрессивная общественность ГДР и ФРГ — в ГДР Объединение еврейских общин, Комитеты борцов Сопротивления и другие организации — отмечала сорокалетие со дня «хрустальной ночи». В своих выступлениях в ГДР представители общественности говорили, что в Германской Демократической Республике навсегда искоренен расизм и антисемитизм и что правосудие сурово покарало нацистских военных преступников. К сожалению, в ФРГ до сих пор еще на авансцене политической жизни появляются иногда те, кто в свое время нагрел руки на еврейских погромах.
Политика «аризации» привела к созданию крупных состояний для части финансовой олигархии, ныне правящей Западной Германией. Достаточно указать, например, на промышленную империю семьи Рис. Основатель династии Фриц Рис был до 1933 года мелким промышленником, на предприятии которого трудились всего 120 рабочих и служащих. В результате «аризации» ряда фирм его концерн разросся и насчитывал до 10 тысяч рабочих и служащих. Этому способствовало и то, что в 1933 году Рис вступил в нацистскую партию, а с 1936 года активно сотрудничал с гестапо. Теперь «группа Риса» принадлежит к самым крупным монополиям в ФРГ. Кроме того, Рис заседает в правлении одного из трех мощнейших банков ФРГ — «Коммерцбанк». В 1967 году он был награжден правительством ФРГ Большим федеральным крестом за заслуги. Темное прошлое Риса и ряда других западногерманских монополистов, нажившихся на «аризации», разоблачил известный западногерманский писатель Энгельман в своей книге «Большой федеральный крест за заслуги».
Среди видных руководителей западногерманской экономики, сколотивших капиталы путем «присоединения» к своим компаниям «аризированных» нацистами фирм, значатся Ганс Иоахим Гетц, член наблюдательного совета «Дойче банк» и руководитель компании «Пеликан», в прошлом гауптштурмфюрер СС и деятель нацистской администрации на оккупированных вермахтом «восточных территориях»; Эбергард Тауберт, руководитель личного бюро Фрица Риса, в прошлом штурм-фюрер СС и начальник правового отдела городского комитета нацистской партии в Берлине; Рудольф Тисман, один из руководителей мощного западногерманского Концерна «Хортен», в прошлом видный деятель так называемой «зарубежной организации» нацистской партии, и многие другие.
Однако вернемся к 1938 году и к «социальной программе» Гитлера. Кроме уже перечисленных источников, финансирование этой программы шло за счет непосредственных сборов (и поборов) среди населения. Наибольшего размаха достигла так называемая «зимняя помощь». Она проводилась под демагогическим лозунгом: «Никто не должен мерзнуть, никто не должен голодать». Сотни тысяч сборщиков обходили дома и квартиры, «прочесывали» толпу во время митингов, собраний, концертов, театральных представлений. В Германии не было ни одного человека, который мог бы уклониться от пожертвований в фонд «зимней помощи». О размерах сумм, полученных таким путем, может дать представление тот факт, что уже зимой 1933/34 г. нацисты собрали в фонд «зимней помощи» 354 миллиона марок.
Мировой экономический кризис миновал. Число безработных в Германии, которое еще зимой 1933/34 г, составляло свыше 4 миллионов, сократилось в 1937 году до одного миллиона.
Все это помогло Гитлеру провести некоторые меры, давшие новую пищу разнузданной социальной демагогии нацистов.
Ни один диктаторский строй не может держаться только на штыках. Он должен искать опоры в массах, предоставляя им какие-то материальные стимулы, поддерживая среди достаточно широких слоев населения убеждение, будто они выигрывают от существования данного режима. Каждая буржуазная диктатура по-своему решает вопрос о том, как выкроить материальные подачки массам — то ли за счет грабежа определенной части населения, то ли за счет хищнического разбазаривания государственных ресурсов по принципу «после нас — хоть потоп», то ли, наконец, за счет нездорового подстегивания экономики военными заказами в надежде на то, что война откроет новые возможности и для пополнения государственной казны, и для личного обогащения граждан путем грабежа чужих народов. Нацистская диктатура использовала все пути, хотя, разумеется, последний из них, военный, был наиболее важен.
Конечно, если взять не показную сторону дела, не отдельные мероприятия нацистского режима, а всю сумму факторов, определяющих жизненный уровень народа, то окажется, что немецкий рабочий меньше всего ощутил благоприятные последствия нового экономического подъема. При демократическом режиме он мог бы, по примеру своих французских собратьев по классу, добиться значительно более высокого уровня жизни. Гитлеровское государство зажало рабочего в тиски — оно вытягивало из него последние соки, интенсифицируя труд, и лишало его возможности бороться за увеличение заработной платы: в нацистской Германии она была ниже, чем в любой другой развитой капиталистической стране.
Вот что пишет по этому поводу К. Бахман: «…мы, коммунисты, ни на одно мгновение не забываем, что фашизм не только идеологически и политически обманул массы, но и насколько можно выпотрошил их и в финансовом плане. Готовностью многих простых людей принести жертвы фашисты бессовестным образом злоупотребили под предлогом того, что их деньги пойдут на благо великого и святого дела. Кроме того, нацистские главари раздували специальные кампании пожертвований…»
Франц Нейман в уже упомянутой книге «Бегемот» пишет по поводу порабощения нацистской партией германского рабочего класса: «Путь от провозглашения предприятия «общностью коллектива» до превращения его в подобие концентрационного лагеря был кратким и прямолинейным. Все шаги и мероприятия на этом пути были неминуемы с тех пор, как нацисты уничтожили рабочее движение. Одновременно они создавали предпосылки для экспансионистской войны».
